Хуан Гомес-Хурадо - Эмблема предателя
Затем заныли легкие.
Это началось как хриплый стон, потом он перешел в сухой вой, а затем в отчаянный, пронзительный крик. Он непроизвольно пошевелил рукой, и пришлось собрать всю силу воли, чтобы не оттолкнуться от дна бассейна и не вынырнуть на поверхность, которая, он знал, была так близко, как открытая дверь из ледяного ада. Лишь когда он уже думал, что больше не может терпеть ни секунды, его резко вытащили из воды, и он отчаянно хватал ртом воздух, снова наполняя им грудь.
И снова он шагал. Он промок, с волос и одежды стекала вода. Правая нога, на которой был ботинок, издавала смешной чмокающий звук, когда он на нее опирался.
И снова голос Келлера.
- Третье испытание - огнем. Это искра Создателя, это то, что нами движет.
Чьи-то руки заставили его повернуться и шагнуть вперед. Человек, который его держал, приблизился настолько, словно хотел обнять.
- Перед тобой - круг из огня. Сделай три шага назад, чтобы разогнаться. Вытяни вперед руки. А потом беги и прыгай вперед изо всех сил.
Пауль заметил теплый воздух перед лицом, высушивший кожу и волосы. Он услышал зловещее потрескивание, и в его воображении огненное кольцо приняло огромные размеры, превратившись в отверстую пасть дракона.
Делая три шага назад, он спрашивал себя, как сможет перепрыгнуть через пламя и уцелеть, и понадеялся, что мокрая одежда защитит его, если он окажется слишком близко к огню. Или еще хуже - если плохо рассчитает разбег и прыгнет прямо в огонь.
В его разуме осталась единственная связная мысль: ему просто нужно представить линию на полу и перепрыгнуть через нее.
Он попытался мысленно вообразить прыжок, как он зависает в воздухе, словно ничто не в состоянии причинить ему вред. Он напряг икры, присел, вытянул руки и сделал три быстрых шага вперед.
И прыгнул.
30
Он почувствовал, как его лицо и руки обнимает теплый воздух, и даже шипение, когда от огня с промокшей рубашки частично испарилась вода. Он упал на руки и ощупал лицо и грудь в поисках ожогов, но ничего не нашел, кроме ссадин на локтях и коленках.
На сей раз ему даже не дали встать на ноги, а подняли, словно дрожащий мешок, и засунули в тесное пространство.
- Последнее испытание - землей, куда мы все вернемся.
Всё произошло без лишних церемоний и без советов проводника. Он лишь услышал шум камней, которыми заваливали вход.
Пауль ощупал пространство вокруг себя. Он находился в очень тесном помещении, где не мог даже встать на ноги. Он сидел на корточках и чувствовал прикосновение трех стен, а понемногу выпрямляя руку, смог дотронуться до четвертой и до потолка.
"Спокойно, - сказал он себе. - Это уже конец. Через несколько минут все закончится".
Он попытался восстановить дыхание и вдруг услышал, как потолок начинает медленно опускаться.
- Нет!
Но едва это слово сорвалось с его губ, как Пауль прикусил язык. По правилам он не должен был говорить во время испытаний. Он задавался вопросом, слышали ли его снаружи.
Пауль попытался упереться руками в потолок, чтобы остановить его снижение, но в такой позе вряд ли мог сопротивляться огромному весу, который на него надвигался. Он толкал изо всех сил, но тщетно. Потолок продолжал опускаться, и вскоре Паулю пришлось лечь спиной на пол. В таком положении он мог делать еще меньше усилий.
Я должен закричать. Должен сказать им, чтобы прекратили!
Внезапно, словно время остановилось, в его голове возникло воспоминание, мелькнул образ, как в детстве он возвращался из школы в полной уверенности, что придя домой получит взбучку. Каждый шаг приближал его к тому, чего он больше всего боялся. Но он ни разу не развернулся. Иногда выбирать не приходится.
Нет.
Он перестал толкать потолок.
Мгновение спустя потолок снова начал подниматься вверх.
- Приступим к голосованию.
Пауль стоял, снова держась за проводника. Испытания закончились, но он еще не знал, прошел ли их. В испытании воздухом он упал камнем, совсем не так, как ему приказали. Он пошевелился во время испытания водой, несмотря на запрет. И он говорил во время испытания землей - самое большое нарушение из всех.
Он услышал какой-то шум, похожий на потряхивание банки с камнями.
Из книги он узнал, что в это мгновение все присутствующие члены ложи направляются в центр Храма, где стоит деревянная шкатулка. Они бросают в нее мраморные шары - белый, если согласны, черный, если отказывают. Вердикт должен быть единогласным. Хватит всего одного черного шара, чтобы его вновь проводили к выходу с завязанными глазами.
Гул голосования закончился, его сменило быстрое постукивание, которое почти мгновенно прекратилось. Пауль предположил, что кто-то высыпал шары на блюдо или поднос, и результаты предстали глазам всех присутствующих, кроме него самого. Возможно, в эти минуты единственный черный шар превратил все испытания, через которые он прошел, в бессмысленные.
- Пауль Райнер, результат голосования является окончательным и обжалованию не подлежит, - снова прогремел голос Келлера.
На миг воцарилось молчание.
- Ты допущен к тайнам масонов. Сними повязку!
Пауль зажмурился, когда глаза снова увидели свет. По его сетчатке опять ударила вся полнота ощущений, смешанная с эйфорией. Он попытался почувствовать всё это разом.
Он находился в огромном зале с мраморным плиточным полом, алтарем и двумя рядами прикрепленных к стенам скамеек.
Члены ложи - почти сотня человек, одетые в вечерние костюмы, замысловатые фартуки и увешанные медалями, стоя аплодировали ему руками в белых перчатках.
Инструменты для испытаний выглядели смешными и безобидными, как только появились на виду: деревянная лестница над сетью, ванна, пара мужчин, держащих факелы, и большой ящик с крышкой.
Себастьян Келлер стоял в центре, рядом с алтарем, украшенным наугольником и циркулем, протягивая Паулю закрытую книгу, на которой ему предстояло принести клятву.
И он положил на книгу левую руку, поднял правую и поклялся никогда не разглашать тайны масонов.
- ... а иначе чтоб мне вырвали язык, разорвали глотку и закопали тело в морских песках, - закончил Пауль.
Он пробежал взглядом по сотне неизвестных лиц, которые его окружали, спрашивая себя, сколько из них были знакомы с его отцом.
И есть ли среди них тот, кто его предал и убил.
31
После посвящения в жизни Пауля мало что изменилось. Той ночью, после церемонии, он вернулся домой уже под утро, потому что после испытаний все братья-масоны отправились в соседний зал на банкет, который продолжался до самого утра. На самом почетном месте восседал Себастьян Келлер, поскольку он, к величайшему изумлению Пауля, оказался самим Великим Магистром, главой этой ложи.
Несмотря на все прилагаемые усилия, Паулю так ничего и не удалось узнать о своем отце, поэтому он решил пока подождать какое-то время, чтобы войти в доверие к членам ложи, прежде чем начать задавать вопросы. Вместо этого всё свое время он теперь посвящал Алисе.
Девушка снова начала с ним разговаривать, и они даже начали встречаться. Оказалось, что они совершенно разные люди, однако именно это несходство парадоксальным образом влекло их друг к другу. Пауль с большим интересом выслушал ее историю о том, как она сбежала из дома, чтобы избежать ненавистного брака по расчету с его кузеном, и от души восхитился мужеством Алисы.
- И что ты теперь собираешься делать? - спросил он. - Ты ведь не намерена всю жизнь работать фотографом в этом кабаре?
- Мне нравится фотографировать. Со временем я надеюсь устроиться фотографом в какое-нибудь международное агентство... Там хорошо платят, но туда очень трудно пробиться.
Он же, со своей стороны, рассказал девушке о том, что произошло с ним за последние четыре года, и о том, как он все эти годы пытался выяснить, что же на самом деле случилось с Хансом Райнером, и это стало для него поистине навязчивой идеей.
- Странная из нас пара, - заметила Алиса. - Ты стараешься любой ценой восстановить доброе имя своего отца, а я молюсь, чтобы мне никогда не довелось встретиться со своим.
Юноша улыбнулся до ушей, хотя и не из-за удачного сравнения.
"Она сказала, что мы - пара," - думал он.
Правда, к большому огорчению Пауля, Алиса по-прежнему сильно переживала из-за той сцены со шлюхой из кабаре. Когда однажды вечером, проводив ее домой, Пауль на прощание попытался ее поцеловать, она влепила ему такую затрещину, что у него чуть все зубы не вылетели.
- Черт!, - выругался Пауль, сжимая челюсти. - Что, черт возьми, с тобой происходит?
- Не смей этого делать! Даже не пытайся!
- Не буду, если ты собираешься еще раз меня ударить. Дерешься ты не как девушка, - сказал он.
При этих словах Алиса улыбнулась и, схватив его за лацкан пиджака, поцеловала. Страстным, сильным, но коротким поцелуем. Она оттолкнула его и исчезла на лестнице, оставив Пауля ошарашенно стоящим с еще полуоткрытыми губами и пытающимся понять, что происходит.
