Дуглас Престон - Меч Гидеона
— Откуда ты знаешь, что при нем были чертежи?
— Из донесения нашей разведки. Оно не вызывает ни малейшего сомнения.
— А мог сам ученый сыграть роль живца? Вдруг это тебя подставили?
— Маловероятно.
— А что известно о самом оружии?
— Это самое ужасное. Толи это какое-то усовершенствованное термоядерное устройство, то ли что-то совершенно новое. То, каких ученых собрали в Лоп-Норе, указывает на второй вариант: там нет ядерных физиков и термоядерщиков, зато полно металлургов, нанотехнологов, физиков по конденсированным веществам, квантовых физиков.
— Квантовая физика? Тогда это оружие на основе редких элементов: лазер, черная мини-дыра, даже вещество-антивещество…
— А ты умнее, чем кажешься! Кстати, каковы твои обязанности в Лос-Аламосе?
— Разработка фугасных линз.
— То есть?
— Это засекречено. Достаточно сказать, что это линзы обычной фугасной взрывчатки, входящие в состав взрывателей ядерных зарядов.
Она сделала большой глоток из бокала.
— Как приобретают опыт, необходимый для приема на такую работу?
Гидеон пожал плечами:
— Лично я любил все взрывать.
— Что именно? Людей, автомобили?
— Ну нет. Это началось еще в детстве. Я сам придумывал пиротехнические устройства, сам изобретал порох. Сходил с ума по фейерверкам. Устраивал их в лесу за нашим домом, платил соседским ребятам по четвертаку, чтобы были у меня за зрителей. Потом этому нашлось… другое применение. — Он зевнул.
— Настоящий человек эпохи Возрождения! Закажем еду?
— Я слишком устал, чтобы есть.
— Устал? Может, нам взять два номера? — Последний вопрос она задала совсем тихо, при этом ее губы растянулись в соблазнительной улыбке.
Он пригляделся к ней. Зеленые глаза, атласная кожа, веснушчатый нос… Пульсирующая синяя жилка на шее.
— Не так уж я устал.
Она бросила на стойку бумажку в пятьдесят долларов и встала.
— Это хорошо. Не хотелось бы тратить правительственные деньги на второй номер, раз он нам все равно ни к чему.
ГЛАВА 37
Роджер Марион тщательно запер дверь квартиры и тяжело вздохнул. Четверг был в Чайнатауне полным суеты днем, на Мотт-стрит было не протолкнуться, в квартиру проникал гул голосов сквозь плотно закрытые двери и окна, выходящие на пожарные лестницы, под которыми громыхала улица.
Роджер постарался взять себя в руки, восстановить центр спокойствия, разрушенный вездесущим городским хаосом. Замер с закрытыми глазами, потом произвел серию движений, известную как «меле шенайо» — свободно, легко. Он снова чувствовал безостановочное вращение Колеса Закона.
Закончив упражнения, Марион пошел на кухню заваривать чай. Поставил на огонь чайник с водой, разместил перед собой тяжелый железный заварник и баночку с белым чаем. Когда вода уже готовилась закипеть, плеснул немного в железный заварник, чтобы его нагреть, сполоснул и опорожнил, бросил туда щепотку листьев белого чая и налил еще горячей воды. Отнес чайник с заваркой и чашку в гостиную, где посреди комнаты его ждал незнакомый мужчина со скрещенными на груди руками и улыбкой на лице.
— Чай? Чудесно! — сказал тот по-китайски.
Одет он был неприметно: белая рубашка, серый репсовый галстук. На шелковом лице — ни единой морщины, пустые глаза смотрят холодно, движения — сама грация. Марион не мог не обратить внимания на совершенство его мускулатуры.
— Чай должен настояться, — произнес Марион без всякого удивления, хотя был поражен и сбит с толку тем, что незнакомец сумел проникнуть в квартиру. — Позвольте, я принесу чашку и вам.
Незнакомец кивнул, и Марион отправился в кухню за второй чашкой. Вместе с чашкой он прихватил, спрятав в карман, маленький нож.
В гостиной Марион поставил чашку рядом с чайником.
— Полагаю, чай должен настаиваться не меньше десяти минут, — произнес незваный гость. — У нас есть время поговорить.
Марион ждал. Незнакомец сцепил руки за спиной и стал медленно прохаживаться по комнате.
— Я кое-что ищу, — сообщил он, остановившись перед плакатом на стене.
Марион ничего не ответил. Он продумывал наиболее эффективный набор движений, требуемый для погружения ножа в горло гостя.
— Вам известно, где это? — спросил тот.
— Вы не сказали, что ищете.
— Вы не знаете?
— Понятия не имею.
Мужчина отмахнулся от этих слов, как от комара.
— Что вы собирались с этим делать?
Марион не ответил, потому что мысленно уже подготовился.
— Чаю?
— Он еще не вполне настоялся, — сказал мужчина, оборачиваясь.
— Так тоньше вкус.
— Налейте себе, я подожду еще.
Марион гибко нагнулся и взял за ручку тяжелый железный чайник. Его мысли были алмазно чисты и ясны. Он приподнял чайник, налил в чашку горячую жидкость, поставил чайник, неторопливо поднес чашку к губам и в следующую секунду легким движением кисти плеснул чаем гостю в лицо, другой рукой выхватил нож и полоснул его по горлу.
Но ни гостя, ни его горла в ожидаемом месте не оказалось, нож бесполезно блеснул в воздухе. Инерция увлекла Мариона вперед, и пока он восстанавливал равновесие, из пустоты появилась рука со скрюченными пальцами. Марион увидел железные когти, попытался увернуться, но поздно: неодолимая сила сжала ему горло, лицо обожгла горячая струя.
Он успел увидеть стоящего рядом с ним человека, сжимающего в кулаке нечто, в чем он узнал собственную булькающую трахею.
Кивающий Журавль отступил от корчащегося, фонтанирующего кровью тела. Разжав кулак, он дождался, пока тело на ковре замрет, потом перешагнул через него и заглянул в кухню. Там он трижды вымыл руки очень горячей водой и тщательно осмотрел себя. На одежде не осталось следов, но в теле не осталось силы, вся ушла в рывок. Заметив на носке левого ботинка капельку крови, он стер ее мокрой тряпкой и быстро навел на свою обувь блеск.
Кровотечение в гостиной прекратилось. Ковер впитал почти всю кровь, и она не растеклась по полу. Снова переступив через труп, Кивающий Журавль налил себе чашку чая и с наслаждением ее опорожнил. Чай успел правильно настояться. Он налил еще, смакуя подходящую к случаю мысль из своего богатого запаса конфуцианской мудрости: «Когда за наказания не воздается надлежащая награда, люди не могут двинуть ни рукой, ни ногой».
ГЛАВА 38
Гидеон Кру расхаживал вокруг багажной «карусели», как будто дожидался чемоданов. Никаких чемоданов у него, конечно, не было, но имелась нужда увидеть других пассажиров. У него в голове все еще звучали слова Минди Джексон при расставании: «Кивающий Журавль примечателен одним: своей непримечательностью. Необычны только его пустые глаза и прекрасная физическая форма». У «карусели» столпилось множество азиатов, среди них было немало таких, кто отвечал этому описанию.
«Только без паранойи! — одернул он себя. — Сосредоточься на следующем шаге!»
Гидеон достал бумажник и пересчитал оставшиеся деньги. Приблизительно тысяча. Уже в который раз он недовольно и с тревогой подумал о Глинне, бросившем его на произвол судьбы.
«Когда вернусь в Штаты, он будет меня ждать. Я вряд ли выживу», — размышлял он.
Следующий шаг не вызывал сомнений. Если By никому не передал чертежи после прохождения таможни, а потом их при нем уже не было, значит, он передал их кому-то до таможни. Сейчас Гидеон как раз находился внутри безопасной таможенной зоны, где действовало требование заявлять надлежащим властям о подозрительных лицах и об оставленных без присмотра вещах.
Он огляделся и увидел охранника.
— Простите, — подошел к нему Гидеон, — кажется, я заметил кое-что подозрительное и желаю сообщить об этом представителям властей.
— Можете сообщить мне, — предложил охранник.
— Нет, надлежащим властям. Это очень важно.
— Я же сказал, я — представитель властей.
— Там сказано о «надлежащих властях», — возразил Гидеон, повысив голос. — Не обижайтесь, но вы охранник, и только. А я хочу говорить с властями, как написано на стене. Это срочно. Я видел кое-что необычное и должен немедленно об этом сообщить. — И он язвительно поджал губы.
Охранник сверкнул глазами.
— Хорошо, пойдемте.
Он вывел Гидеона через запасной выход. Миновав каморки без окон и сеть коридоров, они подошли к запертой двери. Охранник постучал, из-за двери прозвучало:
— Заходите!
— Спасибо, — кивнул Гидеон и захлопнул дверь у охранника перед носом.
За заваленным бумагами столом восседал толстяк, похожий на пончик.
— В чем дело? — спросил он.
Охранник пытался открыть дверь, но Гидеон, стоя к ней спиной, прижимал ее ногой. Бросив паспорт на стол, он ответил:
— ЦРУ. Пусть охранник уйдет.
Толстяк заглянул в паспорт. Охранник стучался в дверь.
