Патрик Бовен - Око Каина
Томас машинально посмотрел на дно чашки. Да, после признаний, сделанных вчера вечером, Пола наверняка захотела спрятаться от остальных…
— Больше ничего серьезного?
— Ничего, кроме вашего призрачного похитителя, — если вы об этом.
— Вы действительно думаете, что я спятил?
— Ну, скажем так, я все же продолжаю придерживаться собственного мнения, — дипломатично ответил Ленни. — Как говорил Курт Кобейн, «дело не в том, что вы параноик, а в том, что люди с вами не согласны».
Они еще какое-то время поговорили, потом разобрали последние остававшиеся внизу чемоданы, перенесли вещи в комнаты, более-менее навели порядок — бак с остатками жаркого и прочие объедки были отнесены в мусорный ящик. В завершение оба как следует поорудовали вениками.
Ленни подобрал свой шелковый платок, лежавший на стойке, и вытер лоб.
— Стало быть, вы были женаты на Карен Уэлш?
Томас застыл на месте.
Он догадывался, что рано или поздно это выплывет наружу — в конце концов, не такая уж это страшная тайна, — но все равно испытал шок.
— Она сама вам сказала?
— Да, сегодня утром. Она сказала, что в те времена она была еще студенткой, а вы — уже практикующим врачом. У нее был ветер в голове, и она мечтала о кольце на пальце. Она даже родителям ни о чем не сказала.
Да, Карен не стала тянуть кота за хвост…
— Не берите в голову, — сказал Ленни. — В конце концов, об этом легко было догадаться. Когда вы были вместе, даже в присутствии других, вы не отрывали друг от друга глаз. А как звучала бы ваша версия?
Томас вздохнул.
— Я тогда как раз вернулся из-за границы. Заканчивал потихоньку образование по специализации «неотложная помощь» и колебался, стоит ли остановиться именно на ней. Таскался по кампусу в поисках новизны… Мне хотелось перейти на биофак или еще куда-нибудь, я толком не знал… Но в основном я валял дурака, и главными моими интересами были пиво и девицы. Карен была совсем молоденькой, она мною восхищалась. Мы поженились одним августовским вечером девяносто седьмого года, оба пьяные в стельку. В общем, полный идиотизм… Я не расставался с бутылкой три месяца. Клеил других девиц… Она, конечно, этого не потерпела.
— Она потребовала развода?
— И даже больше: она добилась того, чтобы меня исключили из Медицинской коллегии. «В целях безопасности населения» — так она выразилась.
Ленни слегка присвистнул.
— Вот как.
Однако, судя по всему, старый денди был не слишком впечатлен этой историей. Он задумчиво потеребил бриллиантовую сережку в ухе, словно мысленно что-то прикидывал.
— Если я правильно помню даты на наших картах, вам сейчас тридцать семь лет. Ей — двадцать шесть. То есть в девяносто седьмом ей было восемнадцать?
Но Томасу уже надоело чувствовать себя как на скамье подсудимых.
— Ну, давайте, Штерн, продолжайте! Скажите, что она была несовершеннолетняя! Да, именно так, и я все равно спал с ней. Такое случается каждый год с миллионами пар. Проблема была не в этом.
— Даже не в этом?
— Ее отец был профессором. Настоящее светило медицины и к тому же большой босс — из тех, что повелевают громами и молниями.
— Понимаю. Вероятно, он был крайне раздражен, узнав, что его обожаемая дочь — несовершеннолетняя, во-первых, — Штерн загнул палец, — выскочила замуж, во-вторых, не поставила его об этом в известность, в-третьих, ее избранником стал его коллега-медик, он же — всем известный алкоголик?
— Что я по-настоящему ценю в вас, Ленни, — так это деликатность.
— И вы считаете, что этот человек виноват в вашем исключении?
— Да.
— Не верю.
— Но это правда!
— О, что касается вашей истории в целом — разумеется! Но что касается исключения — что-то я сомневаюсь. Скорее ваша вина заключалась в какой-то врачебной ошибке, серьезном нарушении или чем-то в этом роде. Не обижайтесь, я просто строю предположения.
— Что Карен вам наговорила? — резко спросил Томас. Внутри у него все сжалось.
Дверь отворилась, и вошла Перл. Она снова нацепила свои старлетские одежки и выглядела не хуже, чем до отъезда.
— Привет! А здесь все же прикольно! Можно мне что-нибудь выпить? Умираю от жажды!
Она взяла последний уцелевший пакет с соком, открыла его и с жадностью сделала несколько глотков. Потом прошла через комнату, не выпуская его из рук и оставляя на чисто выметенном полу цепочку липких капель сока. Томас спросил себя, будет ли у него нервный срыв сейчас или какое-то время спустя. Перл обернулась и подмигнула ему.
— Кстати, Томми, Кам вернулся?
Он почувствовал дополнительный прилив бешенства из-за того, что девчонка обращалась с ним так фамильярно. Явный признак того, что она считает его старым мудаком.
— Нет, Перли. А ты, случайно, не знаешь, где он?
— Знаю, конечно. Ушел за помощью.
Она поднялась по лестнице и скрылась из виду. Томас и Ленни переглянулись.
— Вы подумали то же, что и я? — спросил Ленни.
— Да. Этот псих Камерон один ушел в пустыню.
ГЛАВА 25
Томас стащил футболку и обмотал ее вокруг головы. Раскаленный воздух буквально стиснул его тело со всех сторон. Он медленно дышал, чувствуя, как легкие горят, словно в огне.
Кажется, отправиться на поиски Камерона было не лучшей идеей.
Со стороны залитых солнцем холмов донесся крик сокола-сапсана. Томас расположил края футболки так, чтобы закрыть плечи. Как ни странно, запах нагретого песка напомнил ему о пляжах Санта-Моники, где можно было валяться целыми часами, ничего не делая…
Ленни с улыбкой наблюдал за ним сквозь солнечные очки от Сальваторе Феррагамо стоимостью в пять сотен долларов.
— Вы мне напомнили главного героя фильма «Лоуренс Аравийский», — сказал он.
На нем был элегантный светлый льняной пиджак с закатанными рукавами, такие же брюки и соломенная шляпа — последняя болталась за плечами на резинке.
— А вы скорее похожи на персонажа «Смерти на Ниле»…
— На «прославленного Эркюля Пуаро»? — спросил Ленни, имитируя бельгийский акцент.
— Нет, я скорее о персонаже, которого играла Анжела Лэнсбери.
Улыбка Ленни стала еще шире. Затем он указал на футболку Томаса и спросил:
— Неужели и для черной кожи солнце опасно?
— Вам бы, кстати, тоже не мешало покрыть голову. С такой скоростью обезвоживания я даже не смогу отлить вам из природного крантика, если вы вдруг упадете в обморок.
— Я тронут вашей заботой.
Ленни водрузил шляпу на голову и поправил ее, осторожно касаясь полей большим и указательным пальцами то одной, то другой руки.
— О’кей, Лоренс, — сказал он, — теперь я тоже готов к переходу через пустыню.
Они миновали приземистое белое здание, похожее на бункер, и вышли из поселка на дорогу. Вслед им со своего рекламного плаката смотрел Король-Жаба.
— Вы заметили этого монстра? — спросил Томас.
— Кермит[11] над нами смеется. Не обращайте внимания.
— BMC означает Bullfrog Mining Company. Кажется, местную шахту прикрыли. Интересно, что за люди здесь раньше жили и что с ними стало.
Ему на ум пришли кадры из фильмов — беззубые старики, игроки на банджо, какие-то типы, вооруженные пилами, и прочие личности явно дегенеративного вида (хорошо еще, если не каннибалы).
Слишком много видео, старина. Слишком много видео.
— Это старая шахта по добыче буры, — сказал Ленни.
— Чего?
— Буры. Это руда, напоминающая скопление маленьких шариков хлопка. Из нее много чего делают. Стиральный порошок, инсектициды и так далее — вплоть до обшивки челночных космических аппаратов. В девятнадцатом веке требовались две повозки и двадцать мулов для ее транспортировки, в пустыне Мохаве. В наши дни добыча производится с помощью рудоподъемников высотой в пять этажей, управляемых со спутника.
— Надо же, вы так хорошо в этом разбираетесь!
— Одно из моих предприятий работает в этой области.
— Одно из ваших предприятий? Так вы, значит, богатый бизнесмен?
— Богатый пенсионер. Я все продал. — Он улыбнулся. — Поэтому у меня и нашлось время прогуляться с вами.
Они спустились в небольшой овраг, затем снова поднялись по склону. За ним оказался похожий овраг, потом еще один. Пейзаж напоминал гигантское складчатое покрывало в светло-желтую и охряную полоску, тянувшееся до самого горизонта. Томас пытался не обращать внимания на жару. Ботинки увязали в песке, словно он шел по сухой, рассыпчатой корке вчерашнего пирога.
— А вы откуда? — спросил он Ленни.
— Из Нью-Йорка. У меня небольшая квартира на Парк-авеню, 740. Бывший дом Джекки Кеннеди.
— Должно быть, она вам недешево обошлась.
— В сто пятьдесят.
— Тысяч? Ну, это еще по-божески…
— Миллионов. Если на вашем банковском счету меньше этой суммы, то синдикат, скорее всего, откажет вам в местожительстве. Заметьте, что помимо этого нужно соответствовать и ряду моральных критериев. Жители этого дома очень придирчиво отбирают себе соседей.
