Тесс Герритсен - Умереть снова
– Не знаю. Я просмотрел его телефонные разговоры за четыре недели – больше никаких контактов с ней не было. Только два этих в воскресенье. Он позвонил ей в половине третьего, она отзвонилась в девять сорок шесть. Когда он, вероятно, был уже мертв.
Джейн попыталась воспроизвести события того вечера. Убийца все еще находится в доме Готта, мертвое тело висит в гараже, возможно, в этот момент его уже потрошат. Звонит телефон, включается автоответчик, и Джоди Андервуд наговаривает сообщение. Что такого было в этом сообщении, что заставило убийцу стереть его, оставив кровавый след на автоответчике? Что могло заставить его немедленно отправиться в Бруклин и тем же вечером совершить еще одно убийство?
Джейн посмотрела на Фроста:
– В его доме мы так и не нашли записной книжки.
– Да. Хотя весь дом перевернули, потому что нужны были его контакты. Никаких записных книжек.
Она подумала об убийце, который стоит над телефоном и видит на экране номер Джоди, тот номер, по которому немного раньше звонил Готт. Номер, который, вероятно, был занесен Готтом в его телефонную книгу вместе с почтовым адресом Джоди.
Джейн прокрутила страничку Джоди в «Фейсбуке», прочитала записи. Женщина довольно регулярно оставляла посты, не реже одного раза в несколько дней. Последняя запись была сделана в воскресенье – в день, когда ее убили:
«Попробуйте рецепт этого вегетарианского салата по-тайски. Прошлым вечером я готовила его для моей сестры и ее мужа, и они даже не заметили отсутствия мяса. Это здоровая, вкусная пища. К тому же полезная для планеты!»
Думала ли Джоди тем вечером, когда ела на обед рисовую лапшу и соевый творог, что это будет чуть ли не последняя еда в ее жизни? Что все ее попытки питаться здоровой пищей вскоре окажутся неуместными?
Джейн просмотрела более ранние посты Джоди – о прочитанных книгах, о свадьбах друзей, о днях рождения, о пасмурном октябрьском дне, когда она задумалась о смысле жизни. А еще за несколько недель до этого – сентябрь, более веселая запись о начале учебного года:
«Как хорошо снова видеть в библиотеке знакомые лица».
Потом, в начале сентября, она вывесила фотографию улыбающегося молодого темноволосого человека и сделала к ней печальную подпись:
«Шесть лет назад я потеряла любовь всей моей жизни. Я всегда буду тосковать по тебе, Эллиот».
Эллиот.
– Его сын, – тихо сказала Джейн.
– Что?
– Запись в «Фейсбуке» Джоди посвящена человеку по имени Эллиот. Она пишет: «Шесть лет назад я потеряла любовь всей моей жизни».
– Шесть лет назад? – Фрост испуганно посмотрел на нее. – В это время исчез Эллиот Готт.
В ноябре, после перевода стрелок на зимнее время, солнце в Новой Англии садится рано и в половине пятого в пасмурную погоду уже опускаются сумерки. Небо целый день грозило пролиться дождем, и к моменту приезда Джейн и Фроста к дому Джоди Андервуд мелкий дождичек заставил их включить дворники. Перед домом был припаркован серый «форд-фьюжн», со стороны водителя виднелись очертания женской головы. Не успела Джейн отстегнуть ремень безопасности, как дверь «форда» открылась и женщина вышла. Она была превосходно сложена, волосы модно мелированы седыми прядями, одежда стильная, но практичная: серые брюки, пиджак, бежевый плащ и прочные удобные туфли без каблуков. Такое одеяние можно было найти и в шкафу Джейн, что неудивительно: эта женщина тоже работала в полиции.
– Детектив Андреа Пирсон, – сказала женщина. – Бруклинская полиция.
– Джейн Риццоли, Барри Фрост, – сказала Джейн. – Спасибо, что встретили.
Они обменялись рукопожатиями, но не стали задерживаться под дождем – Пирсон сразу же провела их по ступеням к входной двери дома. Жилище было скромное, с небольшим передним двором, где доминировали парные кусты форзиции, на ветках которых не осталось осенних листьев. К перильцам крыльца до сих пор была привязана полицейская лента, яркий предупреждающий флажок, сообщавший: дальше – трагедия.
– Не могу не признать, что ваш звонок выбил меня из колеи, – сказала детектив Пирсон, доставая ключ от дома. – Нам до сих пор не удалось получить от оператора детализацию телефонных звонков Джоди Андервуд, а ее сотовый пропал. Поэтому мы понятия не имели, что они с мистером Готтом перезванивались.
– Вы говорите, ее сотовый пропал? – спросила Джейн. – Его украли?
– Вместе с другими вещами. – Детектив Пирсон отперла дверь. – Мотивом убийства признано ограбление. По крайней мере, мы пришли к такому выводу.
Они вошли в дом, и детектив Пирсон включила свет. Джейн увидела дощатые полы, гостиную, обставленную с гламурным шведским минимализмом, но никаких кровавых пятен здесь не было. Единственным свидетельством того, что здесь совершилось преступление, были пятна дактилоскопического порошка.
– Ее тело лежало здесь, около входной двери, – сказала детектив Пирсон. – В понедельник Джоди не пришла на работу, и из школы позвонили ее сестре Саре, которая сразу же приехала. Тело обнаружили около десяти утра. На трупе были пижама и халат. Причина смерти абсолютно очевидна. На шее странгуляционные отметины, и коронер подтвердил, что она умерла от удушения. Еще у трупа был синяк на правом виске, вероятно от первого удара, которым ее оглушили. Свидетельств сексуального насилия не обнаружено. Молниеносное нападение произошло, видимо, как только она открыла дверь.
– Вы сказали, что на ней были пижама и халат? – спросил Фрост.
Пирсон кивнула:
– По оценке коронера, смерть произошла между восемью вечера и двумя часами ночи. Если в девять сорок шесть она звонила Готту, то это сужает промежуток, в который она могла умереть.
– Если, конечно, это звонила действительно она, а не кто-то другой с ее телефона.
Пирсон, помедлив, ответила:
– Это не исключено, поскольку ее сотовый пропал. Все звонки на ее телефон отправлялись в голосовую почту, а это значит, что тот, кто взял ее мобильник, видимо, его выключил.
– Вы сказали, что, по вашему мнению, мотивом убийства стало ограбление. Что еще было похищено? – спросила Джейн.
– Как говорит ее сестра Сара, среди пропавших вещей ноутбук «Макбук эйр», камера, сотовый и ее сумочка. Нам известны другие случаи проникновения в дома в этом районе, но они всегда происходили в отсутствие хозяев. Пропадали такие же, как и в этом случае, вещи, главным образом электроника.
– И вы считаете, что это дело рук того же преступника?
Детектив Пирсон ответила не сразу, некоторое время она смотрела в пол, словно видела перед собой тело Джоди Андервуд, лежащее у ее ног. Седая прядь упала ей на щеку, и она убрала ее. Потом взглянула на Джейн:
– Я не уверена. В других случаях преступник оставлял отпечатки пальцев, это явно была любительская работа. Но здесь не обнаружилось никаких следов вообще: ни отпечатков пальцев, ни каких-либо инструментов, ни следов. Все так чисто, так безупречно, что кажется почти…
– Профессиональным.
Детектив Пирсон кивнула:
– Вот почему меня заинтересовали ее телефонные разговоры с Леоном Готтом. То место преступления говорило о предумышленном убийстве?
– Не знаю, как насчет предумышленного, – ответила Джейн, – но оно явно не было чистым и безупречным, как это.
– Что вы имеете в виду?
– Я пришлю вам фотографии с места преступления. Не сомневаюсь, вы согласитесь с нами, что убийство Леона Готта было несколько грязнее. И ирреальнее.
– Значит, между этими двумя убийствами может и не быть связи, – сказала детектив Пирсон. – Но вам известно, почему они перезванивались? Откуда они вообще знали друг друга?
– У меня есть подозрения, но я должна подтвердить их, побеседовав с сестрой Джоди. Вы говорите, ее зовут Сара?
– Она живет в миле отсюда. Я позвоню ей, предупрежу о нашем приезде. Почему бы вам не поехать за мной в своей машине?
– Моя сестра ненавидела все, за что выступал Леон Готт. Его охоту на крупную дичь, его политические убеждения, но самое главное – то, как он обращался со своим сыном, – сказала Сара. – Я понятия не имею, почему он звонил Джоди. Или почему она звонила ему.
Они сидели в аккуратной гостиной Сары, где все было сплошь стекло и мебель из светлого дерева. Было очевидно, что вкусы двух сестер совпадали вплоть до склонности к шведскому шику. И внешне они тоже были похожи: у обеих кудрявые рыжие волосы и лебединые шеи. Но если Джоди на фотографии в «Фейсбуке» улыбалась, то лицо Сары было воплощением усталости. Она принесла поднос с чаем и печеньем для трех посетителей, однако ее собственная чашка остывала нетронутой. Ей было тридцать восемь, но в сером свете из окна она казалась старше, словно скорбь особым образом давила на ее лицо, оттягивая вниз уголки рта и глаз.
Детектив Пирсон и Сара уже были знакомы и разговаривали о смерти Джоди, а потому Джейн и Фрост предоставили Пирсон право задать несколько первых вопросов.
