Ли Чайлд - Джек Ричер, или 61 час

— Они принадлежали моему деду, — сказала Джанет Солтер.

— Он служил в армии? — спросил Ричер.

— Он был почетным комиссаром, когда в Болтоне появился первый полицейский участок. Ему подарили эти пистолеты. Как вы думаете, они еще в рабочем состоянии?

Ричер кивнул. Обычно револьверам ничего не делается. Чтобы вывести их строя, нужно по ним несколько раз сильно ударить — или они должны полностью проржаветь.

— Из них когда-нибудь стреляли? — спросил Ричер.

— Думаю, нет.

— У вас есть смазка?

— Для швейной машинки.

— Подойдет.

— Вам нужно что-то еще?

— Как насчет патронов?

— У меня есть некоторое количество.

— Вы их давно покупали?

— Около недели назад.

— Вы неплохо подготовились.

— Мне показалось, что время пришло.

— Сколько у вас патронов?

— В коробке сто штук.

— Отлично.

— Поставьте книгу на место, — сказала она. — Полицейским это знать ни к чему. Мой опыт подсказывает, что профессионалы не любят, когда любители строят собственные планы.

После обеда зазвонил телефон. Это был Петерсон, который находился в полицейском участке. Он сказал Джанет Солтер, что Ричера искала женщина, которая отказалась говорить с ним. Из 110-го подразделения ВП. Она просила Ричера ей перезвонить.

Телефон Джанет Солтер находился в коридоре. Он оказался новее, чем дом, но установили его довольно давно. У него был циферблат с кнопками и шнур, да и размером он больше походил на портативную пишущую машинку. Телефон расположился на маленьком столике, рядом стоял стул. Такими телефоны были в те времена, когда в доме имелся всего один аппарат, а пользовались им с особой торжественностью.

Ричер набрал номер по памяти, подождал соединения, потом нажал еще три клавиши — 110.

— Да?

— Пожалуйста, Аманду.

Послышался щелчок — Ричер не услышал гудка. Она уже держала трубку в руке.

— Либо безумен ты, либо мир окончательно спятил, — сказала она.

— Или мы оба не в своем уме, — ответил Ричер.

— Так или иначе, но я готова от тебя отступиться.

— Почему?

— Потому что места, вопросами о котором ты меня донимаешь, не существует.

Было без пяти семь вечера.

Осталось тридцать три часа.

Глава 18

Ричер сел на стул.

— Это место существует. Совершенно точно, — продолжал он. — Я верю камню и отчету свидетеля, а не армейским документам.

— Но ты сам не видел камень, — заметил голос.

— Пока нет. Но зачем кому-то выдумывать такую историю?

— В таком случае это место имеет невероятно высокий уровень секретности. Его построили, но не занесли ни в какие списки.

— А потом позволили построить там лагерь для рабочих? Как такое может быть?

— Все изменилось — вот тебе и ответ. Пятьдесят лет база была полностью засекречена. Классический сценарий холодной войны. А в начале девяностых ограничения сняли.

— Меня не волнует. Я хочу знать, что это такое.

— Я могу сесть на самолет. Но ты ближе.

— Как твое дело?

— Я все еще жду. Что меня не слишком вдохновляет. К утру все, наверное, развалится.

— Ты будешь работать всю ночь?

— Ну, ты знаешь, как это бывает.

— Тогда воспользуйся временем простоя. Проверь, возможно, лагерь конфисковал Конгресс. Естественно, цель будет обезличена, но деньги зафиксируют обязательно. Так бывает всегда. Мы можем начать именно оттуда.

— Ты знаешь, каким большим был оборонный бюджет пятьдесят лет назад? И сколько в нем позиций?

— У тебя впереди целая ночь. Ищи все, что как-то связано с Южной Дакотой, Белым домом или сенатом. Не думаю, что здесь могут быть какие-то стратегические вопросы; возможно, речь идет о «казенной кормушке»[14].

— Это большая работа — проверить все архивы.

— А ты на что рассчитывала? На легкую жизнь? Тогда тебе следовало идти в военно-морской флот.

— Мы заключили сделку, Ричер. Помнишь? Так что расскажи мне о бригадном генерале.

— Ты попусту тратишь время.

— У меня оно есть. Складывается впечатление, что торопишься ты.

— Это длинная история.

— Все хорошие истории таковы. Изложи краткую версию, но постарайся осветить все самые важные моменты.

— Я звоню с чужого телефона. Счет будет слишком большим.

— Тогда подожди. — Послышался щелчок, связь отключилась, но через мгновение он снова услышал знакомый голос: — Теперь за все платит правительство.

— Ты могла бы заставить деньги работать на меня.

— Я так и сделала. Один парень уже начал заниматься твоим вопросом тридцать минут назад. Уж поверь мне, я поддерживаю все на высоком уровне. И как бы ты ни был хорош, я лучше.

— Искренне на это надеюсь.

— Итак, однажды… что же произошло однажды?

Ричер немного помолчал.

— Я отправился в Россию, — начал он. — Прошло немало времени после падения коммунистического режима. Мы получили странное предложение приехать и проинспектировать их военные тюрьмы. Никто не мог понять, зачем. Однако все рассудили так: почему бы и нет? Поэтому мы вылетели в Москву, а потом сели в идущий на восток поезд, большой, из советской эры, с узкими полками и вагоном-рестораном. Мы провели в нем несколько дней. Еда оказалась ужасной. Но было в ней что-то знакомое. Однажды поздно вечером я пошел прогуляться по поезду и зашел на кухню, где выяснилось, что кормят нас готовыми американскими пайками.

— Армейскими пайками? В советском поезде?

— Ну, технически это был российский поезд. На кухне у них стояли плиты, в которых использовали уголь. Самовары и все такое. Они грели воду и высыпали туда пайки, смешивая их. Там имелось множество коробок.

— Они пытались их прятать?

— Повара не знали, что это такое. Они не умели читать по-английски. Не исключено, что они вообще не умели читать.

— Но как туда попали наши пайки?

— Продолжение оставим на завтра. Тебе нужно возвращаться к работе.

— Я жду звонок, в этом сейчас и заключается моя работа.

— Откуда?

— Не могу сказать.

— На самом деле ты хочешь мне сказать.

— Из Форт-Худа[15].

— И в чем суть?

— Пехотный капитан убил свою жену. Такие вещи случаются. Но это была не обычная старая жена. Она работала в национальной безопасности. Не исключено, что наш парень имел связи за океаном. Возможно, он крал у нее документы, а прикончил для того, чтобы это скрыть.

— Где именно за океаном?

— То, что мы называем негосударственными структурами.

— Террористы?

— Террористические организации.

— Замечательно. Тут светит «Бронзовая Звезда»[16].

— Если мне удастся поймать парня. Сейчас он в бегах.

— Скажешь мне, если он направится в Южную Дакоту.

Она рассмеялась.

— Кстати, сколько тебе лет?

— Я моложе, чем твой письменный стол.

В пяти милях от дома Джанет Солтер в тюремной столовой убрали остатки ужина. Однако более пятидесяти мужчин продолжали сидеть на длинных скамьях. Некоторые были белыми, другие — смуглыми, третьи — черными. Все в оранжевых комбинезонах. Они образовали три отдельные группы, их разделяли солидные расстояния — три островные национальности в море линолеума.

Наконец белый мужчина встал, пересек столовую и заговорил с черным.

Белый был таковым лишь формально. Вся его кожа стала синей от татуировок. Телосложением он напоминал лошадь, волосы доходили до пояса, а борода — до груди. Черный был немного ниже, но тяжелее, с бицепсами размером с футбольный мяч и тщательно выбритым блестящим скальпом.

— Мексиканцы должны нам два блока сигарет, — сказал белый.

Черный никак не отреагировал. Зачем? Белые и мексы не имели к нему никакого отношения.

— Мексиканцы утверждают, что вы должны им два блока сигарет, — продолжал белый.

Никакой реакции.

— Поэтому долг с вас получим мы. Все должно вернуться обратно.

Технически вполне разумное предложение. Тюрьма представляла собой экономическую систему. Сигареты играли роль валюты. Так доллары, заработанные на продаже машины в Нью-Йорке, можно использовать для покупки телевизора в Лос-Анджелесе. Но экономическая кооперация предполагает существование законов, договоров и периодов разрядки, а в отношениях между белыми и черными ощущалась нехватка всех трех понятий.

Тогда белый продолжал:

— Что ж, мы возьмем долг в виде задницы. Что-нибудь нежное. Самая молодая и сладкая. Две ночи, а потом мы ее вернем.

В доме Джанет Солтер четыре женщины-полицейских передавали дежурство. Дневная смена заканчивала работу, на их место заступала ночная. Одна из полицейских ночной смены вышла из кухни и заняла пост в коридоре. Ее напарница направилась в библиотеку. Дневная смена поднималась вверх по ступенькам. Сама Джанет Солтер сказала, что пойдет в гостиную. Ричер решил, что она хочет немного побыть одна. Когда кого-то защищают двадцать четыре часа в сутки, это быстро становится утомительным для всех участников. Однако Джанет Солтер пригласила Ричера.