И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Глава VIII
Сборы к отплытию, начавшиеся по приказу Жёва практически сразу после судьбоносного разговора его с Омаром, шли медленно, тяжело, с постоянными задержками. Тому было имелось несколько причин. Мало того, что на три небольших брига, бывших в распоряжении у майора, необходимо было уместить порох, ядра, запасы провианта, комплекты чистого белья для матросов и солдат, так еще ведь нужно было предоставить отдельную каюту с кабинетом самому майору, а еще каюту выделили и Омару. А таковые удобства присутствовали только на пароходофрегате «Сен-Жорж» – единственном судне оранской эскадры, оснащенном паровой машиной и обладавшем приемлемыми габаритами, а также быстроходностью, позволявшей в короткий срок обогнуть Балеарские острова. Он пребывал уже почти полгода на ремонте из-за пробитого днища во время крупного сражения с берберскими пиратами. Пиратов-то разбили, однако главный корабль оранской эскадры был временно списан для приведения в надлежащее состояние. Теперича он необходим был как никогда сильно. Как полагали многие матросы и плотники, занимавшиеся ремонтом фрегата, старый майор так вопил по поводу скорейшего спуска корабля на воду лишь только потому, что стал к шестидесяти годам привередливым белоручкой и не более того. На деле же все обстояло немного иначе. Оскар Жёв должен был помимо своего пока еще личного пленника доставить в Марсель несколько важных писем от генерал-губернатора Алжира, адресованных министру колоний, а хранить такие сверхсекретные бумаги от посторонних глаз возможность имелась лишь на «Сен-Жорже», поскольку только на нем находился добротный сейф, взламывать который ни одному килечнику и в голову не придет. Под подушкой или в ящике стола не подоболо хранить никаких деловых писем или документов. Так Жёва учили с самого его детства строгие нормандские воспитатели, а опосля и старшие товарищи в военной академии и сослуживцы на Мартинике. Он запомнил на всю жизнь правило: тот, кто хочет до чего-то добраться – будет применять любые для этого методы, а потому, неважно, доберется он в конечном счете или нет, необходимо максимально усложнить ему задачу. Подушка и ящик стола подходят разве что для хранения портрета любовницы. Поэтому за ремнтом «Сен-Жоржа» Жёв следил пристальнее, чем за посещаемостью гарнизонного кабака.
Еще одной весьма любопытной причиной торможения полной погрузки и скорейшего отправления эскадры послужила коллективная просьба от Оранских купцов, обратившихся непосредственно к майору Жёву. Суть их просьбы заключалась в том, чтобы эскадра сопроводила торговый барк, который должен был направляться в Марсель из Орана тем же маршрутом, что и военные. Груз, по их словам, был более чем важный, и некоторая часть его должна была потом отправиться в Париж. Да, именно в Париж! Что такого эти дельцы собирались везти в Париж, Жёв уточнять не стал, хотя по уставу должен был это сделать. Но он давно для себя определил, что лучше не связываться с алжирскими торговцами, пусть даже и французского происхождения. Они обладали удивительной способностью: запросто лишали всякого снабжения любой город с неугодным управителем, что приводило либо к серьезным уступкам со стороным последнего, либо к его немиуемой отставке за несговорчивость и твердокожесть. Так, сам Жёв несколько лет назад сговорился с беджайской кликой, чтобы та организовала продовольственную блокаду города, поскольку за месяц до того комендант Беджаи (к слову, тогда еще такой же майор) на большом параде в Алжире посмел оскорбить старика. В остальных случаях Жёв не имел никакого желания заводить дела с колониальными дельцами, предпочтя дать им финансовую независимость. Но все же из вежливости и для того, чтобы они поскорее отстали, согласился исполнить их просьбу. Поэтому бриги пришлось оснащать военными орудиями по максимуму, в Средиземноморье было много пиратов, желавших набить свои грязные и вонючие трюмы французским, да и не только французским, но и испанским, итальянским, британским и даже турецким золотом. Да что там золотом, для них не существовало абсолютно ничего, чего нельзя было бы украсть и кого нельзя было бы ограбить. Эти водяные черти не гнушались даже красть сами корабли! Охоту на них уже давно объявили все правительства Европы26, однако до конца истребить этих крыс пока не удавалось. И они также были большой проблемой для Жёва, искренне хотевшего избежать встречи с пиратами, дабы поскорее доплыть до Марселя.
Но пираты были не единственной опасностью моря неприродного характера. Наверное, куда большую опасность представляли британцы, активно патрулировавшие как прибрежные воды, так и бороздившие морские просторы. Суть опасности, исходившей от красных мундиров, заключалась в одном простом и понятном всем слове – изменчивость. Почему изменчивость? Потому что в первой половине дня они могли дружить, а после обеда могли объявить войну. Для правительства туманного Альбиона это было в порядке вещей. Шла борьба за колонии, и каждая империя желала отхватить себе самый крупный и вкусный кусок той же Африки. А Британия в этом противостоянии была подобна тем же пиратам – использовала все доступные и недоступные средства для достижения поставленных целей, будь то уничтожение целого туземного племени ради строительства на месте разрушенной деревни поселения под флагом «Юнион Джек», или подкуп видного иностранного дипломата ради подписания мирного договора с какой-нибудь европейской державой, чтобы на следующий день ее предать. Меньше десяти лет назад взяв под свое прямое управление Индию, британцы принялись насаждать там свои порядки, начав с расстрела сипаев, привязав их для этого к дулам пушек, и продолжив по сей день использовать индусов как дешевую рабочую силу, вновь введя моду на фактическое рабство в Европе. Законодательно оно, конечно, везде было давно отменено, однако всегда находились те богачи, которым удавалось для себя эти крепостнические законы сохранить, путем вложения громадных средств в предприятия, принадлежавшие государству. И вроде бы все счастливы – государство получает доход от тайной работорговли, а покупатели рабов вовсю отдаются своим барским наклонностям. А как же индусы? А их никто не стал спрашивать. Британцы решили за них. И этого было достаточно.
И то же самое они могли сделать с эскадрой Жёва. Ему это виделось, разумеется, в мрачных тонах. И он сообщил капитанам всех бригов, что в случае встречи с британскими судами необходимо сразу открыть огонь, не взирая, начали ли сами британцы стрелять. Поскольку от них ждать можно было чего угодно. За свою должность и, что важнее, свободу майор не беспокоился, так как за подобные действия его никто бы не наказал. Император рассорился со всей Европой и тщательно искал повод для войны с кем угодно по какой угодно причине, дабы не потерять поддержку еще
