Обречен на смерть - Тони Кент
– А Дерек? Он не знает?
– Нет уж, – твердо ответил Майкл. – Я не буду спрашивать у Дерека. Блант – наша больная мозоль, я не стану на нее наступать, когда Дерек в таком состоянии. И вообще зачем он тебе?
Когда Сара рассказала ему, Майкл почувствовал, как бледнеет. От одного слова в особенности кровь застыла у него в жилах.
«Распяли».
Он не сразу осмыслил услышанное. Но после этого связь стала очевидной.
– Сара, – наконец сказал Майкл. – Думаю, тебе нужно знать, как умер Филипп Лонгман.
Двадцать один
Четыре группы по расследованию особо важных преступлений занимали примерно треть пятого этажа Скотленд-Ярда.
Бо́льшая часть этой площади была отведена под общую рабочую зону для всех групп. В виде открытого пространства. Отдельно находились камеры хранения вещдоков. Эта часть была меньше, но не намного. Камеры предназначались для улик, собранных в ходе текущих расследований и необходимых для грядущих судебных разбирательств.
Здесь же находились кабинеты старших сотрудников.
Убойным отделом управления по борьбе с преступностью руководил главный суперинтендант Дэвид Роджерс, поэтому технически четыре группы по расследованию особо важных преступлений находились под его началом. К этой должности, имевшей важное политическое и общественное значение, прилагались самый большой кабинет и право принимать окончательное решение по любым вопросам. В повседневную работу четырех команд главный суперинтендант, однако, не вмешивался.
Следующей по званию была суперинтендант Кэрол Уокер. Она исполняла административную работу, которая, в глазах большинства, входила в обязанности Роджерса.
Далее следовали Джоэль Леви и три других главных инспектора. Каждый отвечал за свою группу по расследованию особо важных преступлений и за пятьдесят полицейских, приписанных к группе. Именно главные инспекторы руководили повседневной работой четырех команд; это было высокое звание, позволявшее рассчитывать на приличный кабинет, но все же недостаточно высокое, чтобы им не приходилось самим марать руки.
Стивен Хейл был одним из четырех инспекторов, служивших под началом Леви в группе номер один по расследованию особо важных преступлений, и тем, кому она больше всех доверяла. Ничто из вышеперечисленного никак не влияло на его право иметь отдельный кабинет. Как и трое его коллег того же звания из команды номер один, Хейл вынужден был вместе с остальными двумястами членами четырех групп каждый раз искать себе свободный стол в обновленном офисном пространстве, которое теперь напоминало скорее кофейню в Сиэтле, нежели полицейский участок.
Потрясающий вид на Темзу, Саут-Банк и колесо обозрения не мог компенсировать непрактичный дизайн этого «нового» Скотленд-Ярда, куда полиция относительно недавно переехала из более большого и удобного для работы здания, которое потом продали и снесли, чтобы построить элитное жилье.
Даже близко не компенсировал.
В этом общем пространстве и сидели сейчас Леви с Хейлом, за пустым столом в основной рабочей зоне их команды. Впереди стояли еще три стола, объединенные в линию. На них лежали горы папок. По четыре стопки на каждом. Итого двенадцать. Количество дел в стопках зависело от толщины папок. Они сильно отличались друг от друга.
Шесть детективов сидели между Леви с Хейлом и папками. Четверо мужчин. Две женщины. Все выглядели одинаково уставшими. Еще не наступил обед, но им уже казалось, что день длился слишком долго.
– Каков фильтр? – спросила Леви, указывая на папки. – Как вы отсеяли лишние дела?
– Мы сосредоточились на преступлениях, совершенных с особой жестокостью, – ответила одна из женщин. Инспектор Наташа Пикетт. На десять лет старше Леви. Пикетт была талантливым детективом, работающим на износ, но не лидером. Тем не менее она заслужила доверие Леви. – У нас нет ни людей, ни ресурсов, чтобы проверить все дела Лонгмана. Поэтому мы сузили круг поисков, оставили только тех подсудимых, кто выказывал склонность к жестокости, с какой его убили.
Леви кивнула. Она привыкла работать с ограниченными ресурсами: из пятидесяти полицейских, приписанных к ее группе номер один, она редко могла располагать более чем тридцатью одновременно. И это был лишь самый простой пример того, как недостаточное финансирование подрывало расследование.
Именно по этой причине Леви согласилась для начала ограничить дела Лонгмана теми, где фигурировала особая жестокость. Такой фильтр позволял ей лучше приспособить тех немногих людей, которыми она располагала.
Результат оказался не тем, на который она рассчитывала: папок все равно было слишком много.
– Здесь их полно, – сказала Леви. – Как мы можем отсеять еще?
– Уже отсеяли.
На этот раз ответил мужчина. Сержант Пэт Такер. Он тоже был старше и подходил под стереотипы о копах еще больше Хейла: высокий, широкоплечий, несколько располневший, он производил внушительное впечатление на улицах. Сержант продолжил:
– Мы полностью исключили те случаи, в которых подсудимый умер или все еще находится в тюрьме. Отсеялось больше половины. Эти три стола – все, что осталось.
Леви снова кивнула. Она надеялась, что фильтрация сильнее сузит круг поисков. На изучение оставшихся папок уйдут тысячи человеко-часов. Столько времени у нее попросту не было.
– Потом мы разделили оставшиеся дела на три категории, – продолжал Такер. – По столу на каждую. На первом столе те, кто совершил преступление лишь однажды. Их жестокость – аномальный эпизод. На втором столе – преступники, которых выпустили больше трех лет назад. Если бы они искали мести, то вряд ли стали бы ждать так долго, тем более когда жертва так стара, что в любой момент может умереть сама по себе. Третий стол – те, кто неоднократно совершал преступления, зарекомендовал себя способным на чрезвычайную жестокость и к тому же выпущен недавно.
– Значит, в приоритете у нас стол номер три, – нехотя согласилась Леви.
Она задумчиво оглядела гору бумаг, которые им предстояло просмотреть. Фильтрация дел не была идеальным решением. Желательно изучить все. Но с недостаточным финансированием, командой из тридцати полицейских и вторым серьезным убийством, которое ей поручили расследовать, у Леви в самом деле не хватало ресурсов. Однако она знала, на кого падет вина, если убийца окажется на столе номер один или два. Поэтому хотела испытать предложенную систему отбора, чтобы убедиться, что дела со второстепенных столов действительно менее обещающие.
– Хорошо, я согласна с подходом, – объявила она. – Это лучшее, что мы можем сделать. Однако прежде чем мы начнем, я хочу проверить систему. Убедитесь, что все папки в правильных категориях. Пусть каждый выберет одну наугад, три с первого стола и три – со второго.
Она подождала, пока сотрудники выполнят указание.
– Такер, что у тебя?
Пэт Такер открыл папку, взятую со стола номер один. В начале шло краткое заключение. Почерк не его. Это дело просматривал кто-то другой. Такер зачитал заключение.
– Артур Харт.
