Карманник. Королевство - Накамура Фуминори

Может, я всё же ошибаюсь? Ещё раз посмотрела на Хасэгаву, но не нашла ответа. Мелькнула мысль, что он замолчал из-за стеснения, но его взгляд оставался холодным. Это был взгляд чужого человека, которого я не встречала прежде. Почему из-за таких мелочей я сразу теряю самообладание? Я почувствовала себя напряжённо. Чтобы Хасэгава ничего не заметил, я, учащённо дыша, изобразила очередную улыбку.

— Слушай, а помнишь, как мы целовались в приюте, спрятавшись в кладовой?

Он мягко посмотрел на меня и ответил:

— Как-то неловко об этом вспоминать.

Что он такое говорит?! Мы никогда этого не делали! Сердце колотилось всё сильнее.

Хасэгава сказал, что проводит меня до станции, и я не смогла отказаться. Я уже сомневалась в достоверности собственных воспоминаний. В детском доме мы часто проводили время с Хасэгавой, но, несмотря на все усилия, я не могла отчётливо представить черты его лица: картинка оставалась размытой. Наверное, это действительно Хасэгава, но, не скажи он об этом, я бы его не узнала. Я попыталась вообразить лица других детей из приюта. Всплыли некие образы, но как выглядят эти люди теперь, было сложно представить. Почему он подыграл мне? Может, хотел скрыть свою забывчивость? Но если этот человек — не Хасэгава, зачем же он меня пригласил? Я совершенно запуталась. Начала болеть голова. Я слишком подозрительно ко всему отношусь. И так было всегда. В моём случае это что-то вроде болезни. Я делала короткие вдохи и выдохи, чтобы успокоиться. Я уже не была уверена, но он и правда внешне походил на Хасэгаву.

Помахав на прощание рукой, я влилась в толпу пассажиров. Интересно, ему не показалось странным, что я поехала домой, хотя всего десять часов? Садиться в переполненную электричку не хотелось. Продолжая думать о Хасэгаве, я двигалась сквозь толпу. Когда я повернула к стоянке такси, кто-то похлопал меня по плечу. Обернувшись от неожиданности, я увидела перед собой мужчину, в руках он держал мой счастливый нож. Дыхание перехватило, в груди разлилась боль.

— Зачем вам это? — спросил он.

На нём было чёрное пальто. Худощавый, с правильными чертами лица. Как у него оказался нож, который я положила в свою сумочку?!

— Что «это»?

— Ладно, забирайте.

Сумочка оказалась открыта. Мужчина вернул мне нож.

— Для чего вы встречались с человеком в коричневом пиджаке?

— Что?

— Для чего вы встречались с Кидзаки?

О чём он говорит?

— Кидзаки? Его зовут Кондо… Что всё это значит?

— Это не Кондо.

Я заметила, что незнакомец одет довольно дорого. Он не выглядел подозрительным типом, у него были длинные пальцы и тёмные глаза. Кажется, необходимость разговаривать со мной его раздражала.

— Я скажу одно: вам не следует с ним связываться!

— Что?

— Он не человек, он монстр… Прощайте.

С этими словами мужчина развернулся, собираясь уйти. Почему-то я окликнула его:

— Послушайте, этот нож… я же не роняла его! Вытащили из моей сумочки?

Люди, огибая нас, двигались в разных направлениях. Незнакомец молча смотрел на меня.

— Странный способ общения… — пробормотала я.

На секунду мне показалось, что выражение его лица смягчилось, и он исчез в толпе. Я так ничего и не поняла. Наверное, обознался.

3

Я оперлась о стену на шестом этаже отеля «Империал».

Двери лифта открылись, вышла девушка — судя по всему, в дурном расположении духа. Лицо совсем детское, скорее всего, студентка. Под синими джинсовыми шортами чёрные колготки. «Наверное, это всё же она», — подумала я и окликнула:

— Кобаяси!

Частенько девчонки, торгующие своим телом, озабочены тем, как на них смотрят окружающие, даже если никто и не смотрит. Чтобы отгородиться от взглядов, они слушают музыку или пялятся в экран телефона. Но Кобаяси просто шагала, не скрывая плохого настроения. Она с удивлением посмотрела на меня. Сомнений не осталось. Я сказала то, что было велено:

— Ты можешь идти. Мияваки дал мне задание перехватить этого клиента.

— Что?

— Извини. Вот тебе деньги на такси. Считай, повезло.

Она работала в борделе. Мне предстояло тайно подменить Кобаяси, притвориться проституткой из её публичного дома и сделать своё дело. Не знаю, кто такой Мияваки, скорее всего, сутенёр или кто-то в этом роде. Я заметила, как напряжённое лицо девушки расслабляется. Возможно, она просто ещё не привыкла к такой работе. Интересно, почему она этим занимается? Не исключено, что она подумала то же самое обо мне…

Сняв солнцезащитные очки, я нажала на кнопку звонка. Дверь открыл мужчина в халате. Тот самый, с фотографии, которую мне дали. Директор какого-то независимого административного учреждения. Больше я не знала о нём ничего. Чересчур пухлые губы, крупный нос. Он оказался ужасно толстым. Слишком сложная задача. Так просто, как с телеведущим, не получится.

Я вошла в комнату. Недовольно разглядывая меня, он спросил:

— Эй, ты что?! Не собираешься вставать на колени и кланяться?! Разве в твоём заведении так не принято? Входишь, опускаешься на колени, кланяешься и говоришь, что рада мне услужить.

Я улыбнулась, чтобы скрыть отвращение:

— Прошу прощения. Я новенькая, ещё не всё знаю.

Кажется, мои слова его воодушевили. Интересно, почему мужчины предпочитают неопытных проституток? Меж тем я продолжила:

— Пожалуйста, научите меня всему. А это — подарок от нашего заведения.

Я вытащила баночку из-под энергетического напитка. На ней была этикетка люксового аптечного продукта, но внутри — совсем не то, что заявлено.

— Сколько раз говорить?! Не надо мне ничего такого! Не доверяю я этим энергетикам.

— Но…

Я изобразила смущение и постаралась сделать так, чтобы мои глаза влажно заблестели.

— Но это замечательно работает… Я не очень хорошо разбираюсь в таких делах и надеюсь тоже получить удовольствие… Мне хочется, чтобы вы немного меня помучили. Я это обожаю… Ой!.. Даже как-то неловко признаваться!..

В его взгляде плескалась похоть. Как отвратительно, когда тебя хочет такой урод!

— Выпейте, пожалуйста, вот это, чтобы стать сильнее…

Здесь не лав-отель, и, если вляпаюсь в историю, Сайто с ресепшена на помощь не прибежит… На дне моей сумочки лежал электрошокер. Если мужчина приблизится, придётся обхватить его и ударить током. Но он, как последний идиот, опрокинул в себя напиток. Поставил пустую банку на стол, растянул влажные губы в улыбке и попытался подойти ко мне. Однако лекарство подействовало мгновенно: он потерял равновесие. Я слегка подтолкнула толстяка к кровати, а сама села на диван чуть поодаль. Он пытался подняться, но сил не хватало. Прежде заносчивый, этот тип выглядел жалкой букашкой. Сидя на диване, я закурила. Комната тонула в оранжевом свете. Он заливал и сонную букашку, и меня, пребывающую в дурном расположении духа.

Затягиваясь сигаретой, я размышляла над словом «монстр». Почему человек, который вытащил мой нож, назвал так Кондо? То же слово я когда-то давно слышала от Эри. Она была моей единственной подругой, мамой Сёты. Когда она и её сын умерли, я вновь осталась одна…

Мы с Эри работали в фешенебельном клубе Токио. До этого она трудилась в другом мире, о котором я знала очень немного, — в крупной продовольственной компании, расположенной в Нагое.

Как-то раз Эри разоткровенничалась:

— Там было очень плохо. В моей фирме считались только с мужчинами… Я закончила не самый престижный университет, но проигрывать не любила и усердно работала, поэтому смогла сделать неплохую карьеру. Но я не была замужем, а возраст уже перевалил за тридцать, и обо мне стали распускать дурацкие слухи…

Глубокой ночью мы болтали у неё дома. Скромная квартирка с единственной спальней в районе Мэгуро. В пепельнице лежали окурки тонких ментоловых сигарет, которые она обычно курила, а в углу комнаты на кровати спал Сёта. Ей было тридцать восемь, старше меня на двенадцать лет…