Уоррен Мерфи - В руках врага
Мисс Джаканн Джюс кивнула.
— Но откуда вы это знаете? Вы что, какой-нибудь гуру?
— Такова судьба всех великих. Как кинозвезд, так и в равной степени императоров. Самое трудное в жизни — найти того, кому можно верить, кем движут присущие только ему мотивы и побуждения, кого-то, кто любил бы вас так же, как вы сами себя любите, и кому от вас ничего бы не было нужно.
— О! Всю свою жизнь! Ищу, ищу! — Мисс Джаканн Джюс склонила голову на плечо Чиуну. Он ласково гладил ее нагую спину, желая дать ей утешение от невзгод жестокого мира, который платил ей какие-то четверть миллиона долларов за две недели обнажения грудей посреди невадской пустыни.
— Можешь прекратить свои поиски, — сказал Чиун. — Есть тот, кто любит тебя. — И он взглянул ей в глаза.
— Я верю! Я верю! — воскликнула она и теснее прижалась лицом к его плечу. — О, какое блаженство знать, что тебя любят!
Чиун снова погладил ее по спине, на этот раз стараясь отыскать нужную точку для своего длинного пальца.
— Вы должны меня... — прошептала она и вздохнула, ощутив, как от пальцев Чиуна по всему ее телу разлились дивные потоки. — Вы должны позволить мне сделать что-нибудь для вас.
Она с надеждой поглядела на Чиуна. Но он только покачал головой.
— Я ни в чем не нуждаюсь, дитя мое.
— Но ведь я могу что-то сделать для вас! Могу!
— Ничего, — повторил Чиун.
— Что-нибудь. Хотя бы самую малость.
Чиун замолчал и выдержал паузу, должную показать, будто он задумался. Потом он произнес:
— Ну разве что самую малость.
Днем, после того как взвод гостиничного персонала препроводил Людмилу в номер, она предприняла атаку на Римо с целью выяснения точного местонахождения тайного источника, даровавшего ему его силу.
Римо вздохнул.
— Слушай, мы же в Америке. Ты же обещала пожить здесь и, может быть, остаться. Ну ты можешь хоть на некоторое время забыть о государственном задании?
— Это не имеет никакого отношения к государственному заданию. Речь идет о моей чести. И доверии. Ты же дал мне слово и обязан его сдержать.
— Источник расположен недалеко отсюда, — ответил Римо. — Милях в десяти — двенадцати.
— Когда мы туда поедем?
— Сейчас же, если хочешь.
— Завтра. Лучше — завтра. Мы устроим пикник. И будем заниматься любовью прямо на горячем песке.
Римо, знавший о горячем песке пустыни значительно больше Людмилы, кивнул, и чем больше он кивал, тем привлекательнее представлялась ему эта идея.
— А теперь ты должен уйти.
— Почему?
— Потому что мне надо отдохнуть. Иди, иди! Увидимся позже, я буду особенно красива — дня тебя!
Римо снова кивнул, вышел из номера и двинулся, насвистывая, по коридору к лестнице, чтобы подняться к себе в номер. Он не услышал тихих шагов у себя за спиной — это Чиун вышел из-за пальмы в кадке и направился к двери Людмилы.
За дверью зазвонил телефон. Людмила сказала «алло» и стала ждать, пока телефонистка соединит ее с московской линией. Чиун мог слышать только половину ее разговора с маршалом Деней.
— Да. Вероятно, мы отправимся туда завтра. О, замечательно! Ты приезжаешь? А когда будешь здесь? Чудесно! Жду не дождусь нашей встречи. Я сначала дождусь твоего приезда.
Чиун постучал в дверь и услышал, как торопливо положили трубку на рычаг. Когда Людмила открыла ему дверь, на ее лице сначала появилось выражение удивления, а потом раздражения.
— А, это вы!
— Да. Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел. — Он улыбнулся ей, и Людмила поняла, что Чиун подслушивал. Но вот чего она не могла знать, так это того, что он сейчас был на волосок от попытки убить ее и тем самым защитить Римо. Но Чиун не нанес смертельный удар, ибо понимал, что Римо не поверит в необходимость этого поступка.
— Ничего страшного. Что вы хотите?
— Хочу пригласить вас с Римо на ужин сегодня вечером. Вы — мои гости.
— Ну, если так...
— Непременно, — сказал Чиун. — Мы с вами должны подружиться.
Она помолчала, потом смилостивилась.
— Если вы так настаиваете.
— О да! Настаиваю. Римо за вами зайдет. Я об этом позабочусь.
Людмила рассмеялась.
— Я уже сама об этом позаботилась. Римо будет заходить за мной в любое время суток, как только я этою пожелаю.
— Ну, как вам угодно, — сказал Чиун и ушел, вне себя от гнева. Эта женщина права: Римо стал ее рабом.
Глава одиннадцатая
— Я все понять не могу: и чего ты держишь при себе этого старикана? — сказала Людмила.
— Я привык видеть его лицо рядом, — ответил Римо и стал пить минеральную воду, чтобы закончить этот разговор.
Они сидели за первым столиком в ночном клубе «Кристалл отеля». Чиун настоял на том, чтобы ему предоставили заняться всеми организационными вопросами, и, когда Римо с Людмилой появились в зале, метрдотель улыбнулся им и проводил к столику в первом ряду. Он был с ними чрезвычайно обходителен и даже установил лас-вегасский рекорд закрытых помещений (этому рекорду, решил про себя Римо, суждено остаться в веках), отказавшись от чаевых.
Но Людмила не отставала.
— Это еще можно было бы понять, если бы от этого старого гнома был какой-то прок. А что ты от него имеешь? Одни жалобы. Ну зачем портить себе жизнь? Ты до смертного часа собираешься выслушивать его жалобы? Почему он ходит за нами как собачонка?
— Да он ужасно милый старикан, — не соглашался Римо. — И к тому же у него есть свои достоинства.
— Да?
— Да!
— Назови хотя бы одно.
Римо задумался. Ну как объяснить ей, что Чиун мощнее бронетанковой дивизии? Смертоноснее плутония. Точнее калькулятора. Как ей все это объяснить?
— Он хороший. Он знает массу всяких вещей.
— Он знает только, как стареть и изводить тех, кто лучше и моложе его. Очень жаль, что ты его не отправил куда подальше.
— Ну, — упрямился Римо. — Так уж сложилось, и ничего тут не поделаешь.
Публика помогла ему прекратить этот разговор. Но не шумом, а молчанием, воцарившимся в зале. Римо обратил взгляд ко входу в клуб.
По проходу между столиков шествовал Чиун в черном халате, а по правую руку от него, возвышаясь над стариком на целую голову, шла мисс Джаканн Джюс, прима ночного шоу в «Кристалл-отеле». На ней было коротенькое белое платье и — больше ничего.
Римо вперил в них глаза, как и все прочие посетители клуба.
— Перестань глазеть на нее! — строго сказала Людмила.
— Да я не на нее. Я на Чиуна. Смотри-ка, как этот старый лис доволен.
Раздались неуверенные аплодисменты, перешедшие в бурную овацию. Точно боксер-тяжеловес, Чиун махал рукой, этим царственным жестом призывая толпу к тишине.
Чиун и Джаканн приблизились к столику, метрдотель помог им занять свои места, и постепенно зал снова наполнился привычным гулом по мере того, как посетители вернулись к своим бокалам, рюмкам и стаканам.
Чиун улыбнулся.
— Римо, познакомься: это мисс Джаканн Джюс. Или что-то в этом роде. А это Римо. Он куда лучше, чем кажется на первый взгляд.
Чиун замолчал, а Римо откашлялся.
— А! — спохватился Чиун. — Это... — он махнул в сторону Людмилы, — это русская. А это мисс Джаканн Джюс.
Людмила кивнула. Джаканн взглянула на нее и сказала:
— Вы красивая.
Чиун толкнул ее под столом в лодыжку, а Римо заметил:
— Да-да! Очень красивая.
— Как и вы, — обратился Чиун к Джаканн. — Вы очень красивая. Самая красивая женщина из всех, кого когда-либо встречал Римо. Верно, Римо?
Римо пожал плечами и взглянул на Людмилу.
— Разве не так, Римо? — не отставал Чиун.
— Как вас зовут? — спросила Джаканн Людмилу.
— Людмила.
— Вы красивая. По-настоящему красивая.
— Спасибо. — Людмиле не пришло в голову сказать ответный комплимент. Джаканн не пришло в голову намекнуть на это.
— Вы по-настоящему красивая! — сказал Чиун, взглянув на Джаканн, и обратился к Римо: — Разве не так, Римо?
Римо нехотя кивнул.
— И она очень неплохо устроилась в жизни, Римо. У нее свой собственный оркестр и слуги, которые увиваются вокруг нее, застегивают бюстгальтер и вообще... — пояснил Чиун.
Римо снова кивнул.
— Римо, у меня разболелась голова, — сказала Людмила. — Я, пожалуй, вернусь к себе в номер.
— Хорошо! — Римо встал.
— Римо, сынок, но ведь ты вернешься? — спросил Чиун.
— Сомневаюсь, — ответила за него Людмила.
Чиун погрустнел. Джаканн не могла оторвать глаз от русской. Римо пожал плечами.
— Доброй ночи, Чиун. Доброй ночи, мисс...
— Доброй ночи, мисс Джюс, — сказал Римо.
— Спокойной ночи, — сказала Людмила. — Мисс Джюс. Старик! — И когда глаза Чиуна встретились с ее глазами, она ему подмигнула — так подмигивает победитель проигравшему, — повернулась и в сопровождении Римо вышла из зала.
Они не сделали и трех шагов к выходу, как Римо был остановлен приказом, который Чиун пролаял по-корейски.
Римо обернулся. Он почувствовал, как Людмила остановилась и обернулась. Чиун, быстро-быстро лопоча по-корейски, взял со стола нож. Сжал его одними кончиками пальцев, потом трижды ударил по лезвию кончиком указательного пальца — не сильнее, чем если бы он постучал собеседнику по груди, привлекая его внимание к своим словам. После первого и второго соприкосновения его пальца со сталью от лезвия отщепились кусочки, после третьего соприкосновения серебряная рукоятка ножа разломилась надвое и упала на скатерть.
