Говард Фаст - Синтия
— А как же я? И мисс Демпси?
— Ну, а вы поедете с нами на юг. На этот счёт можете не волноваться. А с этой Синтией слишком много хлопот, так что придётся нам с ней расстаться. По-тихому.
Я попытался обдумать услышанное, но вокруг было слишком уж тихо. Я понял, что музей закрылся, причём уже довольно давно. Я даже не предполагал, что в Нью-Йорке может оказаться такое тихое местечко. Джо Эрп повернул свою руку так, чтобы увидеть циферблат наручных часов. Ещё через несколько минут он снова на них глянул и сказал:
— Пора на охоту.
Они вылезли из-под кровати, Джо с правой стороны, Фредди с левой. Потом вылез я. Мы были все в пыли, и я хотел бы привлечь внимание к этому обстоятельству тех, кому положено следить за чистотой в музее. Что касается меня, то я ничего не имел против того, чтобы провести последние минуты на этой земле в пыльной одежде, но техасцы были очень недовольны и поспешно стали отряхиваться.
— Может, ты мне не поверишь, Харви, — сказал Фредди Апсон, — но за этот вот костюмчик я выложил четыреста двадцать два доллара.
Я настолько молил всевышнего, чтобы он послал нам навстречу охранника, что не сумел прокомментировать его слова.
— Ну, а теперь веди нас к пробкам, Харви, — сказал Джо Эрп.
Я повёл их по основному зданию через зал индийского искусства. План у меня был самый примитивный вести их по кругу — через залы мусульманского искусства, Дальний восток, французскую скульптуру, этрусков к выставочным галереям — в надежде, что мы всё же наткнёмся на охрану или же мне удастся улучить момент и броситься наутёк, а потом, если они меня не подстрелят, поднять тревогу.
Таков был мой план, но ему не суждено было претвориться в жизнь. Не сделали мы и десятка шагов, как Фредди Апсон показал на зелёный ящик на стене со словами:
— Ну, молодчина, Харви! Смотри-ка, привёл нас прямо к пробкам.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Тут послышались шаги охранника, мы замерли на месте, а Джо Эрп одним неуловимым движением выхватил пистолет и ткнул мне стволом в ухо. Я затаил дыхание. Шаги стихли. Похоже, охранники музея сговорились всеми силами из бегать встречи с нами. Ни охранников, ни сигнализации. Я попытался открыть зелёный ящик, но он был заперт.
— Видите, — бросил я техасцам, — ничего не выйдет. Ящик закрыт.
— Мы взломщики, — не без гордости отозвался Фредди Апсон.
Вынув из кармана какую-то штуковину, он повертел ей в замочной скважине, и ящик открылся. В нём были три толстые пробки. По очереди я выдернул их и передал Фредди на хранение. Там было и два рубильника. Я повернул сперва один, потом другой. Но ничего не произошло ни когда я вынимал пробки, ни когда я щёлкал выключателями. Тусклые ночные лампы даже не замигали.
— Ну вот, мы отключили сигнализацию, — неуверенно сказал я.
— Что это у тебя так дрожит голос, Харви?
— А у тебя не дрожал бы голос, если бы ты гулял по музею с двумя громилами из Техаса, которые пустят тебе пулю в затылок, как только сочтут, что больше им от тебя никакой пользы?!
— Зря ты так, Харви, — сказал Джо Эрп. — Мы ведь можем и обидеться.
— Мысль о надвигающейся смерти заставляет меня забыть учтивость.
— Причём тут смерть, Харви? Не дрожи ты так! Разве я сказал хоть слово о смерти? Или Фредди? Ты нас отведи туда, где висит эта голландская картинка, и мы займёмся делом.
Я мрачно кивнул и повёл их вперёд. Мы прошли залы американской живописи двадцатого века, потом свернули налево, потом направо и оказались в Рембрандтовском зале. Картина, изображавшая Аристотеля, созерцающего бюст Гомера, находилась в центре справа. Мы медленно подошли к ней и остановились. Тут я выложил свою последнюю карту.
— Ну, и сколько платит вам за такую работу пузан?
— Не надо называть мистера Ковентри пузаном, Харви! — сказал один из бандитов.
— Он нам платит неплохо, — уверил меня второй.
— Я могу заплатить не хуже.
— Кончай, Харви, — перебил меня Джо Эрп. —
Если мы выйдем отсюда без картины, нам не спрятаться от него даже на техасских просторах.
— Я думаю о себе, а не о картине, — признался я.
— Мне моя жизнь дороже.
— Разумно, Харви.
— Я готов откупиться.
— Харви!
— Восемьдесят пять тысяч за меня, мисс Демпси и Синтию.
— Харви!
— Наличными, — в отчаянии сказал я.
В этот момент раздался хлопок — зловещий, странный хлопок. Если вы никогда не слышали звук выстрела из пистолета с глушителем, вы не сможете точно представить себе этот звук. Джо Эрп, таращившийся на меня в удивлении, вдруг потерял интерес ко всему вокруг и рухнул на пол. Фредди Апсон обернулся и выхватил свой пистолет, но второй выстрел-хлопок его опередил. Это выглядело, как на сцене. Только что передо мной стояли два живых техасца, а теперь на полу валялись два мёртвых техасца.
Они лежали рядышком в Рембрандтовском зале музея «Метрополитен» — Джо Эрп с дыркой в белой рубашке, обошедшейся ему в 42 доллара 50 центов, и Фредди Апсон с дыркой во лбу, а рубашка его была целой и невредимой. Я же застыл, толком не понимая, жив я или мёртв и опасаясь совершить то лишнее движение, которое окажется роковым. Так я и стоял — как мне показалось очень долго, пока голос не произнёс:
— Ну ладно, Харви, можешь повернуться, только медленно. Ведь лучше стоять, чем спать мёртвым сном на полу рядом с этими подонками. Верно я говорю, Харви?
— Верно, но я не вооружён…
— Я знаю, Харви, но всё равно поворачивайся не торопясь.
Я мысленно представил, что у меня на голове стоит бокал с пивом, и повернулся так, чтобы ни одна капля из этого воображаемого бокала не пролилась на пол. Обернувшись, я увидел человека лет тридцати со смуглым, приятным, хоть и жестковатым лицом. Он был одет в серый фланелевый костюм от братьев Брукс. В руке у него был пистолет марки «люгер», снабжённый новёхоньким пятидюймовым глушителем.
— Молодец, Харви, правильно. Продолжай в том же духе.
— Я, собственно, не имею ввиду ничего такого, — заговорил я, — но вы знаете, как меня зовут, а я…
— Харви, они подслушивали номера в отеле и мы тоже.
— Они?
— Эти техасские подонки, Харви. Тебе понятно или картинку нарисовать?
— Значит, Синтия была права. Он и правда граф.
— Был графом, Харви. Граф Гамбион де Фонти, бедняга.
— А вы, стало быть, Валенто Корсика?
— Молодец, Харви. Ребята говорили, что ты глуп.
Это не так. Может, ты и соображаешь немного медленно, но ты не глуп.
— Но ваш акцент, манера говорить…
— Харви, мир меняется. Я проучился четыре года в нью-йоркском университете — изучал менеджерское дело. Потом год в аспирантуре. В Гарварде. Теперь у нас не тот рэкет, что прежде. Раньше мы стреляли, теперь стали менеджерами, бизнесменами. Теперь нам не надо применять силу — разве что совсем изредка.
— Как, например, сейчас?
— А что ты прикажешь делать? Этот болван из Техаса решил нас потеснить. Вот и пришлось его немного поморочить, пустить по ложному следу. Бедняга Гамбион. Кто мог подумать, что они его пристрелят? Жаль, очень жаль, но мы этого не хотели. Толстяку нравится покупать отели, и мы решили завязать ему на шее маленький финансовый узелок, который он не смог бы развязать. Но теперь дело принимает иной оборот. У нас на руках такая карта, как ты, Харви.
— Не понимаю ваших планов, — твёрдо отозвался я.
— Харви, ты не представляешь себе, как тщательно мы всё обдумываем. Всё до деталей. Мы даже подтолкнули толстяка купить «Рицхэмптон». Мы устроили ему займ, мы впутали в это Э.К.Брендона. Мы даже думали оставить всё, как есть, и прижать Брендона, когда у него на руках окажется эта картина. В этом плане были свои сильные стороны, но у нас есть неплохие записи разговоров Толстяка с Брендоном о Рембрандте. У нас есть его дочь.
— Чёрта с два! Пока мы тут стоим и ждём, когда прибежит охрана, толстяк, наверное, уже собирается прикончить и её, и Люсиль Демпси.
— Не беспокойся насчёт охраны, Харви. И насчёт толстяка тоже. Мы взяли и толстяка, и девиц, и двух его телохранителей. Тебе надо беспокоиться о другом, и я не хотел бы быть на твоём месте.
— О чём же мне беспокоиться?
— О многом, Харви.
— О чём же, например?
— Хотя бы о том, что ты видел, как я убил этих вот ковбоев.
— Господи, но вы же спасли мне жизнь, мистер Корсика!
— Это ты собираешься сказать на суде?
— Из меня свидетеля не сделают. Я буду нем, как рыба.
— Не говори ерунду, — сказал Корсика. — Не будь ослом.
— А почему бы мне не побыть ослом? — возразил я. — Какая собственно разница? Тогда ковбои толкали меня к пропасти. Теперь вот вы.
— Не надо нас сравнивать, Харви.
— И в конце концов вы стреляли при самозащите.
— Харви, — терпеливым голосом произнёс он. — Ты знаешь, кто я такой, или нет?
