Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 5. Аннигиляция

Вот и моя жизнь должна обрести смысл. Я еще могу что-то сделать хорошее. Возможно, это будет мой финальный выход в спектакле под названием «Жизнь». – Легкий спазм сдавил его грудь, и по сильно постаревшему за последний месяц лицу покатились слезы. Что-то невесомое коснулось его руки и скользнуло к ногам. Он смахнул слезы и увидел желтый березовый лист. – Последний листок… последний… Как в рассказе О’Генри. Там старый художник ценою своей жизни спас жизнь молодой девушки… Да, именно так! И я должен спасти жизнь молодой девушки, так похожей на мою мать…Я должен предотвратить Армагеддон».

Каров встал и подошел к Феликсу, который строил песочный замок у кромки прибоя.

– Позови своих, есть о чем поговорить, – попросил Илья, и через десять минут все собрались на мансарде и приготовились слушать Карова.

– Мы располагаем информацией, полученной при сканировании мозга Генерального Прокурора Международного трибунала. Таким образом, в наших руках оказалась и копия сознания Андерсена. Именно он заварил всю эту кашу с гонкой вооружений, установил в России абсолютную диктатуру и, как следствие, довел мир до грани войны. А если он мог управлять Президентом России, значит, его серое вещество содержит отзеркаленное, а точнее, дублированное сознание Неволи. А так как телекинетическая связь между шведом и Неволей утрачена, я готов активировать сознание Андерсена в своей голове.

– А что это нам даст? – Ставрос недоумевающе посмотрел на Илью.

– Если Аркадий с Юрой немного покумекают и создадут подпрограмму типа «Наездник», у меня появится возможность управлять сознанием Майкла Андерсена.

– Аркадий Львович, такое разве возможно? Мы сумеем попасть в мозг шведа? – поинтересовался Феликс.

– Конечно, – да! Только, но!

– Какой-то странный ответ: и да, и нет. Конкретизируйте, пожалуйста.

– Да, потому что мы имеем возможность связаться с сознанием реципиента. Но у нас не прописан алгоритм, который позволил бы определить, кто окажется доминантой.

– А можно более доступно, как для папуасов? – попросил Мигель.

– Доминанта – наездник. Связывая сознание Ильи Ивановича со шведом, не имея алгоритма, существует вероятность пятьдесят на пятьдесят, что Майкл Андерсен будет управлять Каровым, надеюсь, это вам понятно. Хотя может быть и наоборот.

– И чем нам грозит то, что Илья окажется под Майклом? – уточнил Глеб.

– Первое, Андерсен узнает, что мы все живы и здоровы. А дальше, имея необузданную фантазию, подкрепленную неограниченными возможностями, он нас уничтожит.

– А если будет Илья доминировать? – спросил Феликс.

– Тогда мы сможем считать деактивированное сознание Неволи, а затем внедриться и в его мозг. Но здесь ситуация опять пятьдесят на пятьдесят. Если Неволя зацапает сознание связника, он уничтожит нас одним ударом малюсенькой, совсем «детской» атомной бомбочки, а дальше наступит конце света. В ядерной войне победителей нет.

– Вот незадача, куда ни кинь, всюду клин! – обреченно вздохнул Юра, но все же поинтересовался: – А какую подпрограмму необходимо написать?

– Мне известен процесс воздействия на кору головного мозга, а вот ключи перехвата и дальнейшее управление сознанием того или другого индивида – это не ко мне, – развел руками Аркадий. – Решением подобной задачи занималась целая группа математиков и программистов.

– Если бы удалось создать точный алгоритм процесса, то я написал бы программу… – заверил Юра.

– Создадим, – уверенно сказал Каров. – Я помогу вам. Еще на начальной стадии работы над проектом я был вынужден лично изучить теорию математического моделирования и основное ядро процессов описывал для программистов сам.

– Радостно слышать, – отметил Саенко и поинтересовался: – Что вам необходимо для работы?

– Время, мировая паутина и пара кроликов.

– С первым понятно, а с кроликами не совсем.

– Как раз с кроликами все понятно. Обычные кролики, выращиваемые на мясо.

– Фу-ты! А я грешным делом подумал о человеческих душах, – Феликс перекрестился и вздохнул с облегчением. – А сколько времени это может занять?

– День, два на создание алгоритма, а затем все зависит от Юры.

– Я могу писать до ста шагов машинных кодов в день.

– Получается дня четыре. Потом еще дня два тестирование на кроликах и доводка программы. Итого неделя.

Развернув спутниковую антенну и настроив канал связи с мировой паутиной, тройка засела за реализацию проекта «Наездник».

Война скупа на скульптуры, но щедра на посмертные маски

В самом высоком небоскребе мира «Kingdom Tower», недавно построенном в «экономической столице» Саудовской Аравии – мегаполисе Джидда, расположенном на восточном побережье Красного моря, было немноголюдно. Да никто и не ставил задачу превратить деловой центр стоимостью в двадцать два миллиарда долларов в доступный для всех. Все было иначе – «Kingdom Tower» должен был стать местом для избранных, что и подкупало финансовую элиту мира. Именно здесь периодически собирались люди, в чьих руках сосредоточился основной капитал. Вот и сегодня на смотровой площадке, расположенной выше облаков, стояли трое.

Грузный китаец по имени Мао Фей, лет пятидесяти, с седой бородкой, собранной в косичку и желтым бантиком на конце, был одет в белую свободную рубаху и широченные штаны. Пухлые ноги комфортно себя чувствовали в традиционной для жителей Поднебесной обуви, тапочках кунг-фу с черным матерчатым верхом и подошвой из сыромятной кожи.

Второй мужчина не имел ярко выраженной расовой принадлежности. Он был некой смесью многих народов, и только кипа, то бишь ермолка, указывала на то, что он иудей. На вид ему было чуть больше пятидесяти, и звали его Иннокентий Теркель. Глядя на его белоснежную тенниску, безупречно выглаженные черные брюки и черные лакированные туфли, так и хотелось сказать: «Элегантен, как рояль».

Третий, с темной, как зрелый баклажан, кожей, был явно дитя Африки. Крепкий детина выглядел не старше тридцати лет. Длинная, почти до пят, пестрая рубаха и невероятное множество золотых и платиновых цепей, перстней, браслетов, серьги и подвески на всех доступных к всеобщему обозрению местах вопили об огромном состоянии и дурном вкусе представителя черного континента. Звали его Окахим Айкиди.

– Потрясающий вид! Стрела, пронзившая облака… Я и сам чувствую себя маленьким облаком, – восторженно прочирикал китаец.

– Да, здорово. Отличное капиталовложение, господа, – гортанно отрыгнул мысль африканец.

– А что я вам говорил? И как вы на меня смотрели? И кто оказался прав? – разразился целой тирадой еврей.

– Но, как не прискорбно, мы собрались здесь не для созерцания красот, а для весьма серьезного вопроса. Мир на грани войны, а война в мои планы не входила и не входит. Хотелось бы услышать ваше мнение на этот счет, – по-деловому начал разговор Мао Фей.

– Война, так война, – как-то с холодком произнес еврей. – А я бы понаблюдал за теннисом, где вместо мяча будут летать ракеты, начиненные ядерными боеголовками. Может, даже под шумок запустил бы штук несколько своих и начисто стер бы с лица Земли всех инакомыслящих, – продолжил Теркель и посмотрел на Айкиди.

– А я вообще не верю ни в Бога, ни в черта, – огрызнулся африканец. – Меня интересуют только деньги, и если война принесет дивиденды – я «за». И мне все равно, какая она будет: химическая, бактериологическая, атомная – «One only, how many money will I find in war?» Да, я хочу заработать! Но как?

Именно здесь периодически собирались люди, в чьих руках сосредоточился основной капитал. Вот и сегодня на смотровой площадке, расположенной выше облаков, стояли трое.

– Куда уж больше! – ухмыльнулся Иннокентий и, облокотившись о поручень, проворчал: – Ты и так владеешь всеми золотыми приисками и добычей драгоценных камней. Тебе одному принадлежат ювелирные компании Старого и Нового света. Богаче тебя никого нет!

– Ой, ли?

– А что, не так?

– Жаль, некому подсчитать точно, но я почему-то уверен, что ты круче. – Айкиди повернул голову в сторону Теркеля, – ты владеешь всей добычей трансурановых. Под тобой машиностроение трех континентов, в том числе электроэнергетика. Ты только пальчиком шевельнешь, и всей моей ювелирной индустрии конец.

– Ну что ты! Разве я могу так поступить? Мы же одна команда!

– Конечно, ты так не поступишь. Ты поступишь хитрее. Пустишь меня по миру, протащив идею войны. Ювелирные украшения обесценятся, и золото с алмазами будут менять на хлеб по весу. Вы оба набьете себе карманы, а меня сожрете с потрохами. Потому что один будет производить оружие, а другой строчить портки и поставлять харч пушечному мясу. Вам война – мать родна. Ну, чего молчишь, «мандаринчик»? Разве не так? – занервничал темнокожий.