Петр Разуваев - Синдром гладиатора
В доме кто-то был. Даже отбросив в сторону все сверхчувственные стороны восприятия, я был в этом убежден. Синьор Марсано не курил, это я заметил еще во время нашего обеда, да и в доме не было застарелого запаха табака. Но легкий, едва заметный запах все же присутствовал. Так пахнет одежда заядлого курильщика. Стоящего в соседней комнате.
Я не зря рассчитывал на свое тело. Оно действительно все сделало само. Вспышка света от его фонаря, резкий окрик практически совпали с моим движением. Клюшка для гольфа почти в два раза увеличивает длину руки, а стальная загогулина на ее конце позволяет бить, не думая о последствиях. Его рука уже была сломана, когда он нажимал на спусковой крючок. Выстрел, пистолет летит в угол, стрелявший со стоном падает на колени, и в прыжке я вновь достаю его клюшкой, на этот раз уже по голове. Он больше не стонет. Громкий топот, приближающийся по коридору, я слышал еще долю секунды назад, и мне вполне хватает времени, чтобы выдернуть из кобуры пистолет и выстрелить сквозь дверь в невидимого противника. За дверью все затихает, а затем слышится звук рухнувшего на пол тела. Я снова стреляю, в этот раз — на звук. И в доме воцаряется тишина. Пожалуй даже гробовая тишина, в буквальном смысле этого слова. Все. Можно взять с полки пирожок.
К сожалению, в плен брать мне было некого. Два удара клюшкой оказались средством не менее эффективным, чем две пули из пистолета. «Никогда не бери в руки пистолет, если не собираешься стрелять. И никогда не стреляй, если не собираешься убивать», — как-то так это звучит. Они первые начали.
Понять что-либо о жизни покойных мне не удалось. Только перемазался весь, пока их обыскивал. Единственное, что я смог выяснить, что оба они вряд ли были итальянцами. Скорее уж тогда французы. Какой итальянец будет носить с собой французский нож «Opinel»? Документов у них не было, а пистолет оказался австрийским «Glock 26». Анонимные интернационалисты. Короче, дело ясное, что дело темное.
Дом обыскивать я не стал. Было понятно, что его успели внимательно осмотреть до меня. Самым умным я себя отнюдь не считал, и то что не смогли найти мои предшественники, имея массу времени и желания, я и подавно ни за что бы не нашел. А все, что мне было нужно, надежно спрятано в подвале. Даже искать не надо, я и так знаю, где тайник. «Справа от лестницы. Десятый кирпич снизу. Нажать». Так я и поступил.
В небольшом жестком чемодане лежал автомат «Узи» с двумя магазинами, любимая «Берета 92F», маленький приборчик, с помощью которого можно было засечь большинство не самых сложных «клопов» и два комплекта документов. Один на имя Дианы Грае, подданной Канады, а вот во втором чехле… Там я обнаружил все документы Андре Дюпре. Подлинные. Я лично отправлял их из Амстердама отцу, с людьми, которым на сто процентов доверял. И какого, спрашивается, черта, они теперь здесь делают? Что за игры затеяли эти два… деятеля? Почему отец передал документы Стрекалову? Ничего не понимаю. Вот ведь сволочи…
От сидения в подвале и сквернословия смысла в этой ситуации не прибавлялось ни на йоту. Опечатанный полицией дом, два трупа наверху, Даша, оставленная на произвол разгулявшегося самца Джорджио, — нет, пора было прощаться. Уничтожив все следы своего пребывания, я выбрался из подвала и, захватив по дороге клюшку, покинул этот далеко не самый гостеприимный дом.
Как я и предполагал, люди синьорины Бономи изрядно поработали над всеми ее презентами. «Клопов» не было только в ноже и пистолете. Даже в клюшку для гольфа, с которой я уже успел сродниться, эти паршивцы умудрились воткнуть какую-то гадость. С помощью ножа и благоприобретенных навыков я за полчаса избавился от всего лишнего. Все расковырял, все попортил. Весь салон в машине пришлось вверх дном перевернуть. Дело происходило все на той же стройплощадке, поэтому окровавленный костюм я безжалостно выкинул в какой-то колодец. Вместе с двуствольным пистолетиком. Свою службу они уже сослужили. И с отдельным удовольствием я запустил в бетонную стенку подаренной телефонной трубкой. Изъять из нее микрофоны мне было просто не под силу.
Разобравшись с делами, я изо всех лошадиных сил рванул обратно, в Palazzo Reale. И, естественно, опоздал. Хорошо еще, что догадался, как нужно спросить у сидящего на входе юноши, чтобы получить правильный ответ. На вопрос: «Где я могу найти синьора Джорджио?», он на отвратительном английском языке сообщил, что искомый синьор недавно ушел. Вместе с очаровательной молодой синьориной. Дойти до гостиницы было быстрей, чем доехать, слишком уж сложно с этим делом в центре Милана. Поспешным шагом я ринулся в отель. Почему-то мне стало совсем не безразлично, с кем и как закончит Даша сегодняшний вечер. Синдром «доброго папы» работал вовсю.
Ключа от ее номера у портье не оказалось. Значит, пришла. Слегка успокоившись, я поднялся на лифте в свои подоблачные выси. Номер Даши находился прямо перед моим, и тихий шум я услышал, едва поравнявшись с ее дверью. Судя по характеру доносящихся изнутри звуков легко можно было догадаться — если я войду, то окажусь весьма кстати. Так я и поступил. Пнув незапертую дверь, влетел на порог и увидел грустную и до боли знакомую картину. Старина Джорджио, не добившийся взаимности в открытом бою, решил наплевать на приличия и взять крепость штурмом. По принципу: «Ей это обязательно понравится!». А потом, мол, как-нибудь разберемся. Сладить со здоровенным мужиком Даше явно не удавалось. Создание милое, но слабое. Джорджио предусмотрительно зажал ей рот рукой, а второй вовсю шуровал по приглянувшимся ему округлостям. Так что девушке оставалось только мычать и трепыхаться. «Господи, ну зачем мне все это?»— подумал я, аккуратно пиная «друга дома» по копчику. Неимоверно болезненная процедура. Обо всех своих сексуальных притязаниях он, во всяком случае, забыл мгновенно. Следующим ударом я разбил ему нос. Долго будет заживать. Боевой пыл у мужчины сразу прошел, все ему стало безразлично, и вообще он сильно засобирался домой. Но я был еще слишком зол, чтобы отпустить его так просто. Поэтому проводил пинками до выхода, а потом легонько треснул ногой в грудь. Но, похоже, не рассчитал. От удара он взмыл в воздух и опустился лишь преодолев вполне приличное расстояние. С шумом и грохотом. Подойдя к нему, я тихо и внушительно произнес, следуя традициям жанра:
— Если я встречу тебя еще раз — убью. И забудь про полицию. Сам сядешь в тюрьму. Навсегда.
Пнув его напоследок в причинное место, я наконец счел себя удовлетворенным и удалился.
Даша в своем номере рыдала горючими слезами. Похоже, что утешать и воспитывать ее мне придется одновременно. Радостная перспектива… «Ну, хорошо, — подумал я. — Представим, что она моя дочь. А я — ее папа. Что бы я, интересно, сказал в таком случае? Представил. Сущий ужас. И тяжело вздохнув, начал «разбор полетов».
ГЛАВА ПЯТАЯ
Он плеснул в ладонь немного одеколона, смочил вторую руку и энергичными движениями протер свежевыбритое лицо, завершая ежедневный обязательный ритуал. Пристально вглядываясь в зеркало, смыл с рук остатки пряно пахнущей жидкости. Из стеклянной глубины на него хмуро смотрел Виталий Борисович Дмитриев. Майор Федеральной Службы безопасности. У зеркального двойника была крепкая, мускулистая фигура, волевое лицо, взгляд человека, уверенного в себе, — но все это было фикцией. Фантомом. Дмитриев знал, что будь эта стекляшка хоть чуточку более объективна, в ней отразился бы маленький, запутавшийся и запуганный человечек. Именно таким он себя ощущал в этот момент.
Вновь, в который уже раз он пытался решить извечный для русского человека вопрос: что делать? И не мог найти ответа. Слишком многое зависело от его решения. После полутора недель бессмысленного пребывания в Милане его группа наконец обнаружила объект. Это случилось позавчера, прямо в аэропорту, где постоянно дежурил один из сотрудников. Андре Дюпре и не думал скрываться. Лишь изменил имя и взял с собой какую-то девицу. Исходя из репутации самого Дюпре, можно было догадаться, какой фурией он обзавелся в Москве. Наверняка под сексапильной оболочкой скрывалась хорошо отлаженная боевая машина. Дмитриев приказал проследить, где остановится эта парочка, и осторожно наблюдать, не привлекая к себе внимания. То, прежнее задание, предусматривало охрану «объекта» от возможных неприятностей, но вряд ли это было необходимо. До сих пор Дюпре прекрасно охранял себя сам. Казалось бы, все шло нормально. Но прошедшая ночь переставила все с ног на голову.
Вчера ночью он встречался со своим старым товарищем, который давно и успешно работал в Италии как резидент российской Службы внешней разведки. Не имей сто рублей, а имей сто друзей — в эту поговорку Дмитриев верил до сих пор. Когда-то он здорово помог этому человеку и не видел ничего подозрительного в том, что теперь тот желал помочь ему. Резидент сам нашел майора в Милане. Семья российских спецслужб, при кажущейся своей громоздкости, была на самом деле очень тесно связана невидимыми ниточками, ведущими в общее прошлое. Все сотрудники, занимающие более или менее значимое положение в этих структурах, начинали работу вместе, в КГБ СССР. Это уже потом реформы и преобразования разбросали их по разным углам. И Дмитриев, и его знакомый успели послужить Родине в бывшем Первом Управлении. Там они познакомились и подружились. А о том, что и тот и другой состоят на службе еще в одной организации, оба узнали недавно и совершенно случайно. Выполняя задание, очень далекое от интересов Родины. Поскольку законы, установленные в этой структуре ее невидимыми руководителями, были куда более жесткими, чем в ФСБ или СВР, то и Дмитриев, и его товарищ предпочли тогда «не узнать» друг друга. Сейчас ситуация была намного более деликатной и личной. И резидент СВР в Италии решился на личный контакт. Разговор получился коротким. Эта встреча могла стать роковой для них обоих.
