Кэт Патрик - Шестая жизнь Дэйзи Вест
Имена всех детей будут опубликованы после того, как их семьи получат официальные извещения о смерти. По сведениям Гробенса, родители одного ребенка в момент трагедии находились за пределами штата, и связаться с ними до сих пор не удалось.
В Академии Брауна, одном из наиболее престижных учебных заведений штата, учатся дети разного возраста — от дошкольников, посещающих детский сад, до старшеклассников. Школа имеет хорошую репутацию и неоднократно удостаивалась самых лестных отзывов за стабильно высокие результаты, которые показывают ученики при тестировании, и за благотворительные программы, целью которых является поддержка талантливых детей из малообеспеченных семей.
Директор Академии Браун Элизабет Френд в официальном заявлении от имени администрации сказала следующее: «Мы скорбим вместе с членами семей и друзьями детей, чья жизнь оборвалась в день ужасной трагедии. Для нас каждый из этих детей уникален. Они будут жить в наших сердцах вечно».
Занятия в Академия Браун в течение этой недели проводиться не будут, однако ученики, нуждающиеся в помощи и психологической поддержке, смогут получить ее в стенах школы. Для членов семей погибших из других городов в стенах Академии организовано бесплатное питание.
Полиция просит всех, кто оказался случайным свидетелем произошедшего ДТП, сообщить об этом в Дорожную полицию штата Айова по телефону 555–2301.
— Да уж, — говорит Мэтт, закончив читать. — Это страшно.
— Да, согласна, но посмотри, что из этого вышло. Почти все продолжают жить.
— А сколько человек умерло? — спрашивает Мэтт.
— Сейчас скажу, — отвечаю я, закрывая файл со статьей и открывая документ, содержащий список пассажиров школьного автобуса. — Шесть детей погибло. И водитель. Итого семь человек.
Мэтт читает список детей, и я вместе с ним.
Тиа Абернати, Майкл Декас (П), Эндрю Эванс (П), Тимоти Эванс (П), Натан Фрэнсис (П), Коди Фрост, Марисса Фрост, Джошуа Хилл, Тайлер Хилл, Дэйвид Кац, Дэйзи Макдэниэл, Элизабет Монро, Энн Мари Паттерсон (П), Маркус Питтс, Чейз Роджерс, Дэйвид Салазар, Вэйд Сарджент, Гэйвин Сильва, Келси Страуд (П), Николь Янг.
Взглянув на Мэтта, я понимаю, что он все еще перебирает в памяти имена.
— Значит, на самом деле ты — Дэйзи Макдэниэл?
— Да, — подтверждаю я.
— Мы сидели бы рядом на церемонии вручения аттестатов, если бы тебе не пришлось сменить фамилию, — мечтательно произносит Мэтт. Список так заворожил его, что я не спешу убирать его с экрана.
— Ты на год старше меня, — поправляю его я, — и закончишь школу на год раньше.
— Ах, да, точно. Я забыл об этом, потому что на английский мы ходим вместе.
— А если бы я не сменила фамилию, то есть не умерла бы, меня не было бы в Омахе.
Во время паузы, последовавшей за моим высказыванием, мне ужасно хочется спросить Мэтта, о чем он думает, но мне отлично известно, что таких вопросов парни не любят. Мэтт никак не может оторваться от списка, и я открываю рот, чтобы спросить, что вызвало у него такой усиленный интерес. Однако он успевает задать вопрос первым.
— А где же Меган? — спрашивает он.
— Тогда она была Маркусом Питтсом. Она родилась мальчиком. Отец под предлогом нелюбви к людям нетрадиционной ориентации ушел из семьи, и когда родители развелись, мать позволила Маркусу носить все что ему заблагорассудится и представлять себя кем угодно. С тех пор она одевается исключительно в женскую одежду.
— Но ей же было… пять лет?
— Ну, наверное, если ты знаешь про себя такое, ты это знаешь с самого начала, — говорю я, пожимая плечами.
— Да, наверное, — соглашается Мэтт. — А те, кто помечен буквой «П»…
— Погибшие, — говорю я, кивая.
— А эти ребята были братьями? — удивляется Мэтт. — По фамилии Эванс?
— Да.
— И оба погибли? — спрашивает он с ужасом.
— Да.
— Это несправедливо. Как это пережили родители, не понимаю.
— Я думаю, им было тяжело.
— Не только было, но и сейчас тяжело, я уверен.
Я смотрю на Мэтта: он сидит, подпирая голову правой рукой, на лице расстроенное выражение, лоб наморщен. И без того темные глаза покрыла черная пелена, как небо перед грозой. Ему жаль людей, которых он никогда не видел. Возможно, дело в том, что Одри больна, а может, он просто жалостливый человек. Как бы там ни было, но, увидев, как реагирует Мэтт, я задумываюсь над тем, что испытываю сама. Нужно быть честной с самой собой: я много раз заходила в базу данных и читала список, но никогда не останавливалась на именах погибших. Похоже, я никогда толком о них и не думала.
Неужели, прожив столько лет с Кэйси, я научилась у нее реагировать на все с хладнокровием робота? Или дело в моем научном складе ума, благодаря которому я смотрю на проект так бесстрастно? Может, просто такова сущность самого проекта? Ведь это он научил меня тому, что смерть — это лишь один из возможных исходов. Могло ли это привести к тому, что у меня выработался иммунитет к мыслям о смерти?
А как я буду реагировать, если умрет Одри?
Или следует задать вопрос иначе: как я буду реагировать, когда умрет Одри?
Чтобы отогнать эту ужасную мысль, я убираю список с экрана. Мэтт, сидящий рядом со мной, шумно выдыхает, как будто сидел задержав дыхание. Решив сначала, что пора выходить из программы, я, поняв, что увиденное захватило его, решаю показать Мэтту еще что-нибудь и открываю папку, где содержатся подробные отчеты по всем членам проекта. Информация по каждому из детей собрана в отдельной папке. Они не пронумерованы: название каждой директории начинается с F-339145 — кодового названия проекта, за которым следует набор букв. Понять по этой классификации, что содержится в папке, невозможно. Я перебираю папку за папкой — «ини», «миини», «мини», «моэ» и так далее. Мэтт молча следит за моими действиями.
Я решаю открыть «моэ», и тут же узнаю почерк Мэйсона. Страница датирована 5 декабря 2001 года, в этот день произошла катастрофа.
В самом начале проекта Бог, очевидно, боялся Интернета, поэтому заставлял агентов делать записи на бумаге. В конце концов ему, видимо, удалось преодолеть технофобию, поэтому документы были отсканированы, а оригиналы впоследствии уничтожили. Однако записи, сделанные от руки, имеют особый вес. Увидев лихорадочную скоропись Мэйсона, я понимаю, как тяжело приходилось всем в самом начале — почерк может рассказать о ситуации больше, чем компьютерный текст.
— Да уж… — бормочу я себе под нос.
— Что? — спрашивает Мэтт.
— Нет, ничего. Меня удивил почерк, — объясняю я. — Документ написал Мэйсон, и написан он почерком, который выглядит… безумно.
Мэтт кивает, но по лицу видно, что он не понял. Я указываю на дату.
— В этот день произошла катастрофа, — объясняю я. — Агентам нужно было обмениваться информацией о пациентах. Похоже, хаос был полный. Я уверена, им всем было нелегко. Мэйсону и другим необходимо было вернуть к жизни двадцать детей и девушку-водителя, а из инструментов в их распоряжении был только шприц с составом.
В течение нескольких секунд Мэтт обдумывает мои слова.
— Но если состав не действовал, они же могли использовать другие методы, которыми обычно реанимируют людей, так? — спрашивает он.
— Нет, в том-то все и дело, — говорю я, — что для успешной проверки «Воскрешения» разрешено было пользоваться только им. Даже искусственное дыхание и прочие вполне обычные методы применять не разрешалось.
— Но… — говорит Мэтт и замолкает, оборвав фразу на полуслове.
— Представь, что ты врач, знающий все приемы, которыми пользуются реаниматологи, и не имеешь права ими пользоваться? — предлагаю я.
— Это все равно что иметь сестру, больную раком, и знать, что есть лекарство, способное ее спасти, понимая при этом, что получить его она не может, — отвечает Мэтт, пристально глядя на меня.
— Да, похоже, — говорю я тихо.
— Прости, — извиняется Мэтт.
— Да нет, что ты. Не извиняйся. Ты прав.
Мы снова возвращаемся к открытому в компьютере документу. Вернее, Мэтт отворачивается и смотрит на экран. Не зная, что сказать, я начинаю читать записи Мэйсона вместе с ним.
Дело № 16
Имя: Келси Страуд.
Возраст: 6 лет.
Родители: Джонатан и Нэнси Страуд (разрешение получено в 9:17 утра).
Местонахождение тела: обнаружено под креслом номер 8 (левый ряд, середина).
Предположительная причина смерти: серьезная черепно-мозговая травма (в черепе обнаружен металлический предмет, пробивший левый висок). Травма привела к существенной потере крови; по шкале комы Глазго, за тест на реакцию открывания глаз оценка 1; на речевую реакцию — 1; на двигательную реакцию — 1.
Первая инъекция: 1 пузырек в 9.18 утра.
Реакция: отсутствует.
Повторная инъекция: не проводилась.
Рекомендации: провести вскрытие с целью точного определения причины смерти, а также изучения реакции организма на введенный состав. Несмотря на наличие явных признаков, позволяющих сделать заключение о том, что причиной смерти стала черепно-мозговая травма, необходимо взять пробы тканей и волос на предмет выявления других потенциальных причин. Решить, требуется ли перевод семьи погибшей на нелегальное положение, несмотря на то, что попытки реанимировать тело успехом не увенчались.
