Скотт Смит - Руины
Хотя, конечно, если подумать, бежать было абсолютно некуда.
Стейси лежала очень тихо, прислушиваясь к дыханию ребят и пытаясь угадать, уснули ли они. А сама она совсем не хотела спать. Она просто не могла расслабиться здесь. Где-то неподалеку Стейси слышала голоса Джефа и Матиаса. Спустя некоторое время Эмми перевернулась на другой бок, выпустив руку Стейси. Она чуть не расплакалась оттого, что Эмми больше не держала ее за руку. Обидевшись на Эмми, Стейси повернулась к Эрику и положила голову ему на плечо. Поцеловав его в щеку, Стейси почувствовала, какой он соленый от пота. Ее рука лежала у него на животе, потом скользнула ниже и начала ласкать Эрика. Нет, она не думала о сексе, у нее не было на это сил, и она была слишком напугана. Она просто хотела успокоиться и не знала как. Стейси хотела ощутить тело Эрика, его сперму на своих руках, думая, что после этого ей станет спокойнее и увереннее.
Эрик быстро возбудился и кончил через несколько минут. Стейси чувствовала, как расслабляется каждая мышца его тела и как, получив удовольствие, он засыпает рядом с ней.
Это был совсем короткий момент, но благодаря этому Стейси, сама не зная почему, успокоилась и заснула, все еще держа в руках влажный пенис Эрика.
Эмми лежала рядом и все слышала. Возможно, в другой ситуации, она бы пошутила над ними. Например, в тот самый момент, когда Эрик кончал, она бы крикнула: «Браво! Ура!» — или что-нибудь в этом роде. Но сейчас, в этой тишине палатки, вдыхая затхлый горячий воздух, она лежала тихо, делая вид, что спит и ничего не замечает. Она слышала, когда Эрик и Стейси заснули. Как же ей в этот момент хотелось, чтобы Джеф был рядом.
Скоро спать пришел Матиас. Он переступил через Эмми и лег рядом. Матиас заснул практически моментально. Эмми показалось, что он начал храпеть, еще не успев закрыть глаза. Она лежала и слушала его храп, считая вдохи и выдохи. Когда Эмми досчитала до ста, она встала, открыла палатку и вышла.
На улице было не так темно, как в палатке. Эмми видела Джефа, видела, как он обернулся на ее шаги. Он ничего не сказал. Наверное, не хотел будить Пабло. Она взяла бутылку, лежащую у палатки, открыла крышку и, зная, что Джеф смотрит на нее, начала писать. Несколько секунд она пыталась попасть струей в маленькое горлышко бутылки. Когда Эмми брала бутылку, она уже была не пустая. «Матиас», — подумала она.
Нет, она не собирается пить это. Как бы плохо ей ни было, она ни за что на свете не возьмет это в рот. Если Джеф хочет, чтобы она писала в бутылку, она сделает это, ей не жалко. Но утром к ним на помощь обязательно придут греки, и бутылка никому не понадобится. Эмми была уверена в этом.
Пописав, она закрыла бутылку, положила ее на место и пошла к Джефу.
Наконец взошла луна. Но она была крошечной и освещала землю тусклым серебристым светом. Зато теперь стали немного видны очертания всех предметов. На земле уже не было такой кромешной тьмы, которая была некоторое время назад.
Джеф сидел рядом с Пабло и смотрел куда-то вдаль. Эмми присела рядом с ним и взяла Джефа за руку. Она старалась не опускать глаза, чтобы не смотреть на грека, беспомощно лежавшего под навесом. «Он спит, — говорила она сама себе. — С ним все хорошо».
— Что делаешь? — спросила она Джефа.
— Думаю.
— О чем?
— Пытаюсь вспомнить все, что произошло.
Странные чувства охватили Эмми. Она вдруг ясно вспомнила, как в детстве ездила к умирающему дедушке, маминому отцу. Он лежал на кровати, тяжело кашляя и еле дыша. Эмми, которой тогда было лет шесть-семь, ни на секунду не отпускала руку матери. Она очень боялась подойти к умирающему дедушке и поцеловать его на прощание. «Что делаешь, пап?» — спросила мама, как только они вошли к дедушке. Он ответил: «Пытаюсь все вспомнить».
И сейчас Эмми подумала, что именно это пытаются сделать люди перед смертью. Умирая, люди вспоминают все, что было в их жизни, все, что им пришлось пережить. Странно, но Джеф сейчас делал то же. Получается, он сдался. Значит, они не выживут, их ждет такой же конец, как и Генриха. И их тела останутся здесь навечно и будут погребены под зеленым ковром злосчастного растения, хозяйничавшего на холме.
Нет, так не могло быть. Сдаться мог кто угодно, только не Джеф. Эмми хорошо знала его.
— Есть один способ очищения мочи, — сказал Джеф, — чтобы она была пригодна для питья. Надо выкопать ямку, и в каком-нибудь открытом сосуде поставить в нее мочу. Потом закрыть ямку водонепроницаемым материалом и закрепить его, чтобы он не смещался. На середину положить камень, чтобы материал провис. И как раз под это место подставить чашку. Солнце нагреет воздух в ямке, и из мочи начнет испаряться вода. Она будет оседать на материале и стекать по нему в чашку. Как тебе такая идея?
Когда Джеф закончил говорить, Эмми посмотрела на него. Она не слушала его почти с самого начала. Да и сам Джеф просто размышлял вслух, и, скорее всего, даже если бы Эмми что-нибудь ответила, он бы не заметил.
— Я уверен, что это правильно, — сказал он, помолчав, — но мне кажется, что-то я все-таки упустил. — Он снова замолчал, обдумывая сказанное.
Эмми с трудом различала черты его лица в тусклом свете луны. Ей показалось, что он смотрел на нее. Хотя, может, и нет.
— Это не обязательно должна быть моча, — снова заговорил Джеф, — мы можем использовать сок растений. Вода выпарится, и мы ее соберем, а яд останется.
Эмми не знала, что ответить. В голосе Джефа была слышна какая-то странная дрожь. Наверное, он тоже испытывал сильный страх, который чувствовали и остальные ребята. Эмми лишь сейчас осознала это. «Хотя, — подумала она, — может, это и не так, может, Эрик очень взволнован и возбужден происходящим, и дрожь в его голосе — вовсе не следствие страха». Джеф любил приключения и всю жизнь готовился к какой-нибудь критической ситуации, в которой мог бы оказаться. Он читал много книг о выживании в экстремальных ситуациях. Эмми знала, что если кто и вытащит их из этой дыры, то только Джеф. Это, казалось бы, должно было успокоить Эмми, помочь ей почувствовать себя в безопасности. Но почему-то такого ощущения не было. Неожиданно Эмми захотелось уйти подальше от Джефа, вернуться в палатку. Ей вдруг показалось, что Джеф счастлив и ему даже нравится находиться здесь. Это отталкивало и пугало Эмми.
«Я не буду пить мочу, — хотела сказать Эмми, — даже если мне придется умереть, ты все равно меня не заставишь».
Но вместо того чтобы сказать это Джефу в лицо, она подняла голову и глубоко вздохнула. В воздухе Эмми почувствовала легкий запах дыма. Он напомнил ей о том, что она не ела с самого утра.
— Это дым? — спросила она.
— Они разожгли костры, — ответил Джеф, — вокруг основания холма.
— Чтобы приготовить поесть?
Джеф покачал головой:
— Нет, в свете костров они могут контролировать нас. Теперь все подножие холма ярко освещено и мы не сможем пробежать мимо них незаметно.
Эмми хотела еще расспросить Джефа, но знала, что его ответы еще больше напугают ее. Она не была готова услышать все, что мог сказать Джеф, поэтому промолчала.
— Утром будет роса, — помолчав, сказал Джеф. — Мы можем привязать к лодыжкам тряпки и походить по траве. Тряпки намокнут, потом мы их выжмем. Конечно, таким способом мы не соберем много воды, но если…
— Прекрати, Джеф, — не выдержала Эмми, — не могу больше это слушать!
Он замолчал и уставился на нее.
— Ты же сам говорил, что греки придут завтра, — сказала Эмми.
Джеф подумал, как бы сомневаясь, чтобы ответить. Наконец он тихо произнес:
— Да, ты права.
— Вот. Поэтому все, о чем ты говоришь, нам совсем не понадобится.
— Да, скорее всего, так.
— И завтра обязательно пойдет дождь.
Джеф молча кивнул. Эмми не видела его лица, но догадывалась, что он смеется над ней. Она была даже рада этому. Рада, что Джеф согласился с ней. Согласился, что завтра придут греки и спасут их, и они не будут пить мочу и собирать росу. Потому что все эти идеи — бред.
Теперь они сидели в тишине, держась за руки. Эмми вспомнила, как однажды они с Джефом шли из кино. Это было их второе свидание, и Джеф первый раз взял ее за руку. Шел дождь, а у них был только один зонтик. Они стояли так близко друг к другу, а Джеф так и не решился поцеловать ее тогда. Этот первый поцелуй произошел позже, примерно через неделю или около того. Но это было даже лучше, потому что до этого поцелуя каждый жест, каждое крошечное движение значило так много. Эмми уже собиралась заговорить об этом, но остановилась, испугавшись, что Джеф мог и не помнить этих моментов, которые так много значили для нее.
Ветер подул сильнее. Эмми даже стала замерзать. Но вскоре ветер утих, и снова вернулась жара. Эмми начала потеть, чего с ней не было с того момента, как она сошла с автобуса. Ей казалось, что это было очень давно, как будто в другой жизни.
