Харлан Кобен - Ловушка
— Так вот, сервер… Про мгновенные сообщения и тому подобное вы знаете — кстати, Хейли переписывалась гораздо меньше, чем большинство ее друзей. И нашлось тут одно приложение (мы не сразу поняли, к чему оно) для «Гугл-Земли» — вы, наверное, в курсе, что это.
— Уж растолкуй, — попросил Фрэнк.
— Смотрите. В общем, это встроенный джи-пи-эс. — Стэнтон взял айфон и нажал на иконку Земли. Огромный шар крутанулся, камера со спутника увеличила картинку, планета стала приближаться — сперва США, потом восточное побережье, Нью-Джерси — пока все не замерло ярдах в ста над их зданием. Возникла надпись: «Вест-Маркет-стрит, 50, Ньюарк, Нью-Джерси».
Фрэнк так и раскрыл рот.
— То есть можно выяснить все места, где был этот айфон?
— Хорошо бы. Увы, эту функцию надо включать, а Хейли не включала. Зато можно задать любое место и посмотреть на карте его снимок из космоса. В общем, я озадачил пару экспертов, но, похоже, «Гугл Земля» — самостоятельная программа, и на сервере запросы Хейли не найти. В истории тоже нельзя узнать, когда сделан запрос, но что именно искала — можно.
— А она вводила какие-то адреса?
— Всего два с тех пор, как загрузила программу.
— И?
— Первый — ее дом. Видимо, скачала, запустила и решила посмотреть, где находится. Так что это не в счет.
— А второй?
Стэнтон нажал на иконку. Огромный шар «Гугл Земли» снова завертелся, показал Нью-Джерси и замер над лесом с единственным строением посередине.
— Парк «Рингвуд-стейт», — объявил Стэнтон. — Милях в сорока отсюда. Самый центр гор Рамапо. А здание — усадьба «Скайлэндз». Вокруг него тысяч пять акров леса, не меньше.
На секунду-другую наступила тишина. Фрэнк, почувствовав, как колотится сердце, посмотрел на Уокера. Им все стало ясно. Ясно без слов. Когда узнаешь такое, то понимаешь сразу. В этом довольно крупном парке — Фрэнк помнил, как пару лет назад там больше месяца скрывался один выживальщик,[17] — не составило бы труда построить маленькое, незаметное за деревьями и кустами жилище и держать кого-нибудь взаперти.
Или закопать, где никто не найдет.
Первым на часы посмотрел Тремонт. Полночь. До рассвета далеко. Он быстро набрал номер Дженны Уилер. Не поднимает трубку — въедет к ней в дом прямо на машине и получит ответ.
— Алло?
— Дэну нравились пешие походы, да?
— Да.
— Любимые места?..
— Одно время был маршрут в Вотчанге.
— А парк «Рингвуд-стейт»?
Молчание.
— Дженна?
— Да… — проговорила она тихо. — Давно — еще жили вместе — мы постоянно ходили по тропе вдоль ручья Капсо.
— Одевайтесь. Машину высылаю. — Фрэнк Тремонт повесил трубку и посмотрел на остальных. — Вертолеты, собаки, бульдозеры, прожектора, лопаты, отряды спасателей, смотрители парка, все, кто не занят, местные добровольцы. Выдвигаемся.
Уокер и Стэнтон кивнули.
Тремонт снова открыл телефон, сделал глубокий вдох, припомнил досадные слова Эстер Кримстайн и набрал домашний номер Макуэйдов.
Пронзительный звонок разбудил Уэнди в пять утра. Она уснула всего пару часов назад — бродила по Интернету, понемногу увязывая факты. О Кельвине Тилфере ничего не нашлось, и пока было не ясно, служил ли он тем самым исключением, подтверждающим правило. Но чем больше Уэнди узнавала об остальных, чем подробнее выясняла их истории, тем более странным выглядели скандалы с этими однокурсниками по Принстону.
Она на ощупь взяла телефон и выдавила хриплое «алло».
— Парк «Рингвуд-стейт» знаешь? — без лишних церемоний спросил Вик.
— Нет.
— Это в Рингвуде.
— Тебя в свое время, наверное, ценили как потрясающе толкового репортера.
— Езжай туда.
— Зачем?
— Копы ищут тело известной тебе девушки.
Она села.
— Хейли Макуэйд?
— Да. Думают, Мерсер закопал ее в лесу.
— А почему они так считают?
— Мой источник говорил что-то о «Гугл-Земле» в ее айфоне. Съемочную бригаду пришлю.
— Вик!
— Что?
Она запустила руку в волосы, собираясь с мыслями.
— Жутковато мне на такое ехать.
— Ой-ой, страсти-мордасти… Вперед!
Уэнди встала с кровати, приняла душ, накинула одежду и начала наносить телевизионную косметику, кейс с которой всегда держала под рукой, — нездоровое занятие, учитывая место, куда предстояло ехать. Добро пожаловать в мир теленовостей. Как поэтично заметил Вик, страсти-мордасти.
Она прошла мимо комнаты Чарли. Бардак: вчерашние шорты с рубашкой — кучей на полу. Когда теряешь мужа, приучаешь себя не обращать внимания на такую ерунду. Уэнди посмотрела на спящего сына, подумала о Марше Макуэйд, которая точно так же проснулась, точно так же заглянула в комнату к ребенку и увидела пустую кровать. А теперь, спустя три месяца, Марша Макуэйд ждала новостей от полиции, прочесывающей парк в поисках тела пропавшей девочки.
Вот чего не понимали люди вроде Арианы Насбро — хрупкости жизни, волн, которые могут пойти всего от одного кошмарного эпизода; того, как беспечный поступок способен бросить тебя в колодец отчаяния; непоправимости не понимали.
В который раз Уэнди прочла безмолвную молитву всех родителей: пусть беда его не тронет, пусть опасности пройдут стороной.
Потом она села в машину и поехала в парк, где полиция разыскивала девушку — ту, которой утром не оказалось в своей постели.
ГЛАВА 20
Солнце встало в пять сорок пять.
Патрисия Макуэйд, младшая сестра Хейли, неподвижно стояла посреди бушевавшей вокруг поисковой операции. Полиция нашла айфон, и словно вернулось оцепенение первых дней, когда развешивали объявления, обзванивали друзей Хейли, заходили в ее любимые места, обновляли сайт о пропавшей, раздавали фотографии в торговых центрах.
Следователь Тремонт, всегда такой обходительный с их семьей, а за последние несколько дней будто постаревший лет на десять, вымучил улыбку и спросил:
— Как дела?
— Хорошо, спасибо.
Он похлопал ее по плечу и зашагал дальше. Так поступали многие. Патрисия ничем не выделялась, но из-за этого не переживала. Большинство людей тоже не особенные, хотя и думают иначе. Ее свое положение устраивало, по крайней мере прежде. Она скучала по Хейли, и внезапное внимание девочку не радовало, поскольку в отличие от старшей сестры Патрисия ненавидела соревноваться и служить центром внимания. Теперь же она стала в школе главным объектом сострадания — популярные девочки беседовали с ней, держались поближе, чтобы потом на вечеринках говорить: «Та пропавшая-то? А я дружу с ее сестрой!»
Мать Патрисии помогала организовывать поисковые отряды. Она, как и Хейли, была воплощением силы. Во время походов обе своей тигриной энергией заряжали остальных. Хейли вела. Всегда. Патрисия шла следом. Некоторые думали, что ее это беспокоит — неправда. Мать иногда упрекала: «Будь решительнее», — но Патрисия не видела смысла — не любила принимать решения. Она с удовольствием смотрела фильмы, которые нравились Хейли, ее не заботило, ели они китайскую или итальянскую пищу — какая разница? Если подумать, что хорошего в решительности?
Полицейские загоняли фургоны с телевизионщиками на огороженную лентой площадку, как ковбои в фильмах скот. Она заметила ту женщину с кабельного канала — мелированные волосы, визгливый голос. Один журналист проскользнул за ограждение и окликнул Патрисию по имени, сверкнул улыбкой и показал микрофон — будто конфету, которой хотел заманить к себе в машину. Тремонт подошел к нему и велел идти… обратно.
Возле еще одного фургона, где выставляли камеру, Патрисия увидела ту красивую журналистку, с чьим сыном, Чарли Тайнсом, она ходила в одну школу. Отца Чарли, когда тот был еще маленьким, сбил насмерть пьяный водитель — это мама как-то рассказала. Всякий раз, когда миссис Тайнс встречалась им на игре или в супермаркете, Макуэйды немного притихали то ли от уважения, то ли от страха — видимо, думали, каково было бы жить, если бы такое произошло с их отцом.
Подъехали еще полицейские. Ее папа встречал их, через силу улыбался и пожимал руки, как кандидат во время предвыборной. Патрисия больше походила на него — плыла, куда нес поток. Но отец изменился. Изменились, пожалуй, все, только в нем произошел какой-то надлом, и кто знает, стал бы он прежним, даже если бы Хейли нашли. Выглядел как раньше, улыбался как раньше, пробовал шутить, дурачиться… остались и те мелочи, что делали его самим собой, но вел себя отец так, словно опустел, словно его выскребли изнутри или превратили в персонажа тех фильмов, где инопланетяне подменяют людей их бездушными клонами.
Патрисия заметила служебных собак — немецких догов — и подошла поближе.
— Можно погладить?
Полицейский, чуть помешкав, разрешил.
