Пенсия для киллера - Гу Бёнмо
Солдат перестал тянуться к ней и попытался доползти до двери. Однако, чтобы ее открыть, пришлось бы сначала приподняться и отпереть замок. Из последних сил верзила привстал и потянулся рукой к замку. Как только он скинул защелку, девочка пнула его по ребрам, и солдат обмяк, свалившись на пол, словно шкура убитого медведя. Он так и лежал не двигаясь, с открытыми глазами.
Потом дверь распахнулась, и девочка увидела Рю.
Она ощутила, как кровь бросилась ей в голову. Недавняя смертельная угроза не шла ни в какое сравнение с тем ужасом, который накрыл ее сейчас. Она не могла даже заплакать.
Не спрашивая Рю, как он тут оказался, что услышал и почему не пришел ей на помощь, она принялась оправдываться:
— Я не хотела… Он сам на меня напал, я только…
Рю зажал ей рот ладонью и поднес палец к губам. Потом посмотрел на распростертого на полу солдата — распоротый рот, вытекающая кровь, — и оглядел комнату.
— Неплохо, — пробормотал он.
Девочка вскинула на него глаза, решив, что ослышалась. Но улыбка на лице Рю была искренней, хоть и удивленной, и он даже не пытался успокоить девочку бессмысленными утешениями.
— Я собирался избить его до полусмерти, — сказал он. — Много у тебя вещей?
Она отчаянно затрясла головой. У нее имелись лишь пара смен белья да спрятанная под подушкой небольшая сумма скопленных с зарплаты денег, которые она собиралась отдать Чо. Больше у нее ничего не было. Она жила одним днем, стараясь выкарабкаться, и эта простота отражала ее отчаянное положение. Не было у нее и дорогих сердцу памятных вещей, она лишь смутно догадывалась, что все ценное в ее жизни так или иначе будет связано с Рю и его семьей.
— Тогда ступай в магазин, — велел ей Рю, — и делай то, что тебе скажет Чо. А это предоставь мне. Иди! — Рю слегка подтолкнул ее, и она побежала. В голове у нее все перепуталось, и она не могла понять, где тут случайность, а где продуманный план Рю. Девочка знала: стоит начать плакать, она свалится на землю и не сможет встать. Поэтому она подавила душившие ее рыдания. Кровь отхлынула от головы и разбежалась по всему телу, словно стайка рыбок по океану.
Чем на самом деле занимался ее благодетель, она узнала месяц спустя, после того как они с Рю и Чо сбежали, закрыв магазин. Ей рассказали, что солдат, которого она зарезала, был всем поперек горла: он крал и перепродавал товары с военной базы, а потом шантажировал этим ночные клубы и магазины. И хотя Рю не собирался устраивать своей подопечной такую проверку, он не отрицал, что, узнав про сексуальные предпочтения солдата, подыскивал для него девушку помоложе. И рассчитывал, как только солдат потеряет бдительность, получив желаемое, нанести удар и разобраться с ним. Рю планировал лишь избить солдата, но ее участие все изменило. Она никогда не интересовалась, как он избавился от тела и прочих улик и как разобрался с другими вопросами. Позже, по мере того как она набиралась опыта в этом деле, тайны и умолчания вокруг профессии киллера таяли с каждым новым приемом, который она узнавала.
Когти открыла дверь, подтолкнув ее висевшей на плече длинной сумкой, похожей на сумку для гольфа. Гиря гавкнула пару раз. Когти еще раз оглянулась на нее, прежде чем уйти. Собака села и принялась смиренно наблюдать. Похоже, она не собиралась предостерегать Когти от опасных действий. Ее поведение было оптимально приспособлено к стилю жизни хозяйки.
Когти понимала: если она задумала дело, даже самое простое, лучше тут же, без всякого промедления, его исполнить. Особенно нынче, когда, стоит ей отвернуться, она моментально забывает, что хотела сказать. Она погладила собаку по голове и уверенно и твердо произнесла: «Я вернусь».
Она будет возвращаться, пока сможет дышать. Пока сможет двигать руками и ногами. Пока еще будет узнавать эту маленькую собачку и помнить ее. Когти вышла на улицу закрыла за собой дверь.
Глава седьмая
В офисе Когти застала клиентку лет пятидесяти пяти. Та сидела напротив Решали, скрестив ноги и руки. На журнальном столике между ними лежал открытый дипломат. Его содержимое было выставлено на всеобщее обозрение: это, разумеется, были стопки пятидесятитысячных купюр. Взгляд Решалы, выражающий чрезвычайную душевную муку и страдания, перемещался с клиентки к кофейной чашке, стоявшей перед ней, словно бы его разрывало от желания схватить все эти воны и швырнуть их в лицо посетительницы. Решала кивнул вошедшей Когти и снова повернулся к расфуфыренной с головы до ног клиентке.
— Директор Сон пообещал мне всякое содействие, и поэтому я здесь. Такое обслуживание неприемлемо. Вы собираетесь выполнить заказ или нет? — Хотя клиентка вела себя требовательно и раздраженно, в голосе у нее проскальзывали нотки отчаяния.
То ли чувствуя это, то ли сообразив, что женщина побывала во всех агентствах, прежде чем прийти к ним, Решала ответил твердо:
— Если директор Сон пообещал вам, значит, дело будет сделано, даже не сомневайтесь. Но нам нужно все изучить и провести тщательное расследование, и только потом мы вам позвоним. Особенно учитывая тот факт, что мы пока не имели возможности обсудить это между собой.
— В таком случае действуйте. Я буду ждать от вас звонка сегодня. — Клиентка надела солнечные очки и встала, гремя ключами от машины. На Когти, стоявшую около стойки приемной, она посмотрела так, словно оценивала недвижимость.
Их взгляды на минуту встретились. Даже за темными стеклами клиентка не смогла скрыть удивление при виде пожилой женщины. Та не была похожа ни на заказчицу, ни на специалиста. Что она делает в этом, судя по репутации, эксклюзивном агентстве по борьбе с вредителями? Посмотри женщина на Когти с таким же неприкрытым изумлением лет десять назад, та бы выхватила нож и, открывая и закрывая лезвие, принялась бы раскручивать его в воздухе, словно продолжение руки, демонстрируя свои навыки. Даже если бы это был не ее заказ. Но со временем подобная реакция стала казаться ей смешной. Она еще помнила скептическое отношение, вызванное ее молодостью и полом, а теперь некоторые позволяли себе не обращать на нее внимания из-за солидного возраста, но ее это больше не трогало.
Каблуки клиентки застучали по лестнице. Решала прикрыл крышку дипломата.
— Плохо, когда люди считают, будто деньги решают все, — пробормотал он. — Но хуже
