Лабиринт - Дмитрий Болотин
Дождавшись прилёта Лёши, в шесть часов вечера мы втроём двинулись по шоссе до Апатитов. После моей ауди эта машина была похожа на ленивого мамонта, но шла очень плавно, что было кстати, так как дорога оставляла желать лучшего. Лёша, сидя посередине заднего сиденья, каждые пять секунд протирал свои запотевающие очки, которые успели замёрзнуть, пока он шёл от аэропорта к машине, и всё не мог нарадоваться тому, что мы наконец втроём собрались, да ещё и не в Питере, а на севере.
– Зябко здесь, однако! Хорошо хоть жена упаковала меня по полной. Я сначала хотел отказаться от зимнего термобелья, но теперь рад, что она настояла на том, чтобы я его взял. Как здесь вообще люди живут, если тут уже в сентябре холод такой? – возмущался Лёша, отогрев, наконец, свои очки.
– Да чёрт его знает. Ко всему привыкаешь. По крайней мере, здесь, наверно, солнце люди видят больше месяца в году, – заметил Саша.
– Уж лучше мороз и ясное небо, чем относительное тепло и моросящий дождь! – ответил я, глядя на первые появляющиеся в смеркающемся небе звёзды.
– На вкус и цвет товарища нет! – продолжил Лёша. – Мне кажется, что везде есть свои плюсы и минусы. По-моему, для человека большим талантом является способность радоваться плюсам и не обращать внимание на минусы, которые его окружают. И в Питере хорошо, и здесь. Нужно лишь посмотреть под правильным углом. А сколько нам ехать?
– Около ста пятидесяти километров, – ответил Саша. – За час долетим.
– Мне кажется, что человек, радующийся только положительным моментам, происходящим в жизни, и не расстраивающийся из-за неудач – это несуществующая абстракция, – продолжил тему я. – Или же он просто не сталкивался с реальными проблемами, которые могли бы его задеть.
– Возможно, и так, но всё-таки это действительно важно. Большинство людей сталкиваются с одними и теми же сложностями, хоть и завуалированными в разные оболочки, но порой встретишь какого-то ноющего неудачника, и аж тошно становится. Противно просто даже рядом с ним находиться. И наоборот, буквально пару недель назад виделся с коллегой, у которого были серьёзные проблемы на работе, но он был полон сил и решимости их устранить. И знаете что, решил же ведь!
– Но то, что он их решил, ещё не значит, что он не расстраивался. Не так ли?
– Он выглядел вполне бодрым и не подавал каких-либо признаков огорчения.
– И это ещё не значит, что он не расстраивался. Я тоже выгляжу для всех бодрым и весёлым! – ответил я. – По крайней мере, для деловых партнёров и тех, с кем я общаюсь по работе. Мне кажется, что дело не в том, что какие-то люди расстраиваются из-за проблем, а какие-то нет, а в том, что кто-то слишком глуп, чтобы показывать свою слабость на людях – и да, я убеждён, что это слабость, – а другие отдают себе отчёт в том, что не стоит показывать другим свои слабые места.
Саша подключился к диалогу: – Мне кажется, что ситуация взаимосвязанная, и то, о чём вы оба говорите, верно. Все люди, безусловно, расстраиваются из-за неудач, если они, конечно, в здравом уме. Просто сильным людям, уверенным в том, что они справятся с проблемами, проще не впадать в отчаяние и проще выглядеть, как ты говоришь, Лёша, бодрыми. А слабые люди впадают в отчаяние из-за своего бессилия и безнадёжности сложившейся ситуации и не могут это скрыть. Или не хотят из-за того, что им становится всё равно на общественное мнение, вследствие возникающей депрессии.
Лёша с интересом наклонился с заднего сиденья поближе к нам:
– Но неужели вы оба действительно считаете, что во время сложного жизненного периода нужно притворяться, делая на людях вид, что у вас всё хорошо?!
– Да! – хором ответили мы с Сашей.
– А как иначе? – спросил я. – Ты предлагаешь ходить с унылой гримасой и говорить о том, что у тебя всё плохо?
– Необязательно с унылой гримасой и необязательно жаловаться, но зачем намеренно делать вид, что всё хорошо? Это же ложь! Разве не лучше бы было быть искренним в выражении своих чувств? И разве не лучше обсудить проблемы с кем-либо, вместо того, чтобы пытаться решить их в одиночку?
Промолчав мгновение и вспоминая все те события, что происходили ещё полгода назад, я ответил:
– Знаешь, мой жизненный опыт показывает, что далеко не все, кому ты сегодня доверяешь и делишься своими проблемами, завтра будут так же близки тебе. В лучшем случае, они могут просто потерять интерес, а в худшем станут врагами – и это самое страшное. Вряд ли кто-то может сделать тебе больно, если не знает, как к тебе подступиться, но тот, кто знает твои больные места и желает мести – тот и нанесёт самый сильный удар. Если уж и не можешь сам решить проблемы, то, пожалуй, лучший выход – психотерапевт. Я, конечно, не считаю, что разговор с ним лучше, чем откровенный разговор с близким человеком, но по крайней мере такой диалог гораздо более надёжный, так как заведомо конфиденциальный.
– Ага, – подхватил Саша. – Как секс в презервативе. Ощущения не очень, зато надёжно!
– Ну, парни, не знаю, – задумчиво сказал Лёша. – Мне сложно представить, чтобы я что-то скрывал от жены и не мог с ней о чём-то поговорить. И уж тем более мне сложно представить, чтобы она строила когда-либо коварные планы против меня, рассчитывая надавить на те слабые места, о которых известно только ей.
– Дай бог, чтобы так оно всегда и было, Лёш. Я действительно не хочу, чтобы у тебя когда-нибудь произошло то, о чём я говорю. До развода с женой я тоже так думал, но ошибся. Как оказалось, то, какой человек
