Смотритель маяка - Роман Конев
Снежана подошла к столику, обняла Эмиля сзади за шею. От неё приятно пахло сладким цитрусом. Артём с Тимом по умолчанию не опускали взгляд ниже уровня её лица.
Тим подвинулся к ним настолько близко, что мог обоих сжать в объятия. Эмиль закатил глаза, предвидя нецензурную выходку неутомимого сказочника.
– Как парня делить будем, Снежана? – Тим хлопал ресницами, а затем и вовсе подмигнул Эмилю. Эмиль зажмурился.
– Бар «Голубая устрица» в другом месте, – сказал он. Артём не смог удержать внутри себя едкий смешок.
– Я чего-то не знаю? – Снежана поцеловала Эмиля в губы, оставив на них слабый след от помады непонятного серого цвета.
– Да нет, солнышко, Тим опять забыл принять таблетки. Но ты не бойся, он безобидный. Если его погладить, он ляжет на спину лапами вверх. Главное, не поливай его после полуночи.
– Он превратится в гремлина?
– Наоборот, перестанет им быть.
Тим переместил своё внимание на Артёма:
– Я же говорил, что ему хватит кофе. А ты – да пусть пьёт, жалко, что ли. Ещё одна чашка, и он бы сейчас на латыни духов вызывал.
– Я смотрю, вы втроём времени не теряете, мальчики.
– Не волнуйся, весь компромат хранится в надёжном месте. – Тим постучал пальцем по виску.
– Тим, хватит флиртовать с моей девушкой!
– О, боже, мне так нравится, когда ты сердишься! – Тим приложил обе руки к сердцу.
Эмиль потянулся за костылями.
– Давай сюда эти штуки!
– А вот это уже прозвучало грубо.
– Живо!
– Сколько экспрессии! Мечта, а не мужчина.
Снежана держала костыли, пока Эмиль вылезал из кресла.
– Да, он у меня лапочка.
– Угу, лампочка, – сказал Тим. – Так и сияет. А счёт кто будет оплачивать? Котяра Феликс тебе вторую ногу сломает за чашку кофе.
– Пусть только попробует.
Тим подал бармену знак рассчитать их стол. Феликс принёс счёт в одной руке, держа в другой переносной терминал для оплаты. Тим перехватил у него счёт, упёрся взглядом в итоговую сумму.
– Парни, мы разве заказывали хамон?
– Да нет, только простую воду пили, – сказал Эмиль, опираясь на костыли.
– Из-под крана, – сказал Артём.
Феликс невозмутимо положил на стол горсть мятных конфет. К шалостям энергичной троицы он относился как к обязательному номеру программы.
– Это вам в качестве утешения за неудачную попытку.
– Как тяжело иметь дело с умными людьми. – Тим выразительно вздохнул и приложил банковскую карту к считывателю.
– К счастью, умные люди вроде нас нам давно не попадались. – Артём выжал из себя плотоядную улыбку.
– Когда окончите цирковое училище и получите дипломы клоунов, приходите к нам… о нет, нет, не на банкет. А устраиваться на работу мойщиками посуды.
Артём, Эмиль и Тим не сговариваясь, разразились продолжительными аплодисментами.
– Блестяще, маэстро! Просто блестяще!
– Потрясающе! Высший блеск!
– Гип-гип, ура! Просто блестяще!
Продолжая аплодировать, трое парней в сопровождении единственной девушки вышли на улицу, где и расстались. Перед выходом Артём успел перекинуться с Агатой прощальным взглядом через барное зеркало. Поезд из преисподней прочно застрял у него в голове. Каким бы испытаниям она не подверглась, он желал ей неомрачённого дождевыми тучами неба.
4
Незнакомец сидел на верхней ступеньке лестничного пролёта, перекрыв собой проход к квартирам на площадке третьего этажа. Именно на этом этаже и жил Артём в квартире с номером «83». Он всегда отдавал предпочтение лестнице, даже когда еле передвигал ноги от усталости после ночных смен. Третий этаж в двадцать лет не то же самое, что в семьдесят.
Артём замедлил шаг, позволяя мужчине заранее отодвинуться. Чужак находился в том возрасте, когда годы на мгновение переставали отражаться на внешности, – где-то между тридцатью и тридцатью пятью. Покатые плечи сменялись широким тазом. Обмен веществ уже замедлил свой ход в сдобном теле. В любом случае, незнакомец съедал больше калорий, чем тратил, и рисковал при таком подходе к питанию непрерывно увеличиваться в размерах. По уже не юношескому, невыразительному лицу плутали фантомы смятения. Чем бы ни была вызвана тревога, проявлял он её с помощью бессильной апатии. Неподвижные зрачки глаз формально изучали не представляющую интереса стену. Хотя на самом деле видели перед собой бесконечную пустоту.
Артём остановился на три ступени ниже погружённого в меланхоличный транс мужчины.
