Стиг Ларссон - Девушка с татуировкой дракона
— Хенрик, это бессмысленно. Я не могу разгадать загадку исчезновения Харриет.
— Согласно контракту, от вас этого не требуется. Я хочу лишь, чтобы вы приложили максимум усилий. Если у вас не получится, значит, такова воля Господня или — если вы в Него не верите — судьба.
Микаэль вздохнул. Он чувствовал себя все более неуютно и хотел поскорее завершить свой визит в Хедебю, но все-таки уступил:
— Рассказывайте.
— Я хочу, чтобы вы в течение года жили и работали здесь, в Хедебю. Я хочу, чтобы вы изучили все материалы по исчезновению Харриет, бумагу за бумагой, просмотрели все свежим глазом. Я хочу, чтобы вы подвергали сомнению все прежде сделанные выводы, как и должен работающий по делу журналист. Я хочу, чтобы вы искали упущенное мной, полицией и другими людьми, которые занимались расследованием.
— Вы просите меня забросить жизнь и карьеру, чтобы год заниматься пустой тратой времени.
Хенрик Вангер внезапно улыбнулся.
— Что до вашей карьеры, то вы, вероятно, согласитесь, что на данный момент приходится не самый лучший ее период.
Микаэль не нашелся что ответить.
— Я хочу купить год вашей жизни и вашей работы. Зарплата будет выше, чем вы когда-либо можете рассчитывать получить. Я буду платить вам двести тысяч крон в месяц, то есть вы получите два миллиона четыреста тысяч крон, если согласитесь и останетесь на целый год.
Микаэль утратил дар речи.
— Никаких иллюзий я не строю. Я знаю, что шансы на удачу минимальны, но если вам, вопреки ожиданиям, удастся разгадать загадку, вас ждет бонус — двойное вознаграждение, то есть четыре миллиона восемьсот тысяч крон. Давайте не будем мелочиться и округлим до пяти миллионов.
Хенрик Вангер откинулся на спинку кресла и склонил голову набок.
— Я могу переводить деньги на любой указанный вами банковский счет в любой точке мира. Вы можете также получать деньги наличными, в сумке, и сами решать, вносить ли их в налоговую декларацию.
— Это… безумие, — выдавил из себя Микаэль.
— Почему же? — спокойно спросил Хенрик Вангер. — Мне за восемьдесят, и я по-прежнему пребываю в здравом рассудке. У меня огромный личный капитал, которым я распоряжаюсь по собственному усмотрению. Детей у меня нет, равно как нет и ни малейшего желания дарить деньги родственникам, которых я ненавижу. У меня составлено завещание; бо́льшую часть средств я подарю Всемирному фонду дикой природы. Несколько близких мне людей получат приличные суммы — в частности, живущая здесь Анна.
Микаэль Блумквист покачал головой.
— Постарайтесь меня понять. Я стар и скоро умру. Есть только одна вещь в мире, которая мне нужна, — ответ на вопрос, мучающий меня уже почти четыре десятилетия. Я не уверен, что смогу его получить, но у меня достаточно личных средств, чтобы предпринять последнюю попытку. Что же странного, если я хочу истратить часть своего состояния во имя такой цели? Это мой долг перед Харриет. И перед самим собой.
— Вы собираетесь заплатить несколько миллионов крон ни за что. Мне надо только подписать контракт, а потом я смогу плевать в потолок целый год.
— Плевать в потолок вы не станете. Напротив — вы будете работать так, как в жизни не работали.
— Почему вы так в этом уверены?
— Потому что я могу предложить вам нечто такое, чего вам не купить за деньги, но хочется больше всего на свете.
— Что же это может быть?
Глаза Хенрика Вангера сузились:
— Я могу сдать вам Ханса Эрика Веннерстрёма. Могу доказать, что он мошенник. Он ведь тридцать пять лет назад начинал свою карьеру у меня, и я могу преподнести вам на блюде его голову. Разгадайте загадку, и из своего поражения в суде вы сможете сделать главный репортаж года.
Глава
07
Пятница, 3 января
Эрика поставила кофейную чашку на стол и повернулась к Микаэлю спиной. Она стояла у окна в его квартире и смотрела на панораму Старого города. Было девять утра третьего января. После новогодних праздников весь снег смыло дождем.
— Мне всегда нравился этот вид, — сказала она. — Ради такой квартиры я могла бы покинуть Сальтшёбаден.
— У тебя есть ключи. Пожалуйста, переезжай сюда из своего привилегированного района, — откликнулся Микаэль.
Он закрыл чемодан и поставил его у входной двери. Эрика обернулась и посмотрела на Микаэля с сомнением.
— Не может быть, что ты это всерьез, — произнесла она. — Мы пребываем в жутчайшем кризисе, а ты собираешь два чемодана и отправляешься жить к черту на кулички.
— В Хедестад. Это в нескольких часах езды на поезде. И к тому же не навсегда.
— Ты мог бы с таким же успехом отправиться в Улан-Батор. Разве ты не понимаешь, что это будет выглядеть, будто ты сбегаешь, поджав хвост?
— Именно это я и делаю. Кроме того, мне еще предстоит в этом году отсидеть срок в тюрьме.
Кристер Мальм расположился тут же на диване. Ему было не по себе. Впервые со времен создания «Миллениума» Микаэль и Эрика так непримиримо ссорились у него на глазах. Все эти годы они были неразлейвода. Конечно, иногда они яростно сцеплялись, но поводом всегда служили рабочие моменты, и, устранив все вопросительные знаки, они обычно обнимались и отправлялись в ресторан. Или в постель. Последняя осень и так выдалась невеселой, а теперь казалось, что просто разверзлась преисподняя. Кристер Мальм задумался, уж не наблюдает ли он начало конца «Миллениума».
— У меня нет выбора, — сказал Микаэль. — Унаснет выбора.
Он налил себе кофе и сел за кухонный стол. Эрика покачала головой и устроилась напротив.
— Кристер, а ты что думаешь? — спросила она.
Кристер Мальм развел руками. Он ждал этого вопроса и опасался мгновения, когда ему придется занять какую-то позицию. Кристер являлся третьим совладельцем, но все трое знали, что «Миллениум» — это Микаэль и Эрика. Они спрашивали у него совета исключительно тогда, когда всерьез расходились во мнениях.
— Честно говоря, — начал Кристер, — вы оба знаете, что мое мнение роли не играет.
Он умолк. Ему нравилось создавать образы и работать с графической формой. Он никогда не считал себя художником, но знал, что является дизайнером от бога. Зато в интригах и решениях принципиальных вопросов он силен никогда не был.
«Это не просто ссора, — подумал Кристер Мальм. — Это развод».
Молчание нарушил Микаэль:
— Хорошо, давайте я в последний раз приведу свои аргументы. — Он не сводил глаз с Эрики. — Это не означает, что я бросаю «Миллениум». Мы слишком много вкалывали, чтобы все бросить.
— Но теперь тебя в редакции больше не будет — воз придется везти нам с Кристером. Ты хоть понимаешь, что по собственной инициативе отправляешься в ссылку?
— Это второй момент. Эрика, мне необходим перерыв. Я выдохся и сейчас просто ни на что не гожусь. Может быть, оплаченный отпуск в Хедестаде — это как раз то, что мне надо.
— Вся эта история — чистое сумасшествие, Микаэль. Ты мог бы с таким же успехом начать работать на уфологов.
— Знаю. Но мне платят чуть ли не два с половиной миллиона, чтобы я год просиживал штаны, и бездействовать я не собираюсь. Это третий момент. Первый раунд против Веннерстрёма окончен — он победил, послав меня в нокаут. Второй раунд уже начался — он будет стараться окончательно потопить «Миллениум», поскольку понимает, что пока существует журнал, существует и редакция, осведомленная о его проделках.
— Я это знаю. Вижу это по ежемесячным изменениям доходов от рекламы в последние полгода.
— Вот именно. Поэтому мненеобходимоуйти из редакции. Я для него — красная тряпка. У него насчет меня крыша поехала. Пока я на месте, он свою кампанию не прекратит. Наша задача — подготовиться к третьему раунду. Чтобы иметь хоть малейший шанс в борьбе против Веннерстрёма, мы должны отступить и выработать совершенно новую стратегию. Нам необходимо найти некое орудие борьбы. Это и станет моей задачей на ближайший год.
— Все это я понимаю, — произнесла Эрика. — Возьми отпуск. Поезжай за границу, поваляйся месяц на испанском побережье. Поизучай личную жизнь испанок, отдохни, посиди у себя в Сандхамне и посмотри на волны.
— Но когда я вернусь, ничего не изменится. Веннерстрём добьет «Миллениум», ты же понимаешь. Мы сможем ему помешать только в том случае, если разузнаем о нем что-то полезное для нас.
— И такую информацию ты предполагаешь найти в Хедестаде.
— Я просмотрел газетные статьи. Веннерстрём работал на Вангера с шестьдесят девятого по семьдесят второй год. Он сидел в штабе концерна и отвечал за стратегические капиталовложения. Ушел он очень поспешно. Мы не можем исключить того, что у Хенрика Вангера на него действительно что-то есть.
— Но если он что-то сделал тридцать лет назад, мы едва ли сможем сейчас это доказать.
— Хенрик Вангер обещал дать интервью и рассказать все, что знает. Он одержим мыслями о своей исчезнувшей родственнице — похоже, это единственное, что его вообще интересует, и если ему потребуется сдать Веннерстрёма, вполне вероятно, что он это сделает. Мы в любом случае не можем упускать такой шанс — он первый, кто сказал, что готов публично облить Веннерстрёма грязью.
