Мэг Гардинер - Каньон убийств

— ОУ — Оперативное управление, — сказала я. — Каждому поклоннику Тома Клэнси известно, к какому ведомству оно относится.

— Но не у каждого брат совершал испытательные полеты над озером Чайна.

Я начинала злиться.

— Не у каждого отец имел допуск к секретным материалам и работал над системами вооружения для авиации ВМС.

Я подняла руку:

— Тпру.

— Не перебивайте, — приказала она. — Мы знаем о вас все. Вы ходите в церковь чаще, чем говорите об этом своему дружку. Вы по доброй воле сдаете кровь для тяжелобольных. Вы верите в брак и в философию стрелка-одиночки, равно как в использование американского военно-морского могущества для защиты демократии. Будучи человеком сугубо гражданским, вы не боитесь подставлять грудь под пули. Вы оптимистка, ибо спите с паралитиком и тем не менее регулярно покупаете противозачаточные пилюли. У вас целеустремленный характер: при всей непоседливости вы много времени проводите в библиотеке. Ваши манеры отличаются нестабильностью, но вы умеете себя контролировать. Если вас это интересует, могу сообщить: ФБР досье на вас не ведет. Она помолчала и внушительно добавила: — А на Джесси ведет.

Я в гневе сдавила бумажный стаканчик с такой силой, что кофе выплеснулся на столик. Я уставилась на коричневое пятно, а когда подняла глаза, Риверы не было.

Из кафе я направилась в «Санчес Маркс». В холле стены были обшиты панелями красного дерева. Навстречу мне вылетела Лавонн. Глаза у нее горели.

— Пойдем со мной. Я только что получила информацию, важную для вас с Джесси.

— Странная вещь: я тоже имею сказать ему нечто важное.

Она бросила на меня внимательный взгляд.

Джесси разговаривал по телефону, попутно делая записи в блокноте. Как только мы вошли в кабинет, он повесил трубку.

— Минуту назад я говорила с адвокатом Кола Дайамонда. Дайамонда выписали из отделения интенсивной терапии, — сообщила Лавонн.

Джесси положил за ухо карандаш.

— Ну и неожиданность.

— А вот неожиданность покруче. Адвокат утверждает, что в «Санчес Маркс» существует «конфликт интересов».[7] Он требует отстранить тебя от дела.

Джесси покрутил головой:

— Ничего не понимаю.

— Дайамонд подает на развод. Он обвиняет жену в интимной связи с Франклином Брэндом.

Джесси с удивлением посмотрел сначала на Лавонн, потом на меня, потом снова на Лавонн:

— А при чем тут «конфликт интересов»? Это всего лишь попытка доставить нам неприятности. Однако новые сведения о Брэнде… Нужно известить полицию, — сказал Джесси.

Лавонн согласно кивнула:

— По-моему, нам удалось определить женщину, которая доложила полиции о бегстве Брэнда с места преступления. Это Мери Дайамонд.

— И если она до сих пор поддерживает с ним отношения… — вступила я в разговор.

— …то может знать, где он, — закончил Джесси и поднял трубку.

— Подожди, — остановила я его и поведала о Джакарте Ривера.

Джесси опустил трубку на рычаг.

Лавонн помрачнела.

— Я поговорю с полицией, — сказала она и поспешно вышла из кабинета.

Джесси посмотрел в окно на красную черепицу крыш и зеленые волны гор.

— Эв, эта мадам Джакарта Ривера… — Он замялся.

— Да-да, слушаю, — ободрила я.

— Будь осторожна. От нее веет чем-то знакомым.

Кенни затормозил около моего дома час спустя. Я как раз прощалась с торговцем системами охраны дома. Я сказала ему, что хотела бы оснастить дом сигнализацией, и добавила, что мини-ловушки и двадцатимиллиметровые пушки «Вулкан», которые ВМС ставят на свои F/A-18, меня также устраивают.

— Садись, покатаемся, — крикнул Кенни, распахивая дверцу «порше».

Отъезжали мы, сопровождаемые сердитым взглядом Хелен Поттс. Наверное, мы помешали ей вынуть корреспонденцию из почтового ящика. Иначе объяснить ее взгляд я не могу.

— Ты постоянно пытаешься припереть меня к стенке, — начал Кенни.

Он явно нервничал и беспричинно дергал рычаг коробки передач.

Мои волосы развевал встречный ветер.

— Тебе не следует связываться со мной. И Блэкберну — тоже.

— Тебя возмущает то, что я рассказала твоему папочке?

— Ты и представить себе не можешь, под каким давлением я нахожусь.

— Папин сынок.

— Сучка полицейская.

Я в удивлении посмотрела на него. Кенни мчался по Лагуна-стрит.

— Впереди розарий. Остановись, прогуляемся пешком.

— Нет. Ты должна кое-что увидеть.

Мы сделали несколько поворотов и выехали на Санта-Барбара-стрит.

— Ты лезешь вдела, которые тебя никак не касаются. Не смей больше никогда говорить обо мне с моим отцом.

— Я делаю то, что должна, Кенни.

— Он не доверяет мне. Он хочет единовластно управлять «Мако». Он ищет повод для того, чтобы выгнать меня из компании. И ты ему повод преподнесла. Зачем ты сказала ему, что я снюхался с Брэндом?

— Сожалею, но все это не мои проблемы.

Мы промчались по Ферст-Пресбитериан и выскочили на Стейт-стрит.

Он вдруг заговорил резким басом отца:

— «Кенни, пойди в зал и займись гостями. Кенни, вынь палец из носа. Кенни, ты же не каскадер, тебе не следует участвовать в мотогонках и позорить нашу семью. Ты вообще ничего не должен делать». — Он повернул ко мне голову и проехал на красный свет. — Тебе не хотелось бы расти в таких условиях?

— А тебе не хотелось бы ехать помедленнее?

Мы все больше набирали скорость, объезжая участников дорожного движения будничного дня. Я вжалась в сиденье и уцепилась за дверную ручку.

Хотя у Кенни было холеное лицо и прическа а-ля кинозвезда, я поняла, что живется ему несладко.

— Но он забывает, мой праведный отец, мистер Спаситель Отечества. Он забывает. Да, я на самом деле нанял Фрэнка, но ведь в вице-президенты-то произвел его именно отец. — Кенни со скрежетом повернул за угол и выехал на Хоуп. — Ха! После того ДТП отец сообразил, что поставил не на ту лошадь.

Мы с визгом свернули на подъездную дорожку к кладбищу Кальвари. Слева от нас появилась теплица. Дорожка извивалась между безмолвными лужайками и деревьями, бросающими тень на могилы.

— Когда тебе захочется сообщить, куда мы едем, я готова тебя выслушать.

— Это здесь.

Он остановился у бордюра, заглушил двигатель и вылез из машины. Собравшись с силами, я последовала за ним на небольшой холм. О чем я только думала, соглашаясь «прокатиться»? Озлобленный водитель и мощный немецкий двигатель — плохая комбинация.

Не дойдя до вершины холма, Кенни застыл под раскидистым деревом.

— Что, по твоему мнению, связывает меня с Брэндом? Честно. Я хочу знать. Скажи мне это здесь и сейчас.

Я попыталась разобраться в выражении его лица.

— И не ври. Скажи правду.

И я сказала.

— Я думаю, что ты его мажордом. Я думаю, что ты его мальчик на побегушках. Я думаю, что ты соучастник присвоения денег компании мошенническим путем.

— Продолжай.

— Я думаю, что ты стараешься заткнуть Джесси рот с того момента, как он узнал о возвращении Брэнда. Я думаю, что ты посылал Джесси оскорбления по электронной почте.

— Все?

— Я думаю, что ты лизоблюд Франклина Брэнда.

Он пристально посмотрел на меня. Его лицо исказила страдальческая гримаса.

— Ты знаешь об Иветте? О девушке, которую я любил?

— Да.

Он показал на надгробный камень.

— Водитель вдвое превысил разрешенную скорость. От девушки осталось буквально мокрое место.

Я прочитала имя на памятнике. Иветта Васкес.

— Сестра Мери Дайамонд?

Кенни согласно кивнул.

— Водитель бежал. Ей было семнадцать.

— Я сожалею, Кенни.

Он опустился на колени и погладил буквы, высеченные на могильном камне.

— Брэнд преднамеренно искалечил твоего любовника и убил Исаака Сандоваля. И бежал, как тот подонок. — Кенни посмотрел на небо. — Ты по-прежнему полагаешь, что я могу иметь с ним что-нибудь общее? — Он встал и отряхнул брюки. — Твой друг превратил дорожно-транспортное происшествие в выигрышный лотерейный билет. Но от этого поступок Фрэнка более приемлемым не становится.

Поднялся ветер.

— Ты заставил меня действовать, — сказала я.

— Что?

— Пока ты не начал порочить Джесси, я сочувствовала тебе.

— Очнись, почувствуй, откуда ветер дует, сестренка. Джесси использует свою инвалидность в качестве кнута. Он манипулирует тобой. Ты делаешь за него все, даже вступаешь в спор.

Я решила не огрызаться на разъяренного и легко поддающегося чужому влиянию человека. Однако совладать с гневом не сумела:

— Тебя не волнует, что у Мери Дайамонд связь с Брэндом?

— Это секс, и только.

— Что-что?

— Ты когда-нибудь хорошенько приглядывалась к Колу Дайамонду? Траханье с Фрэнком — это единственное, что не дает Мери сойти с ума.