Филипп Марголин - Дикое правосудие
– В человеческой руке двадцать семь костей. Значит, у меня двадцать семь возможностей причинить тебе страшную боль.
Кардони сильно сжал его указательный палец.
– Кости в пальцах называются фалангами. Длина каждой фаланги – от сустава до сустава. В твоем указательном пальце три фаланги. – Кардони отогнул палец назад. – Я их все сломаю, если ты откажешься со мной сотрудничать.
Притчард закричал.
– Так как тебя зовут? Даже такой придурок, как ты, должен уметь ответить на такой вопрос.
Кардони надавил сильнее.
– Джин, Джин Притчард, – простонал несчастный.
– Хороший мальчик.
Притчард внезапно рванулся вперед. Кардони отступил и дернул за запястье. Притчард взвыл, как собака. Кардони сломал его указательный палец. Когда раздался хруст кости, мужчина обмяк, едва не потеряв сознание.
– Когда в следующий раз соберешься на кого-нибудь напасть, сначала убедись, что ты достаточно готов для такой работы. – Кардони выпрямил мизинец Притчарда. – Теперь, Джин, говори, кто послал тебя за мной?
Притчард поколебался одну секунду и поплатился за это. Насколько он помнил, в последний раз он плакал, когда ему было восемь лет. Слезы текли по его щекам.
– Мартин Брич, – выдохнул он, не дожидаясь повторения вопроса.
– Ну вот, совсем хороший мальчик. И что Мартин Брич хотел, чтобы вы сделали помимо слежки?
– Мы должны были… привезти вас… к нему.
– Мертвым или живым?
– Живым и в хорошем состоянии.
– Зачем?
– Из-за денег, которые он заплатил за сердце. Он хочет, чтобы вы их вернули.
Кардони изучал Притчарда целую вечность, так, во всяком случае, показалось покалеченному человеку. Затем он отпустил руку, отошел в тень и исчез, не сказав больше ни слова.
27
Переворачиваясь на бок, Бобби Васкес толкнул пустую бутылку из-под виски к двум пустым пивным бутылкам, и все три дружно грохнулись на пол. Звук бьющегося стекла вывел его из пьяного ступора. Он открыл глаза и моргнул. Первой мыслью было: сколько времени? Затем он попытался вспомнить, какой сегодня день недели? Наконец он решил, что ему без разницы. После его временной отставки каждый день был дерьмовым.
Бобби с трудом сел, зажмурил глаза от резкого света и подождал, когда пройдет пульсирующая боль в голове. После унижения во время рассмотрения ходатайства об изъятии кара последовала незамедлительно. Васкеса отправили во временную отставку, а министерство внутренних дел начало расследование. Весьма вероятно, что округ Милтон возбудит против него дело за лжесвидетельство, помеху правосудию и другие преступления, которые они смогут на него навешать. Перед министерством его будет защищать профсоюзный адвокат, который должен будет платить криминальному адвокату, на что скорее всего уйдут все накопления Васкеса. Если его осудят и выкинут из полиции, ему придется распроститься с мечтой о пенсии.
Бобби Васкес осмотрел комнату – не осталась ли какая-нибудь выпивка. Но на глаза ему попадались только пустые бутылки. Он с трудом поднялся и побрел в кухню. От него воняло. Боб несколько дней не брился. Но ему было наплевать. Он не собирался ни с кем встречаться, никто к нему не заходил. Звонила Иветта, но он был пьян и оскорбил ее. Больше она не звонила. Вот вам и вся любовь. Звонил еще кое-кто из друзей-полицейских, но он включил автоответчик. Что он мог сказать? Прощения ему не было. Почему он так поступил? – спрашивал он себя. Его просто захватило и понесло. Прежде всего хотелось отомстить за Микки Паркса. Затем он нашел головы и так возненавидел Кардони, что нарушил закон. Хуже того, именно человек Брича окончательно добил его. Теперь, возможно, он попадет в тюрьму, а убийца, который искромсал девять человек, будет гулять на свободе.
Васкес порылся в кухонных шкафах и нашел только одну бутылку с жидкостью на дне. Он поднес ее ко рту, запрокинул голову и высосал остатки виски, а в голове его все крутилась мысль: «Я скоро попаду в тюрьму, а Кардони будет гулять на свободе. Моя жизнь окончена, а этот бандит будет продолжать свое грязное дело. Этот психованный урод станет снова убивать, и я окажусь виновным в смерти каждой новой жертвы. Зачем тянуть? Зачем подвергать себя тюремному позору?» Он стал думать, что решением всех проблем может стать единственный выстрел в голову. Но тут ему пришла в голову альтернатива. Это не обязательно должна стать его голова. Если он в самом деле хочет покончить со своей жизнью, он может делать все, что ему заблагорассудится. Все равно как если бы у него обнаружилась смертельная болезнь. Никто не в состоянии наказать тебя сильнее, чем ты можешь наказать себя сам. Никакая угроза тебя не остановит. Никаких правил больше не существует. Если он убьет себя, Кардони останется на свободе и сможет причинить людям невероятные беды и страдания. Если он убьет Кардони, он для некоторых станет героем и его совесть будет чиста.
28
Арт Прочаска вошел в офис Мартина Брича в клубе «Джунгли» и заорал, чтобы перекрыть грохот тяжелого рока, под который раздевалась грудастая мисс Хони Буш:
– Эд и Джин в больнице.
– Что случилось?
– Кардони устроил им сюрприз.
– Обоим? – недоверчиво спросил Брич.
Прочаска кивнул.
– Они в довольно плохом состоянии.
– Гад ползучий! – вскричал Брич, вскакивая из-за стола и принимаясь ходить по комнате. Остановившись, он уперся костяшками кистей в стол и взглянул на своего подручного. Кулаки Брича были так крепко сжаты, что кости побелели.
– Займись им сам. Когда я до него доберусь, он обязательно скажет, где спрятал мои деньги.
29
Телефон надрывался. Аманда встала с постели и в темноте взяла трубку.
– Франк, я в беде.
Это был Винсент Кардони, и он был в отчаянии.
– Это Аманда Джаффе, доктор Кардони.
– Позовите вашего отца.
– Он в Калифорнии, берет там письменные показания. Если вы оставите свой номер, я позабочусь, чтобы он вам завтра перезвонил.
– Завтра будет слишком поздно. Я должен показать ему кое-что сегодня.
– Единственное, что я могу сделать, – это передать отцу вашу просьбу.
– Вы не понимаете. Это по поводу убийств.
– Что именно?
Аманда услышала тяжелое дыхание, затем Кардони прошептал в трубку:
– Я знаю, кто это сделал. Я сейчас в доме в округе Милтон. Приезжайте немедленно сюда.
– Доме? Я не…
– Вы мой адвокат, черт побери. Я плачу вашей фирме за то, чтобы вы представляли мои интересы, и вы нужны мне здесь. Это касается моего дела.
Аманда заколебалась. Франк никогда бы не отказался помочь клиенту, который говорил с таким отчаянием. Если она не поедет, как она потом сможет объяснить свое бездействие отцу? Как она сможет заниматься уголовным законодательством, если откажется помочь клиенту, потому что она его опасается? Адвокаты, занимающиеся уголовными делами, защищают насильников, убийц и психопатов каждый день. И все они – страшные люди.
– Я сейчас выезжаю.
Кардони отключился. Аманда тут же пожалела о своем обещании приехать. Уже полночь, а ехать до дома в горах больше часа. Это означало, что она окажется одна с Кардони в незнакомом месте среди ночи. В животе скрутило. Она вспомнила, что случилось в этом доме. Она мысленно представила себе бледное лицо Мэри Сандовски, лишенное всякой надежды. Что, если Кардони сделал все это? Что, если он собирается так же поступить и с ней?
Аманда спустилась вниз, в берлогу отца. Франк любил оружие и начал брать ее в тир, едва она подросла для того, чтобы держать пистолет. Аманда обожала стрелять в цель и умела обращаться с оружием. Франк хранил тупорылый пистолет тридцать восьмого калибра в нижнем ящике стола. Аманда зарядила его и положила в карман куртки. Ей нигде не приходилось стрелять, кроме тира. Она слышала, что стрелять в человека совсем другое дело, не то что стрелять в мишень, но она не хотела встречаться с Винсентом Кардони в лесу после полуночи без защиты.
Температура опустилась почти до нуля, и Аманда надела лыжную куртку поверх темно-синей водолазки. Около часа ночи начался дождь, который ближе к перевалу перешел в снег. Машина Аманды была с четырехколесным приводом, поэтому она не беспокоилась, но все равно почувствовала облегчение, когда снег снова перешел в слабый дождь. Она уже видела впереди поворот к дому, когда с узкой грунтовой дороги вырвалась машина и промчалась навстречу мимо нее. Аманде показалось, что она узнала водителя в то короткое мгновение, когда машины оказались рядом. Затем огни машины исчезли из ее зеркала заднего вида.
Как только ее фары осветили дом, она сразу же почувствовала, что что-то не так. В гостиной горел свет, а входная дверь была широко распахнута. Поднялся ветер, который заносил в дом косые струи дождя. Здравый смысл подсказывал ей, что следует повернуть и быстро уехать, но она знала, что отец бы так не поступил. Аманда глубоко вздохнула, вынула из кармана пистолет и направилась к дому.
