Сидни Шелдон - Лицо без маски
Джад повернул на Вудсайд-авеню. Дома здесь начинались с девятисотых номеров, по обеим сторонам улицы были маленькие и обшарпанные. Чем дальше он ехал, тем неказистее становились лачужки.
Но ведь Анна живет в прекрасном лесном поместье. А кругом ни деревца. Неужели?.. Тягостное предчувствие овладело им.
Так и оказалось: номер 617 был поросший сорняками пустырь.
19
Джад сидел в машине, стараясь сосредоточиться. Неверный телефон мог быть ошибкой, но неверный номер дома — это уж слишком. Анна солгала ему. А если она скрыла свой адрес, а по свей вероятности, и настоящее имя, то чему же тогда верить? Он заставил себя объективно оценить все, что знал о ней. Набралось всего ничего. Она пришла с улицы, без направления другого врача, и настояла на приеме. За четыре недели общения умело постаралась скрыть цель своего появления, а затем неожиданно сообщила: у нее все в порядке и она уезжает. После каждого визита платила наличными, а не чеком — здесь тоже ничего не выяснишь. Но зачем понадобилось все это выдумывать? На прямой вопрос напрашивался лишь один ответ. При этой мысли Джаду стало физически плохо. Если кому-нибудь потребовалась информация, как он работает, что и где располагается в кабинете, кто может узнать больше, нежели пациент? Вот чем она занималась. А послал ее Дон Винтон. Она узнала все необходимое и бесследно исчезла!
И как легко он поддался на обман. Должно быть, она смеялась до упаду, когда рассказывала Дону Винтону о влюбленном идиоте, называющим себя психоаналитиком и претендующим на роль знатока человеческих душ. А он — лопух-лопухом — по уши влюбился в женщину, озабоченную единственной целью — подготовить его убийство. Каково для ведущего специалиста страны? Потрясающий материал для дискуссии в Ассоциации американских психиатров.
А если все не так? Предположим, Анна действительно пришла со своими подлинными проблемами, а назвалась фиктивным именем, потому что боялась причинить кому-то вред. Со временем проблемы разрешились сами собой, и она посчитала, что больше не нуждается в помощи.
Нет, не так это просто. А если Анна — та самая неизвестная величина, определив которую, справишься со всем уравнением? Или, может быть, ее заставили поступать вопреки собственной воли? Но, пожалуй, такое предположение никакой критики не выдерживает. Он отводит ей роль затравленной дамы, а себе — рыцаря в блестящих доспехах. Неужели она предала его? Как бы то ни было, он обязан это выяснить.
Из дома напротив вышла пожилая женщина в рваном халате и уставилась на него. Он развернулся и поехал обратно, к мосту Джорджа Вашингтона.
Следом за ним шли несколько машин. В любой могли быть преследователи. Но зачем наблюдать за ним? Враги знают, где его найти. Нельзя вот так сидеть сложа руки и ждать нападения. Нужно действовать, застать их врасплох, разъярить Дона Винтона до такой степени, чтобы тот допустил промашку, и загнать в угол. Причем действовать незамедлительно, пока Макгриви не схватил его и не упрятал за решетку.
Джад отправился в Манхэттен. Ключ к разгадке — Анна, но ее будто ветром сдуло. И завтра унесет из пределов страны.
Вдруг Джаду пришло в голову, как ее найти.
Был канун Рождества, и помещение авиакомпании «Пан-Америкен» заполняли вылетающие во все концы мира пассажиры.
Джад протолкнулся к стойке и потребовал администратора. Девушка в форме, дежурно улыбаясь, попросила подождать: администратор говорит по телефону.
Джад стоял, оглушенный многоязычным гомоном.
— Мне нужно вылететь в Индию пятого числа.
— В Париже холодно?
— Позаботьтесь, чтобы в Лиссабоне меня встретила машина.
Ему вдруг страшно захотелось сесть в самолет, и поминай как звали. Он ясно ощущал, как измучен физически, морально. Такое впечатление, что в распоряжении Дона Винтона целая армия, а он один. Что тут сделаешь?
— Чем могу быть полезен?
Джад обернулся. За стойкой стоял высокий человек с очень бледным лицом.
— Моя фамилия — Френдли. — Губы администратора скривились в вымученной улыбке. — Чарльз Френдли. К вашим услугам.
— Я — доктор Стивенс. Пытаюсь разыскать свою пациентку. Она завтра вылетает в Европу.
— Фамилия?
— Блейк. Анна Блейк. — Как-то неуверенно это получилось у Джада. — Она с мужем. Зарегистрировались как мистер и миссис Энтони Блейк.
— В какой город вылетают?
— К сожалению, не знаю.
— У них билеты на утренний или на дневной рейс?
— Я даже не уверен, что они летят самолетом вашей авиакомпании.
Взгляд мистера Френдли сразу потускнел.
— В таком случае, боюсь, ничем не смогу помочь.
Джада охватила паника.
— Это очень важно. Я должен найти ее до отъезда.
— Доктор, «Пан-Америкен» каждый день выполняет по крайней мере один, а то и больше рейсов в Амстердам, Барселону, Берлин, Брюссель, Копенгаген, Дублин, Дюссельдорф, Франкфурт, Гамбург, Мюнхен, Париж, Рим, Шеннон, Штутгарт и Вену. Примерно то же самое на международных авиалиниях других компаний. Придется проверять каждый рейс. И сомневаюсь, что вам смогут помочь. если нет данных о месте назначения и времени вылета.
— Извините… — Джад повернулся, чтобы отойти, но тут же спохватился и воскликнул: — Подождите! — Ну как ему объяснить, что это, может быть, последний шанс остаться в живых. Последняя ниточка, ведущая к тем, кто решил его убить.
Френдли смотрел на него с плохо скрываемым раздражением.
— Да?
Джад, полный отвращения к самому себе, попытался изобразить заискивающую улыбку.
— Разве эти данные не заложены в компьютер, который помнит фамилии всех пассажиров? — спросил он.
— Только при том условии, когда известен номер рейса, — отрезал мистер Френдли, повернулся и ушел.
Джад остался у стойки, чувствуя дурноту. Все кончено. Больше податься некуда.
Тут, словно явление из средних веков, вошла группа священников, одетых в длинные развевающиеся сутаны и широкополые шляпы, нагруженных дешевыми картонными чемоданами, коробками и подарочными корзинками и фруктами. Служители церкви говорили по-итальянски и явно подтрунивали над самым молодым — юношей, на вид не более девятнадцати лет.
Наверное, возвращаются после отдыха домой, в Рим, подумал Джад, вслушиваясь в их болтовню. Рим… где будет Анна… Опять Анна.
Священники двинулись к стойку, вручили свои билеты самому молодому, который робко подошел к девушке в форме. Джад бросил взгляд на выход. У двери, подпирая стенку, стоял большой малый в сером пальто. Молоденький священник обратился к девушке.
— Dieci. Dieci.
Та непонимающе смотрела на него. Собрав все свои знания английского, он осторожно выговорил:
— Десят билетта.
Девушка радостно заулыбалась и приступила к регистрации. Священники разразились криками восторга по поводу лингвистических способностей своего товарища и захлопали его по спине.
Здесь больше делать нечего. Все равно раньше или позже придется встретиться лицом к лицу с тем, что ждет его там, снаружи, и он пошел мимо священников к выходу.
— Guardate che ha fatto il Don Vinton.
Джад остановился как вкопанный, кровь прихлынула к лицу. Он бросился к толстобрюхому маленькому священнику, который произнес эти слова, и схватил его за руку.
— Извините, — вымолвил он вдруг севшим, дрожащим голосом. — Вы сказали: «Дон Винтон»?
Священник глянул вопросительно, затем, похлопав его по рукаву, попытался отойти.
Но Джад не отпустил.
— Подождите! — сказал он.
Священник, заметно нервничая, смотрел на него. Джад заставил себя говорить спокойно:
— Дон Винтон. Кто это? Покажите мне его.
Теперь все священники уставились на Джада. Маленький и толстый взглянул на своих товарищей.
— E un americano matto. Итальянцы возбужденно загалдели. Встревоженный переполохом администратор открыл дверцу и направился к ним. Джад всеми силами старался справиться с волнением. Он отпустил руку священника, наклонился к нему и медленно, отчетливо произнес:
— Дон Винтон.
Тот какое-то мгновение всматривался в лицо Джада, а потом весь просиял:
— Дон Винтон!
Администратор с явно враждебным видом приближался. Джад одобряюще кивнул священнику. Тот показал на юнца в сутане:
— Дон Винтон — Большой Человек!..
И вдруг все составные головоломки встали на свои места.
20
— Не частите, не частите, — прохрипел Анжели. — Ни слова не разберу.
— Извините, — сказал Джад и перевел дух. — Я все понял! — Он был так рад слышать по телефону голос Анжели, что заговорил слишком быстро, чуть не захлебываясь. — Я знаю, кто пытается меня убить. Я знаю, кто такой Дон Винтон!
— Мы не можем найти никакого Дона Винтона. — В голосе детектива звучали скептические нотки.
— Знаете, почему? Потому что это не фамилия. Это — имя нарицательное. Такое итальянское выражение. Оно обозначает «важная персона», «большой человек». Вот что пытался сказать мне Моуди: за мной охотится важная персона.
