Следующая остановка – смерть - Ян Улоф Экхольм
От жены Альф знал, что в воскресенье вечером у таксистов больше всего денег в кассе. Ему нужна была вполне конкретная сумма, чтобы избежать разоблачения на следующий день.
А дальше произошло невероятное!
Когда Альф остановил такси на темной улице, за рулем оказалась его собственная жена. Она ничего не знала о его азартных играх – или же подозревала, чем он занимался. На темной лесной дороге между супругами разыгралась бурная ссора. В полном отчаянии он достал пистолет и застрелил жену.
Я обжег пальцы окурком.
Вполне возможно, что именно так все и было.
Когда я вышел из редакции, направляясь на пресс-конференцию в здание полиции, мимо меня проехала полицейская машина. Я сразу заподозрил, что она направляется к дому Эрика Шепелявого.
В остальном же Кислый Карлссон мало что мог нам сообщить.
– Мы проверяем показания мужчины по поводу партии в покер. Он по-прежнему отказывается назвать имена тех, с кем играл. Мы заслали своих людей в те круги, о которых может идти речь, но пока никого не нашли.
Я не мог сдержать улыбку. По крайней мере, мне удалось напугать Эрика Шепелявого и его собутыльников.
– Однако как скоро мы сможем допросить кого-либо из наших постоянных клиентов и получить сведения по поводу алиби этого мужчины – вопрос времени. Сожалею, господа, но писать вам сегодня будет особо не о чем. Спокойной ночи.
«Будь уверен, нам найдется, о чем писать, кислая твоя рожа», – хотелось мне выкрикнуть, но я поспешил в редакцию.
Осталось только жахнуть в большой колокол. История о ложном алиби и настоящей правде.
Само собой, написать черным по белому, что Альф Экман убийца, я не мог – все-таки он пока не признал себя виновным. Однако сомнений в том, кто виновен, уже не оставалось.
Даже Хуго врубился и поставил заголовок:
ЗА УБИЙСТВОМ В ТАКСИ
СТОИТ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ
На этот раз я не услышал почтальоншу, а вот Бенгт был на ногах. После этого прошло всего несколько минут, и меня разбудили.
Бенгт сделал это, швырнув газету прямо мне в лицо. Когда я раскрыл заспанные глаза, он стоял рядом с моей кроватью, разгневанный, словно фурия, – как говорят у нас в прессе.
– Проклятая ищейка… мерзкий писака… ты…
– Отвратительная крыса, – подсказал я ему.
– Жирный бумагомаратель, – продолжал он, благодарный за подсказку.
Когда он сделал паузу, чтобы перевести дух, я потребовал слова:
– С чего такое красочное описание моей скромной персоны?
– Так ты не считаешь, что зашел слишком далеко?
– Нет.
– Черт подери, да ты еще глупее, чем автобус на Винслёв.
– Возможно, – спокойно проговорил я, – но не мог бы ты обычной прозой прояснить мне, в чем причина такого взрыва эмоций посреди ночи.
Усевшись на край кровати, Бенгт заговорил, словно обращаясь к ребенку:
– Йоран, ты знаешь, я всегда защищал тебя. Ты импульсивен, пишешь с избыточным драматизмом, делаешь поспешные выводы…
Я прервал его:
– Но…
– Что – но?
– Так чего же я не делаю? Ты не оскорбляешь меня, перечисляя, что я делаю хорошо.
Бенгт сделал глубокий вздох и пошел вразнос.
– Это беспардонно, бессовестно, безвкусно. На этот раз ты точно нарушил все возможные границы. Вломился в чужую личную жизнь всеми четырьмя копытами. Бесцеремонно выставил на всеобщее обозрение трагедию других людей. Даже указываешь на убийцу, которого нет.
Я замахал руками, и мне удалось остановить этот словесный поток.
– Бенгт, ты знаешь, что я всегда считал тебя отличным журналистом и хорошим другом. Но попробуй развести понятия. Посмотри на этот новостной репортаж профессиональным взглядом. Забудь, что ты однажды был без ума от этой несчастной девушки. Или ты до сих пор в нее влюблен, чем и объясняется твой приступ благородного гнева?
Десятые доли секунды отделяли меня от нокаута. Бенгт успел взять себя в руки, но резко поднялся с побелевшим лицом.
– Заткнись! Но сегодня тебя ждут неприятности, можешь быть уверен. А когда все успокоится, поговорим о нашем совместном будущем. В этой квартире явно кто-то лишний – и это человек твоего роста и веса.
Он вышел, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Едва мне удалось мало-мальски вернуться в состояние душевного равновесия, как в дверь позвонили. До последнего я надеялся, что Бенгт откроет, но в конце концов мне все же пришлось встать и выйти в прихожую.
Едва я открыл дверь, как меня чуть не сбило с ног нечто рыжее в чем-то зеленом и прозрачном. Над всем этим возвышалась гора папильоток.
Дорис Бенгтссон слишком много раз отпраздновала свой день рождения, чтобы выступать без грима в семь утра после танцев допоздна в Городском отеле. Стоя передо мной и размахивая газетой, она, мягко говоря, не слишком напоминала Афродиту, родившуюся из морской пены. Ее ногти – длинные и острые, как когти хищной птицы, промелькнули в воздухе в опасной близости от моего лица.
– Ах ты дрянь, – издалека начала она, – проклятый…
– Писака, – подсказал я, радуясь тому, что Бенгт обучил меня выражениям, принятым в данном сообществе.
– Это, конечно, ты написал эти скандальные статьи?
Я признался без всяких колебаний.
– Думаешь, в газете можно тиснуть любое вранье? – продолжала кричать Дорис.
– Нет, нельзя, но и правда иногда бывает очень горькой.
Она презрительно фыркнула.
– Правда? Альф Экман признал себя виновным?
– Пока нет, но в течение дня точно признает, – с глубокой убежденностью ответил я.
– Не будет этого, – не менее убежденно заявила Дорис.
Мы стояли в полумраке прихожей, зло уставившись друг на друга.
– Ты еще глупее, чем я думала, – выпалила Дорис. – Длинная статья о ребенке, призванном спасти отношения родителей, который так и не родился. Ты что об этом знаешь, можно тебя спросить?
– Все супружеские пары мечтают о детях, – ответил я наобум. – А мужу обычно особенно приятно, если родится маленький мальчик.
Дорис подступила еще ближе.
– Конечно, приятно, – прошипела она прокуренным голосом. – В смысле – если муж отец этому ребенку.
– Откуда ты можешь знать, что Альф Экман не был отцом ожидаемого ребенка Инги Бритт? Вы с ней вроде бы не доверяли друг другу женские тайны.
Дорис снова помахала у меня перед носом газетой.
– Да, не доверяли, но ведь ты сам обо всем этом пишешь! Чтобы ни одна деталь не ускользнула от читателей, ты вытащил на свет старую историю с гранатой и подробно изложил, какие травмы получил Альф. Среди прочего, раны в нижней части живота.
Она засунула руки в карманы своего халата.
– Какое это имеет отношение к
