Бетонная агония - Дмитрий Новак
Теперь же перед ней был настоящий первопроходец, ловец духов. Она заворожённо смотрела, как драный кот, повидавший всё, становится другом мальчика в зелёной шинели. И вот уже начинает ластится к его руке.
– Подойди, – тихо говорит мальчик, – только осторожно.
Девочка тихонько подходит, еле-еле ступая на землю, и садится рядом.
– Сними варежку, – продолжает мальчик, – они не любят этого. Думают, что варежка – враг.
– Почему? – удивлённо спрашивает девушка.
Её глаза широко раскрыты.
– Они видят не так, как мы, – отвечает парень, – попробуй.
Она послушно снимает варежку и аккуратно, как будто хочет коснуться живого вулкана, вытягивает руку. Морда кота кочует с обветренной ладони мальчика на бледную нежную ладонь Подснежника. Ощущая своей тонкой, как паутинка, кожей мягкую шерсть, она с трудом сдерживается, чтобы не издать счастливый вздох. Она первый раз касается кота.
Сверху, из окон дома, за ними наблюдает Ночь. Свернувшись в комок и положив голову на лапы, она, как хищница, взирает вниз с видом полного удовлетворения. Мальчик замечает это и машет рукой. Кошка отвечает ему лишь медленным ленивым зевком.
Парень спохватывается, когда солнце начинает неуклюжее восходить к зениту. Впереди целый день, но он всего лишь один, так что не хочется его терять. Нужно заполнить его до краёв и выпить без остатка, а там уж…
Девушка улавливает его взгляд и оставляет кота в покое. Тот немного удивляется, но сразу уходит, будто ничего не произошло.
– Идем? – весело спрашивает Подснежник.
– Да, – отвечает Малец, – А куда?
– Всё равно! – она счастливо улыбается жемчужной улыбкой.
Мальчик почувствовал, как ветер принёс в его сердце осенний литок. Он немного покружил над его тревогами, задел краешком камень под сердцем и лёг на чашу весов. Гармония стала ближе, кажется, Малец получил то, что заслужил. Он увидел в ней странника, Бродягу, открытого миру. И снова чуть не заплакал.
– Ты что? – она тут же подлетела к нему и взяла руками за плечи.
– Ничего.
Парень в ответ лишь глупо лыбится. Всё ещё не верит, что произошло нечто подобное.
– Идём, – внезапно говорит он, – я покажу тебе одно место!
Он схватил её за руку и рванул с места, две пары маленьких башмачков застучали по мокрому асфальту и тут же вымокли насквозь. Ветер развевал их волосы и хлестал по румяным щекам, но их улыбки никуда не пропадали. Широкие глаза так же искали тайну, ноги всё так же старались обогнать день. Который войдёт в историю, они это знали, несмотря на всё, это было похоже на…
…покой?
Парочка обогнула угол дома, миновала ржавые магазины, и оказалась на бледной от солнца улице. В оба её конца тянулся поток седых деловых машин, мчащий седых молодых людей по своим седым скучным делам. Правда их матовые стёкла так отсвечивали под напором весеннего солнца, что вся серьёзность вокруг терялась, и в памяти оставался лишь вид толпы жуков с блестящими панцирями.
Грязные сугробы ощетинивались пустыми бутылками, похожими на шапки гномов. С проводов капали слёзы, древний ворчливый троллейбус поприветствовал детей коротким ярко-голубым фейерверком из своих длинных рогов.
При виде бегущих ребятишек, прохожие ругались, щемились к привычным стенам уродливых домов. Под ногами разлетались голуби, кричали какие-то холодные старухи, ревели на своём языке утренние пьяницы. Только краснолицый старик с повязкой на глазу, что выглядывал с балкона, словно старый солдат, свистнул им вдогонку. Да так громко, что тут же сорвал целый ворох ругани.
Парочка почти не обратила на всё это внимание, их крылатые взгляды несли их навстречу великим авантюрам.
Когда мимо них в спешке пронеслась добрая половина улицы, они вконец запыхались и бросили бежать. Потом остановились, отдышались и подняли взгляды. Вокруг полыхал тот же полдень, где-то над их головами пересмеивались лохматые вороны. Реальность прямо на их глазах постепенно обретала иные очертания, более настоящие.
Слева раскрытыми объятиями толстых кирпичных рукавиц их подзывал к себе переулок. Тихий и спокойный на фоне всего этого гама, он уходил куда-то в потаённые места, где дырявые карманы разных миров соприкасались друг с другом рваными нитями.
– Идём, срежем немного, – сказал Малец, держа девчонку за руку.
– Ага! – отозвалась она с восторгом.
Её глаза горели живым светом подлинной дикой природы, неярко и тепло. Им не нужно было сжигать воздух пустотелой эйфорией, просто греть, и всё.
Парочка свернула с шумной улицы и нырнула в неуклюжие стыки домов. Они двигались рысью по давно нехоженым тропам, скакали по грязным хребтам сугробов, шли по переправам бездонных весенних ручьёв. Тупые окна чужих дворов неодобрительно смотрели на них, облаивали цепными собаками и окрикивали презрительным воркованием. Но путники не обращали на это внимания.
Со временем все Бродяги привыкают к трудностям, Иное того стоит. Оно поджидает за каждым углом, под каждым камушком. Так и ждёшь порой, что, свернув на очередную тропку, окажешься в «кармане». Что воздух вокруг нальётся серебряной дымкой новой настоящности, а рядом хищной птицей пролетит запах играющих друг с другом клочков магии.
А на дне васильковых лепестков на бесконечной арене взойдёт искрящийся закат.
Обычному наблюдателю могло показаться, что детишки просто играют в салочки. На самом же деле, они двигались в унисон, словно следопыты. Они искали чудо, в мире, будто созданном через призму из зелёного стекла. Чтобы поделиться друг с другом настоящей магией, чтобы хоть раз увидеть в глазах друг друга восторг открытия. Ради этого стоило жить.
А вокруг всё тянулись и тянулись тихие лабиринты кирпичных стен. Неухоженная и таинственная изнанка города, такая непричёсанная, и, вместе с тем, интересная, провожала Бродяг, пока ноги всё несли и несли их вперёд, едва касаясь тающего снега и мокрой земли.
На небе быстрым потоком проносились барашки облаков, день вступил в свою полную силу. Мальчик знал, они были уже близко, Подснежник тоже это чувствовала. Что-то такое витало в воздухе…
Неожиданно дворы оборвались и выбросили их на реку, в лицо ударил ветер, принёсший с собой свежий запах расколотого льда. Здесь почти не было машин, только на далёком мосту чуть слышно выли двигатели. Яркое солнце играло ослепительными бликами на кораблях льдин, плывущих по тёмной воде. Другой берег метался словно призрак голыми ветвями деревьев, весна вступала в свои полные права.
Подснежник закрыла рот руками, чтобы не закричать от восторга. Её глаза налились росой счастливых слёз.
Парень посмотрел на неё с удивлением.
– Ты что, никогда здесь не была? – спросил он её как можно мягче.
– Нет, – ответила она сквозь счастливый вздох.
– Почему?
Вдруг в её лице сразу что-то изменилось. Руки остались на месте, только сжались сильнее, с глаз испарился восторг, вместо него появился налёт неизбывной, безысходной тоски. На лбу прорезались беспокойные ёлочки, пальцы
