Уоррен Мерфи - На линии огня
Римо покачал головой. В отсвете фонаря, упавшего на пол, Солли увидал лицо Римо: широкие скулы, темные, глубоко посаженные глаза, — и по телу его пробежала дрожь.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. — Ты ведь полицейский?
— Извини, парень. Ты не угадал. Я наемный убийца.
— Вот, вот, — вставил Чиун. — И как раз вовремя.
— И что теперь? — взволнованно спросил Солли. Голос его дрожал.
— А теперь мы с тобой простимся, — ответил Римо.
— Ты хочешь меня убить?!
— За нашего друга Руби, — сказал Римо.
— Ты не можешь этого сделать! — сказал Солли.
— Посмотрим.
С Солли было покончено, и тут зазвонил телефон-автомат. Не успел Римо сделать и шагу, как Чиун уже снял трубку.
— Чиун, — шепотом сказал Римо. — Дай я.
— Минуточку, — сказал Чиун в трубку. — С тобой хочет поговорить Римо.
Чиун подал трубку Римо. Римо ожег его взглядом.
— Это ты, малыш? — спросил он.
— Да.
— Солли здесь. Деньги у него.
— Хорошо. Дай ему трубку.
— Он говорит, чтобы ты быстро шел вниз.
— Если ты не дашь ему трубку, я примусь за дело.
Римо поднес трубку к самому рту и зашептал:
— Малыш, ты бы лучше спустился. По-моему, он хочет смыться с твоими деньгами.
Спарки рассмеялся, сухим глуховатым смехом, неприятно резанувшим слух.
— Не беда, — ответил он. — Пусть забирает деньги А я хочу жечь.
— Жечь ты не будешь, придурок, — сказал Римо. — Теперь ты будешь жариться.
Мальчишка помедлил и сказал:
— Я тебя знаю.
— Сент-Луис, — подсказал Римо. Мальчик опять засмеялся.
— Я знал, что мы встретимся, — проговорил он. — Все, видно, к этому и шло.
— Ты так думаешь? — спросил Римо.
— Да. Мне все время казалось, будто я ждал тебя всю свою жизнь. Как будто у нас с тобой есть какое-то дело, что-то вроде того.
— Да, у нас с тобой есть дело, — согласился Римо. — Оно тянется уже почти три тысячи лет.
— Девяносто второй этаж, — сказал мальчик. — Я тебя жду.
— Жди, — ответил Римо и, помедлив, пока на другом конце повесят трубку, обернулся и с недоумением посмотрел на Чиуна. — Он сказал, что ждет меня.
— Я слышал, — ответил Чиун, стоявший в десяти футах от Римо. — Или ты думаешь, я глухой?
— Он тоже знает эту легенду, — сказал Римо.
— Ее знают все, и все в нее верят, кроме тебя, — проговорил Чиун.
Римо положил руку на плечо Чиуна.
— Папочка, — сказал он, — я тоже.
Они подошли к лифтам. Как Римо не старался, так и не нашел ни на одной из табличек девяносто второго этажа. Все лифты шли только до шестидесятого.
Они поехали вверх.
— Терпеть этого не могу, — проговорил Римо.
— Чего?
— Чокнуться можно от этой чехарды с лифтами.
— По-моему, этот нормально едет, — заметил Чиун.
— Я не о том, — сказал Римо. — Раньше лифты ходили от первого этажа и до самого последнего. Вжик — и на месте. Потом на инженерных факультетах ввели курс по проектированию лифтов. И теперь они поднимаются только до половины. Остальные — до половины того, что осталось. Чтобы попасть, куда надо, нужно иметь расписание движения, как на вокзале, и делать пересадки, как на поездах. Теперь, чтобы попасть на верхний этаж, тебе придется делать так, как если бы тебе нужно было попасть в Алтуну, чтобы повидаться со своей тетушкой Элис. Идиотизм!
— Я не знал, что тебе так много известно о лифтах, — заметил Чиун.
— Это вполне естественно, — ответил Римо. — Мне вообще очень многое известно о разных вещах.
— Тогда тебе следует узнать и еще кое-что, — сказал Чиун, но не договорил, поскольку двери открылись, и они, выйдя из лифта, направились к другому, который шел на девяносто второй этаж.
— И что же это? — спросил Римо.
— Ты не можешь убить этого мальчика, — сказал Чиун.
Римо резко обернулся.
— Чего?
— Он еще ребенок. А жизнь ребенка для Синанджу священна, — ответил Чиун. — И Мастер не может преднамеренно лишить жизни ребенка.
— Ну, это в Синанджу, — ответил Римо. — А мы в Нью-Йорке.
— Но ведь ты Мастер. Ты обязан соблюдать традиции.
— Чушь собачья, — возразил Римо. — Что ж я, по-твоему, должен позволить этому паршивому поджигателю спалить меня, как Тунгстена Среднего?
— Тунг-Си Младшего, — поправил Чиун. — Таковы законы.
— Ну, это для тебя, — сказал Римо. — Ты их можешь не нарушать. Только не заставляй меня им следовать. Из-за этой паршивой твари погибла Руби, и я поставлю на нем крест.
Двери открылись. Римо вышел из лифта.
— Я останусь здесь, — сказал Чиун и нажал кнопку «Закрытие дверей».
Постояв в коридоре, Римо услыхал шум. Это был звук, похожий на частое потрескивание. Римо глубоко втянул в себя воздух, и его чуткие ноздри уловили едкий запах горящего дерева.
Римо бегом бросился по застланному дорожкой коридору, задрав голову, точно собака, нюхающая воздух. Добежав до пересечения двух коридоров, он свернул туда, откуда доносились шум и запах пожара.
В юго-восточном крыле здания располагались помещения страховой компании «Большой шлем». Сквозь матовое стекло двери были видны языки пламени. Страховая компания «Большой шлем» — где же он слышал это название?
Римо высадил запертую дверь. Точно. Это же та самая компания по страхованию от несчастных случаев, услуги которой предлагал преподобный Уизерспул, надеясь таким образом разбогатеть.
Контра горела. Полыхали столы, тлели книжные полки; дым, выползавший из раскрытого шкафа, набитого папками, стал багровым, и оттуда вырывались языки пламени. Одну стену во всю длину занимала огромная вычислительная машина. Из ее пазов и отверстий шел дым и выбивалось пламя, будто из игрового автомата, расплачивающегося огнем.
Римо, не обращая внимания на огонь, бросился осматривать смежные комнаты. Спарки нигде не было.
Возвратившись в главное помещение, он посмотрел на горящий компьютер. И вдруг вспомнил о тех несчастных ньаркских семьях, которые приобрели страховые полисы этой компании. Бросил взгляд на висевший на стене огнетушитель. Потом снова на компьютер.
— Хрен с ним, — сказал он и выскочил в коридор.
Где же мальчишка?
Римо бежал по коридорам, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, но нигде ничего не было слышно: ни потрескивания и шипения огня, ни звуков дыхания или шагов.
Мальчишки на этом этаже не было. Но куда же он исчез?
Римо раздумывал не дольше секунды. Мальчишка, должно быть, пошел вниз, чтобы поджигать по пути каждый этаж до самого низа. Наверх он не пошел бы, иначе огонь мог перекрыть ему обратную дорогу. Он наверняка внизу.
Когда Римо снова оказался у лифтов, краска на стенах и металлических дверях уже горела. Ковровая дорожка тоже горела. Мальчишка сделал это уже потом, чтобы запереть Римо на девяносто втором этаже. Римо бросился обратно по коридору, нашел выход на лестницу и сбежал на девяносто первый этаж. Толкнув дверь в коридор, он прислушался. Все было тихо. Ни звуков, выдававших присутствие человека, ни шума пожара.
Он снова бросился вниз. Девяностый этаж. Восемьдесят девятый. Восемьдесят восьмой. Где-то ведь этот мальчишка должен быть! Восьмидесятый горел. Семьдесят четвертый тоже. Тушить огонь Римо даже не пытался. Это дело пожарных, если учесть еще и тот факт, что у него с Чиуном ни разу не было отпуска длиннее, чем двадцать семь дней. Однако Спарки нигде не было.
И снова вниз, проверяя каждый этаж. И вот дверь шестьдесят седьмого этажа.
Римо открыл ее и услышал голос:
— Долго же ты, зараза!
Голос донесся из коридора слева. Римо бросился туда. Добежав до конца, он глянул направо, потом налево. Одна из дверей на дальнем конце холла была открыта.
Здесь. Римо зашел в открытую дверь комнаты и увидел «дитя огня», стоявшее у окна.
Мальчик посмотрел на Римо.
— Солли мертв?
— То же самое будет и с тобой, — сказал Римо.
Мальчишка рассмеялся.
— Зачем ты поджег все это наверху?
Паренек мотнул головой.
— Просто так. Чтобы тебя развлечь.
— Насколько я понимаю, то, что ты там сделал, большой роли не играет?
— Верно. Эту башню я развалю снизу, — ответил Спарки.
— Но, чтобы это сделать, тебе придется пройти мимо меня, — сказал Римо.
— Значит, я так и сделаю. — Мальчик помедлил и, сощурившись, посмотрел Римо в глаза. — У меня такое чувство, будто что-то такое уже было, — проговорил он.
— Ты об этом помнить не можешь, а вот наши предки — да. Это было очень давно.
— Вот как? И кто же победил?
— Ваша взяла, — ответил Римо.
— Придется мне продолжить традицию, — сказал мальчик. — Сначала ты. Потом этот дом. А дальше, как получится. Я готов взяться и за что-нибудь посолиднее. Может, Белый дом. Или Конгресс. Или Пентагон. Там видно будет. Одно я знаю наверняка: мне надоело, что Солли без конца лишал меня удовольствия.
— И та женщина в Ньюарке — тоже ради удовольствия?
— Ты угадал. И ты будешь ради удовольствия. И те, что на улице. И собаки, и кошки, и машины. Все ради удовольствия.
