Эд Макбейн - Преступная связь
В середине того же самого дня Реган и Лаундес засекли голубую «акуру» с декоративными номерами «ФАВ — ДВА» перед магазином в районе Кенмера и Бауери. Приткнуть вторую машину было уже некуда, поэтому они пристроились во второй ряд на той же стороне улицы, машинах в шести от «акуры». Около трех часов два копа из пятого отделения притормозили около их «Форда-эскорт» и попросили предъявить водительское удостоверение. Реган показал свой полицейский значок, они кивнули и поехали дальше.
В двадцать минут пятого высокий мужчина без шляпы, с каштановыми волосами, направился в сторону «акуры». Он весьма походил на ту фотографию из «Пипл», которую отксерокопировал Майкл.
— Есть! — бросил Реган и завел мотор.
Эндрю Фавиола (если это был он) бросил взгляд на ветровое стекло, словно ожидая найти там штрафной квиток за стоянку в неположенном месте — привычное для него дело, а затем сел в машину. Как только «акура» тронулась с места, за ней устремился и «форд-эскорт».
— В жилую часть города едет, — заметил Лаундес.
«Не трудно догадаться, — подумал Реган, — поскольку на Бауери двухстороннее движение, а „акура“ как раз была развернута к жилым кварталам».
— Возможно, в Бруклин, — продолжал Лаундес.
Еще одно глубокое наблюдение, поскольку если бы водитель «акуры» сразу же свернул налево, то попал бы на Вильямсбургский мост, если бы поехал прямо, то пересек бы реку по Манхэттенскому мосту, а если бы он продолжал ехать на юг, тогда на его пути лежал бы Бруклинский мост, и в любом случае он неизменно попадал в Бруклин. «Ну и партнерчика Бог послал», — вздохнул про себя Реган.
В четыре тридцать уже начинало темнеть. В этом городе в январе солнечные дни чередуются с такими вот, как сегодня, когда с утра над головой висят тучи, и не успеешь оглянуться, как вокруг уже стемнело. Вдоль тротуаров зажглись фонари, встречные машины включили фары, и Реган вплотную притиснулся к «акуре», не желая потерять ее в случае, если Фавиола решит проехать на Вильямсбургский мост через Деланси-стрит. Куда тот на самом деле и повернул.
— Я говорил, — заметил Лаундес.
Гений чертов.
Мосты тонули в море огней. По обе стороны от Ист-ривер разливалось волшебное зимнее многоцветье. Реган запоминал названия мостов в восточной части Манхэттена в алфавитном порядке. Бруклинский, Манхэттенский, Вильямсбургский. Б, М, В. Как машина. Вообще многие нью-йоркские названия укладывались в его схему. Голландский тоннель, мост Джорджа Вашингтона — Г, Д. Мост Куинсборо, тоннель Линкольна — К, Л. Главное — система, остальное приложится.
Теперь они ехали по эстакаде Бруклин — Куинс. Сгустившуюся темноту только периодически разгоняли огни, горевшие в окнах жилых домов и промышленных зданий. «Акура» впереди летела в ночь, как стрела, выпущенная из лука.
— Наверное, ему надо на ЛАСА, — объявил Лаундес.
«Какое свежее умозаключение», — мрачно подумал Реган.
В это время дня лонг-айлендская скоростная автострада битком забита машинами, впрочем, как всегда по рабочим дням, а в летние месяцы еще и по выходным. А уж если тебя застигнет на ЛАСА метель, то вообще неизвестно, когда ты доберешься домой.
— На Лонг-Айленде живет много народу, — сообщил Лаундес.
Реган тяжело вздохнул. Ехать предстояло еще долго.
* * *Мысли о ней постоянно преследовали его.
Она ушла вчера в два часа дня, предварительно позвонив мужу, что она в «Саксе» и скоро будет дома. Его не удивило, как быстро и легко она научилась врать. Он говорил ей, что не в его привычках увиваться за замужними женщинами, но это тоже была ложь. Его никогда не волновало, замужем женщина или нет, лишь бы ее муж не принадлежал к какой-нибудь семье. Своим наставлять рога настоятельно не рекомендовалось.
Перед уходом она предупредила его, что ей звонить нельзя, ведь она замужняя дама, и все такое. Он не стал спорить — покивал головой, попожимал плечами, посмотрел на нее жалобно и по-детски и в конце концов написал для нее оба своих телефона, один на Мотт-стрит и второй на Айленде. Она обещала звонить. Но если она не позвонит, он снова дождется ее около школы или около ее дома. Эту птичку он твердо решил не упускать.
У дверей квартиры они в последний раз поцеловались, жадно и крепко, а затем он проводил ее по лестнице до выхода. Прежде чем отпереть замок, он еще раз повторил: «Я люблю тебя, Сара». Она ничего не ответила, только прикоснулась пальцами к его щеке, заглянула ему в лицо, потом торопливо поцеловала его и юркнула в дверь.
Я люблю тебя.
Он часто произносил эти слова самым разным женщинам. В прошлую пятницу он даже сказал их Уне Халлиган: «Уна, я люблю тебя». Три самых дешевых слова во всем английском языке: Я — ТЕБЯ — ЛЮБЛЮ. Сару Уэллес он, скорее всего, тоже не любил, но определенно любил ее трахать.
Расплывшись в улыбке, он бросил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что у него на хвосте не повис патруль дорожной полиции, и прибавил скорость настолько, насколько позволяло запруженное машинами шоссе. Подъезжая к дому на Грейт-Нек, он не обратил никакого внимания на черный «Форд-эскорт».
В следующий раз он намерен вытащить из нее номер, по которому сможет звонить сам. Ему не хотелось отдавать инициативу в ее руки.
* * *Круглосуточное наблюдение за Эндрю Фавиолой началось с того момента, когда Реган и Лаундес позвонили Майклу и доложили о своем успехе. В момент звонка Сара готовила ужин на кухне. Реган сообщил, что они установили место жительства объекта. Майкл пообещал немедленно вызвать группу ночного наблюдения, но утром им надлежало возобновить слежку. Реган поинтересовался, какой график собирается установить Майкл, обычную восьмичасовую трехсменку или что-то другое? Потому что сейчас почти шесть, и они с Лаундесом работают с восьми утра, то есть они просиживают задницы в машине уже десять часов кряду. Если их сменят около семи, то почему третья группа не может заступить завтра утром...
— ...вместо нас, — говорил Реган. — Тогда мы с Алексом подхватим объект в четыре дня.
Майкл ответил, что он предпочел бы, чтобы вторая смена приступила в семь, как и предлагал Реган, а третья — в полночь, и, наконец, Реган с Лаундесом в восемь утра...
— Потому что вы — моя лучшая команда, и я хочу, чтобы вы вели его днем. После этого мы войдем в нормальный восьмичасовой график. С восьми до четырех, с четырех до полуночи и с полуночи до восьми. Причем вам с Алексом достанутся только дневные смены, пока мы не выясним, что там происходит.
— Сегодня мы тоже отработали дневную смену, — пожаловался Реган. — А теперь уже прошла половина ночной, скоро утро, а мы все еще торчим на чертовом Лонг-Айленде. Так вот, я не хочу, чтобы такое повторялось изо дня в день, будь этот тип хоть самым большим бугром во всем Нью-Йорке. Ты понимаешь меня, Майкл?
— Ну, не думаю, что он столь уж велик, но обещаю: больше так перерабатывать вам не придется. Если, конечно, вы сами не захотите.
«Что он имеет в виду?» — подумал Реган.
— Ну ладно, мы находимся в квартале под названием Океанские Красоты, хотя никакого океана здесь нет и в помине, недалеко от дома номер 1124 по Пальм-стрит, куда он зашел. Скорее всего, там он и живет, потому что машину он поставил в гараж. Мы на углу Пальм— и Лотос-стрит. Ну и названия, можно подумать, здесь Майами-Бич, а не Нью-Йорк. Передай сменщикам, что наша машина — черный «Форд-эскорт». Тут весьма оживленное местечко. Не знаю, как нам удастся вести объект, чтобы кто-нибудь из соседей нас не заметил. Скажи им, чтобы были поосторожнее.
— Хорошо.
— Кого ты собираешься вызвать?
— Гарри Арнуччи.
— О'кей, ждем.
В семь тридцать того же вечера детективы первого класса Гарри Арнуччи и Джерри Мэндел сменили Регана и Лаундеса, которые возобновили наблюдение уже в восемь часов на следующее утро. В среду, вскоре после десяти, Эндрю Фавиола вышел из дома, нигде не останавливаясь доехал до Манхэттена, где снова припарковал машину на Боуери и зашел в ателье на Брум-стрит. Реган и Лаундес всю дорогу висели у него на хвосте. За весь день он только один раз вышел из ателье, чтобы пообедать в ресторане на Малберри. В полтретьего он вернулся в ателье и, когда Регана и Лаундеса сменили в четыре, все еще находился там. За это время по меньшей мере с десяток мужчин в длинных пальто вошли и вышли из ателье, причем некоторые из них провели там по нескольку часов.
* * *Никто не следил за дверью, выходящей на Мотт-стрит. Никто не видел Сару Уэллес, когда она нажала на кнопку в шесть тридцать вечера. Никто не видел, как она тревожно озиралась, пока Эндрю открывал дверь...
— Ты здесь работаешь?
— Да.
— Но это скорее квартира, чем офис.
— На первом этаже есть небольшой удобный офис.
— Я успела заметить только гостиную.
— За ней расположен офис. И комната для совещаний тоже.
— Ты работаешь тут один?
— В основном да.
