Скотт Мариани - Сокровище еретика
— Гарри, тебе такие проблемы ни к чему, — ответил Бен. — Поверь, оно того не стоит. Дни твоих битв позади. Ты начал новую жизнь. Так живи ею. Подумай хотя бы о Заре. Она ведь окажется под ударом.
Пакстон не ответил.
— Ты живешь на яхте, — продолжал Бен. — Можешь незамеченным двигаться с места на место и заниматься бизнесом откуда угодно. Ткни пальцем в карту, найди райский уголок и плыви туда. Вот тебе мой совет. Вряд ли у этих ребят особо длинные руки, но рисковать не стоит.
Повисло долгое молчание. Наконец Пакстон сказал:
— Пожалуй, ты прав. Наверное, есть и другой способ почтить память Моргана. Я могу пожертвовать денег на музей его имени, организовать трастовый фонд для молодых исследователей…
— Вот именно. И еще. Если бы я сразу знал то, что знаю сейчас, я не стал бы отправлять тебе файл. Я бы его стер. Мой тебе совет: так и сделай. Удали его из компьютера.
— Хорошо, — произнес Пакстон.
— Обещай, что переедешь в другое место.
— Как только отпустят дела. Обещаю. Ты прав, надо думать о Заре. Ты навестишь нас в Сан-Ремо, пока мы еще здесь?
Бен не ответил.
— После всего, что ты для меня сделал, я с радостью пригласил бы тебя в гости на несколько дней. Зара тоже будет рада, ей по душе твое общество. Иногда мне кажется, что ей здесь одиноко, — с тоской добавил Пакстон. — Я по голову занят бизнесом. Она бы с удовольствием пообщалась с тобой.
Бена передернуло. Господи Иисусе.
— Знаешь, Гарри, наверное, в другой раз. Если я не остаюсь в Египте, то надо спешить домой.
— Очень жаль. Я хотел бы лично поблагодарить тебя, выразить тебе свою глубочайшую признательность. Но я понимаю, у тебя полно дел. Позволь мне хотя бы перечислить тебе те деньги, что ты потерял.
— Гарри, забудь. Они мне не нужны.
— Ты их честно заработал.
— Не так уж много я и сделал, — сказал Бен.
Повисла пауза.
— Не пропадай совсем, ладно?
— Как-нибудь увидимся. Прости, что больше ничем помочь не смог.
Бен повесил трубку.
— Ну что ж, — в конце концов шепнул он себе под нос. — Пора возвращаться домой.
25
Клодель у себя в кабинете листал книгу, когда до него донесся шелест шин по гальке. Через пару секунд в дом ворвался Камаль. Резкие шаги простучали по мраморному полу прихожей, дверь кабинета распахнулась. Камаль влетел внутрь, прижимая к груди ноутбук. Подойдя ближе, он грохнул его об стол так, что бумаги разлетелись.
— Это что? — нервно спросил Клодель, буквально кожей чувствуя волны агрессии.
У Камаля от ярости вспыхнули глаза.
— Твоя жизнь, если сумеешь разобраться, что там внутри.
Клодель открыл крышку и включил ноутбук. Пока он разглядывал экран, белый от злости Камаль мерил шагами пол. Он выдрал из книжной полки дорогое второе издание «Заката и упадка Римской империи» Гиббонса и швырнул об стену. Переплет раскрылся, и книга подбитой птицей рухнула на пол.
— Мне нужна голова этой сволочи!
— Что случилось?
— Трое моих людей мертвы, вот что случилось! — Последнее слово Камаль проревел. Схватив изысканный мягкий стул восемнадцатого века, шваркнул его оземь и растоптал ногами. — Сука! Сука! — Щепки разлетелись по всему кабинету.
Клодель отвел взгляд, прекрасно зная, что в таком состоянии Камаля лучше не донимать расспросами. Вернувшись к ноутбуку, он вскоре обнаружил файл про Эхнатона. Глаза его заблестели. Он кликнул по тачпаду.
— Файл зашифрован…
— В курсе! — рявкнул Камаль. — Ты меня что, за идиота держишь?
Клодель снова уставился в экран, ощущая, как по шее стекает струйка пота.
— Я же не компьютерщик, — слабо возразил он. — Как я должен взламывать зашифрованный файл?
Камаль рванулся к нему, оскалив зубы.
— Срать я хотел, как ты справишься! Мне нужен результат. Все понял?
Клодель уже перебирал варианты, вспоминая, кто из знакомых в состоянии помочь. Хишам, подумал он. Хишам неплохо шарит в компьютерах.
Но тут от внезапной мысли у него оборвалось сердце. Привлекать Хишама нельзя. Стоит ему облажаться, и Камаль его пристрелит. Любой, кого Клодель приведет сюда, обречен на смерть. Вспомнился бедолага Азиз. Та картина неотвязно стояла перед его взором. Снилась ему в кошмарах.
Нет. Он должен справиться сам.
Клодель боязливо поднял голову.
— Пароль может быть каким угодно…
— Тогда пробуй все подряд, — сказал Камаль. — Начинай.
26
Нормандия
В Лe-Валь Бен приехал глухой ночью. Полная луна заливала булыжный двор молочным светом. Расплатившись с таксистом, Бен вылез, потягивая ноги, и машина уехала во тьму.
С фермы шел привычный запах дровяной печки, за занавесками на кухне мелькал свет. В дальнем углу двора виднелась казарма для стажеров. Издали долетал смех.
Раздался цокот когтей по камню, и из тени радостно выбежал косматый силуэт.
Бен с любовью погладил пса, прыгнувшего лизнуть хозяина в лицо.
— Привет, Шторм. Рад тебя видеть, дружище.
Он на самом деле был рад. Приятно возвращаться домой. Бен устало поднялся на крыльцо фермы, повернул большую латунную ручку и шагнул в коридор.
Внутри было тепло и уютно. На кухне слушали музыку. Знакомый диск, из его коллекции, «Art Blakey and the Jazz Messengers». Входя в кухню, Бен мечтал о бокале красного вина, шмате местного сыра и ломте хлеба.
За столом, перед кружкой дымящегося какао, в одиночестве сидела Брук и читала книгу. Судя по мокрым волосам, она только что принимала душ. Изумрудный банный халат подчеркивал цвет ее зеленых глаз, чего прежде Бен никогда не замечал.
Отложив книгу, Брук сердечно улыбнулась.
— С возвращением.
— А ты до сих пор здесь.
— Я же предупреждала, что останусь на пару дней, забыл? — Она рассмотрела Бена, и улыбка померкла. — Господи, Хоуп, хреново выглядишь.
— Спасибо.
— Честное слово. У тебя глаза как дыры от окурков.
— Твои слова просто бальзам на душу, — парировал Бен, шагая к шкафу с винами.
— Что случилось?
— Ничего такого, о чем хотелось бы рассказать. — Схватив бутылку и штопор, он принялся обдирать с пробки фольгу.
Брук встала. Подойдя к нему, положила руку на предплечье.
— Сядь и расслабься. Я все сделаю. С ужина осталось мясное рагу Мари Клер. Пальчики оближешь. Бесславный конец моей диеты… Ты голоден?
Деревянный стул заскрипел под весом Бена.
— Как будто сто лет ничего не ел.
Брук вытащила пробку, налила вино в большой бокал и поставила перед Беном. Он выпил до дна и, взяв бутылку, наполнил бокал снова.
— Будем считать, что у тебя был трудный день, — сказала она через плечо, разогревая в кастрюле рагу.
Он не стал отвечать. Сидел и пил, пока Брук накрывала на стол.
— Спасибо, милая, — сказал Бен с полным ртом. — Ты не представляешь, как я рад, что вернулся.
Уперевшись щекою в ладонь, женщина смотрела, как он ест.
— Почему ты не хочешь рассказать, что случилось? Зачем ты летал в Каир?
— Помогал другу.
— Этому Пакстону?
Бен кивнул.
— Но теперь дело сделано?
Он снова кивнул. Брук фыркнула.
— Надеюсь, он ценит твои труды! Видел бы ты себя со стороны.
— Просто надо отдохнуть. Утром буду как новенький. — Бен подчистил тарелку и допил последний глоток вина. — А ты чем тут занималась? — спросил он, меняя тему.
— По большей части отдыхала. Тебя ждала.
— Я же говорил, не стоит.
Она пожала плечами.
— Джефф учил меня стрелять. Говорит, получается.
— Угу, — буркнул Бен, снова потянувшись к вину.
— Ты решил допить всю бутылку?
— Посмотрим.
— Тебе звонили. Три раза за вечер. Женщина. — Брук замолчала, наблюдая за его реакцией. — Какая-то Зара. Говорит с австралийским акцентом.
Бокал замер на полпути ко рту. А потом резко звякнул о стол.
— Вот гадство, — буркнул Бен.
Брук с улыбкой подняла бровь.
— Ты с ней познакомился в поездке?
— Можно и так сказать, — угрюмо ответил Бен.
— Ей прямо не терпелось с тобой поговорить. Наверняка она позвонит еще раз. — Брук, опираясь на локти, склонилась вперед. — И какая она?
— Кто?
— Не увиливай. Сам знаешь кто. Зара.
Бен уставился на нее.
— Тебе-то какое дело?
— Ух, какие мы сердитые. Что, ткнула в больное место?
— Давай закроем тему. Я устал.
— Она красивая? Голос миленький.
Бен поднялся, взяв бокал и недопитую бутылку.
— Я пошел спать. — По зрелом размышлении он прихватил из шкафа вторую бутылку и сунул под мышку. — Увидимся завтра. Буду спать до упора.
— А если она снова позвонит?
— Соври ей, что я помер и уехал по делам, — огрызнулся Бен, выходя.
Насчет «спать до упора» он как в воду глядел. Вниз он спустился в одиннадцатом часу. В руках у него были пустые бутылки, две из-под вина и одна из-под виски, которым он все заполировал. Голову ломило, во рту был мощный привкус перегара.
