Билл Нэйпир - Икона и крест
— Вы, сударь, аферист! Все, что вам нужно от моей племянницы, — это выкачать из нее как можно больше денег! Кроме того, вы удерживаете у себя дневник, являющийся собственностью нашей семьи. Я хочу, чтобы в течение ближайших двадцати четырех часов он был выслан мне заказной почтой. Если этого не произойдет, я приму необходимые меры и заставлю вас оплатить судебные издержки. Верните дневник и прекратите всякие отношения с нашей семьей!
— Бренди добавить? — кивнула Зоула на мою чашку с кофе.
Она положила ноги на кухонный столик и, опасно отклонив стул, раскачивалась взад-вперед. Вообще-то, я не из пугливых, но после этой неожиданной стычки меня слегка потряхивало.
— Ты собираешься выполнить его требование? Прекратишь общаться с Дебби?
— Ты что! — ответил я. — Плевал я на него.
По правде говоря, такая бравада не соответствовала моему состоянию. Зоула нахмурилась:
— Тебе не приходило в голову, что дяде Роберту очень хочется прибрать к рукам этот дневник? И помешать тебе в нем разобраться?
Я отпил кофе.
— Еще бы не приходило! Но какой ему толк от этого дневника? Если ему сунуть под нос лист — он что, узнает скоропись времен королевы Елизаветы?
— Не будь дураком, Гарри. Он просто наймет другого специалиста. И он знает историю своей семьи. Если тут что-нибудь есть, дядя Роберт доберется до этого раньше тебя.
— Возможно, он хочет лишить Дебби чего-то принадлежащего ей по праву, — размышлял я вслух. — Кстати, где твои родители держат бренди?
В тот же день я позвонил Дженис и попросил («если, конечно, нетрудно») на ближайшие две недели взять магазин на себя.
— Тут для вас сообщение. Факс. — Тон озорной. — «Домой мне не звони: дядя Роберт рыскает повсюду. Как мне с тобой связаться? Дебби». Кто такая Дебби?
— Мы с ней хорошие друзья, — объяснил я, после чего оставил Дженис номер Зоулы и попросил передать его Дебби, когда она в следующий раз позвонит.
Телефон зазвонил в семь часов. Я как раз собирался порадовать Зоулу обедом в ресторане. Дав ей время добежать до второго телефона на кухне, я поднял трубку.
— Гарри?
— Привет, Дебби.
— Я в кабинете, — тихонько сказала она. — Не могу найти свой мобильник. Дядя Роберт наверняка куда-нибудь его запрятал. Весь день тут ошивается. Чувствую себя героиней какого-то приключенческого романа!
— Тебя могут подслушивать, Дебби? Там есть параллельные телефоны?
— Да, в одной из спален наверху. Но дядя Роберт сейчас играет в снукер[12] с одним из своих друганов.
— То есть ты в доме одна?
— Нет, Гарри, он в комнате для игры в снукер. Прямо надо мной.
— Нехорошо как-то… — засомневался я, непроизвольно переходя на шепот.
— Не обращай внимания. Итак, вот оно. В одной из книг у папы в кабинете все описано, но большую часть из этого я уже и так знаю. Думаю, все или почти все документы по имению и семейная переписка находятся в Халловском университете. Как они туда попали, я понятия не имею. Ты готов?
— Приступай.
— Ладно. Наши предки были крупными землевладельцами. Это Теббиты в Линкольншире и Максвеллы в Шотландии. На самом деле мы — Теббиты-Максвеллы, но в двадцатые годы с этой групповухой было покончено, так как моему прапрадедушке захотелось баллотироваться от социалистической партии или что-то в этом роде. Еще там упоминаются мелкие землевладельцы в Йоркшире — Гринакры.
— Очень хорошо, — подбодрил я ее.
— Начну с Максвеллов. Я себя мисс Максвелл не чувствую — возможно, виноват прапрадедушка, отбросивший вторую половинку. С этой линией очень сложно и большей частью скучно: все вступают в брак со всеми, лишь бы деньги остались в семье. К началу прошлого века линия почти заглохла. Осталась единственная дочь, Гвендолин. Она владела двадцатью тысячами акров в Линкольншире и Дамфрисшире и Карлаврокским замком в придачу. В тысяча девятьсот четвертом году она вышла замуж за герцога Норфолкского, так что линия была продолжена и деньги остались в семье.
— Можешь копнуть поглубже, Дебби?
Послышалось шуршание страниц.
— Так. У Максвеллов случились неприятности триста лет тому назад, когда они заняли не ту сторону в восстании якобитов. Четырнадцатый лорд Максвелл сбежал из тюрьмы, переодевшись женщиной. Одежду ему доставила жена. Остаток жизни бедняжки провели в Италии, вместе с принцем Чарли-красавчиком.
Они жили на холме Фраскати, неподалеку от Рима.
— Да, не позавидуешь, — согласился я.
Никакой связи с дневником.
— В семье по-прежнему была куча баронов, которые владели поместьями по всей Шотландии.
— А еще раньше можешь забраться? Что было до якобитов?
— Разумеется. Максвеллы происходят от Ундвина и его сына Максуса, живших в одиннадцатом веке. Максус превратился в Максусвеллла, а тот в свою очередь — в Максвелла Карлаврокского. И так далее.
По-прежнему, насколько я мог судить, связи с дневником Огилви не прослеживалось.
— Хорошо, Дебби, а как насчет Теббитов? Ты уверена, что мы можем спокойно говорить?
— Да что он мне сделает?! — взбрыкнула она и шепотом продолжила: — Родство между Теббитами и Максвеллами восходит к тысяча шестисотому году, когда один из Теббитов женился на леди Джойс Максвелл.
Так, подожди… Да, вот! Он и два его сына вместе с герцогом Норфолкским участвовали в битве при Флоддене в тысяча пятьсот тринадцатом году, где и погибли.
В наследство вступил младший сын, но за участие в линкольнширских волнениях ему отрубили голову. Поместья и особняки были у него конфискованы, но кое-что из этого королева Елизавета вернула его внуку. Не клади трубку.
На несколько мгновений стало тихо.
— Все нормально, он пошел в туалет. Был еще Стивен Теббит, который выступил не на той стороне во время Английской революции. Парламент Кромвеля отобрал у него все поместья.
— Похоже на семейную традицию — брать сторону неудачников.
— Спасибо, Гарри. Скажи мне только, как я тогда оказалась в Пикарди-Хаус, а ты в какой-то линкольн-ской лачуге? Следующую сотню лет Теббиты оставались на плаву только благодаря великодушию родственных им Гринакров. Потом было предпринято несколько внутриклановых браков, состояния начали вновь расти, пока в нашей собственности не оказалось пять тысяч акров в разных графствах, пара дюжин дворцов и одно аббатство. Для хронических неудачников, по-моему, совсем неплохо!
— Очень даже неплохо, Дебби. А еще раньше можешь заглянуть?
— Совсем в начало? К динозаврам? Сейчас…
Опять шорох страниц.
— Так. Линию Теббитов можно отследить вплоть до барона Филиппа, сына Карра. Вильгельм Завоеватель даровал ему половину Чешира. Один из потомков Филиппа женился на француженке, урожденной Сент-Клер, родом из Пикардии[13]. Первоначально ее фамилия писалась де Клери. Эти сколотили себе состояние на Крестовых походах. Впоследствии они присовокупили к своим владениям Линкольншир и Йорк. Всего у них было шестьдесят особняков. Во сколько им обходилось отопление, я даже представить боюсь, но, думаю, их это мало заботило.
Крестовые походы. Крестоносец де Клери, превратившийся в Сент-Клера из Пикардии. Синклер. Уинстон Синклер, загадочный родственник, отправивший дневник в Пикарди-Хаус, семейное гнездо Теббитов.
Кусочек головоломки с восхитительным щелчком встал на свое место.
Дебби же все говорила:
— Ну и так далее. Видишь, какие мы все из себя — особенно в сравнении с тобой. Гарри, ты меня слышишь? Есть тебе от этого какая-нибудь польза?
Я быстренько сварганил холостяцкий ужин, и тут наверху лестницы появилась Зоула. Она была в красном платье — почти в цвет вину, которое я разливал.
Ее серьги и ожерелье из искусственных брильянтов играли в свете свечей — свечей, которые держат на случай отключения электричества, а не «специальных романтических». Соус «путтанеска», хоть и из магазина, был на удивление хорош. Мне не терпелось попробовать крем-мусс, сделанный на итальянский манер (правда, вместо «марсала-ал-уово» в него пришлось добавить хересу).
Зоула пригубила вино и бросила на меня испытующий взгляд.
— Похоже, наша юная Дебби по уши в тебя влюблена.
— Чушь. Я для нее всего лишь большой мягкий плюшевый мишка. Скорее я играю роль суррогатного дяди.
Сев, я стал накручивать на вилку спагетти.
— Вот что, Зоула. Как только поедим, мне придется отсюда съехать. Я могу остановиться в деревенской гостинице. А то миссис Мергатройт разрушит твою репутацию.
Сначала она недоверчиво на меня уставилась, а потом хихикнула.
— А ведь все эти годы я была уверена, что динозавры вымерли. Я Козерог, Гарри. Я порывистая, влюбчивая и страстная. А ты кто?
— Кажется, Лев.
Она скорчила рожу.
