Ребекка Джеймс - Сладкая боль
Лилла выходит вслед за ним из комнаты. Анна стоит в коридоре. Она расширившимися глазами смотрит на пауков, на пол, на стены, на потолок, ее взгляд мечется туда-сюда. Девушка заламывает руки.
— Анна, ты в порядке?
— Поверить не могу… кто… — не договорив, она качает головой.
— Понятия, блин, не имею, кто, — отвечаю я.
Лилла и Маркус возвращаются с двумя пылесосами. Я беру один, Маркус другой, а Лилла расхаживает по комнате и распоряжается. Уходит минут двадцать, чтобы засосать пауков, которые в панике бросаются врассыпную, заставляя нас подскакивать и вскрикивать. Отвратительное занятие. Мы водим шлангами вдоль стен, по углам, по всей длине занавесок. Маркус залезает на стол, чтобы очистить потолок. Я открываю гардероб и осматриваю одежду.
Избавив постель от пауков, я замечаю одну штуку, которую не видел раньше. В изголовье лежит большая плоская коробка. Картонная подарочная коробка, красная, с узором из серебристых звезд. Крышка снята и лежит на подушке рядом.
Коробка пуста. Несомненно, пауков принесли именно в ней.
— Ничего себе подарок! — восклицает Лилла. Закрыв коробку крышкой, она швыряет ее на пол и отбрасывает пинком. — У кого-то тут извращенное чувство юмора.
Анна ждет и наблюдает, стоя в дверях.
Осмотрев в поисках пауков все углы и мебель, мы выключаем пылесосы.
— Нужно перестелить постель, — говорит Лилла. — На всякий случай.
— Ты права.
Анна приносит чистое белье и помогает Лилле. Вдруг она вскрикивает, так что мы подскакиваем. Когда она понимает, что просто коснулась рукой края матраса, то виновато улыбается. Лилла хихикает.
— Извините, — говорит Анна. — Извините.
— Ну, теперь ты будешь в безопасности, — замечает Лилла. — Хотя готовься к паре неприятных сюрпризов, когда будешь надевать ботинки. И особенно тщательно проверяй трусы.
Она хватает Маркуса за руку и предлагает спуститься и потанцевать, чтобы сбросить стресс. Маркусу, кажется, эта идея не особенно греет душу, но он все-таки тащится вслед за Лиллой.
— Давай лучше вернемся к гостям, — предлагаю я Анне.
Она молча кивает.
Я наблюдаю, как она спускается следом за Лиллой и Маркусом по лестнице, а сам возвращаюсь в комнату, чтобы напоследок оглядеться. Прежде чем уйти, я присаживаюсь на корточки рядом с коробкой и приподнимаю крышку. На дне коробки, почти неразличимый на белом фоне, лежит сложенный листок. Я разворачиваю его и обнаруживаю написанное от руки послание.
«С днем рождения, Тим».
Но вовсе не содержание заставляет меня уронить листок, а почерк. С характерным левым наклоном. Почерк Анны.
37
Спустившись, я нахожу Анну на кухне. Она стоит, прислонившись к раковине, и неподвижно смотрит в окно.
— Какого хрена? — спрашиваю я и всовываю ей в руки записку. Я злюсь, но стараюсь не кричать. Не хочу скандала. Лучше, чтобы остальные не узнали. — Интересные у тебя представления о подарке на день рождения!
— Что?
— Это ведь твой почерк?
Анна смотрит на листок и медленно кивает.
— Так это ты написала?
— Ну… да. Написала. Но я…
Она замолкает и качает головой.
Я хочу потребовать объяснений, но вдруг глаза девушки округляются от ужаса, лицо становится смертельно бледным. Она слишком напугана и потрясена, чтобы сейчас бросать ей обвинения.
Ничего не понимаю. С какой стати Анне так пугаться, если именно она подсунула мне пауков? Не похоже, что она притворяется — Анна не настолько хорошая актриса.
— Ты в порядке? — спрашиваю я. — Ты вся побелела…
Она закрывает лицо руками. Пальцы у нее дрожат.
— Поверить не могу… — шепчет Анна. — Не понимаю, что происходит.
Она прижимает ладонь ко лбу и закрывает глаза.
— У меня ужасно болит голова, Тим. Наверное, я выпила слишком много шампанского. Прости. Я понятия не имею, что… — она открывает глаза и вздыхает. — А ты? Ты в порядке?
Я жму плечами. Сам не знаю, что чувствую. Смущение. Гнев. Испуг. Но в основном хочется выпить пива и забыть о случившемся. Приятно провести остаток вечера. Вернуть себе ощущение благополучия.
Я уже готов предложить, чтобы мы взяли пиво и вернулись во двор, где можно поговорить, как в дверь кто-то громко стучит, а потом заходит. Еще гости.
Анна вопросительно смотрит на меня.
— Наверное, ребята с работы, — объясняю я. — Они позже всех заканчивают.
— А. — Она снова заламывает руки и отводит взгляд. — Знаешь, я, наверное, пойду спать. Надеюсь, это не покажется грубым, но я не могу…
Не сказав больше ни слова, она разворачивается и уходит.
Я выхожу в коридор, чтобы поздороваться с Блейком, Джо и остальными. Блейк обнимает Джо за плечи, и они, кажется, смущены, хоть и довольны. Мне никогда не приходило в голову, что однажды они могут сойтись — Блейк башней возвышается над Джо, а она едва достает головой ему до груди, но они каким-то образом дополняют друг друга и вполне гармонируют. Я гадаю, когда они успели поладить, и с любопытством гляжу на Блейка, когда Джо отворачивается. Он жмет плечами и радостно улыбается.
Я устраиваю им экскурсию по первому этажу. Блейк кивает и показывает комнаты, которые некогда красил.
— А где она сама? — спрашивает он, когда мы заходим на кухню. — Где Анна?
Я объясняю, что у нее разболелась голова и она пошла спать. Мы выходим во двор. Когда ребята принимаются за пиво, я украдкой пробираюсь наверх и стучусь к Анне.
— Тим?
Я открываю дверь. Она сидит в постели, накрыв ноги одеялом, в пижаме. Макияж смыт, лицо зеленоватого оттенка. Анна явно не намерена возвращаться к гостям.
— Ты просто взяла и исчезла, — говорю я.
— Извини.
— Все нормально, не извиняйся. Не за что.
Я сам не уверен. Может быть, и есть за что.
Но на лице девушки нет никакой вины. Ни злобного умысла, ни самодовольства. Некоторое время мы смотрим друг на друга. Я понятия не имею, что сказать, и Анна, видимо, тоже. Немыслимым кажется даже войти в комнату. Простота и близость отношений, которых мы достигли в бальной зале, исчезли, и мы вернулись на исходную. Два посторонних человека.
— Ну ладно, — говорю я, отступая. — Я пойду…
— Да, конечно. — Анна опускает голову на подушку. — Разумеется.
Я закрываю дверь.
Внизу тихо, и я не сразу понимаю, что внезапная тишина настала, потому что музыку выключили. Почти все гости перебрались во двор. Они утомлены, разговаривают негромко, несколько человек курят и лениво выпускают струи дыма в воздух. Появляются Фиона и Маркус.
— Нам пора, — говорит Маркус. Он крепко стискивает мою руку и выпускает не сразу.
— Искренне надеюсь, что пауки не испортили тебе день рождения, — добавляет он, как обычно, напряженно и серьезно.
— Ничуть, — отвечаю я. — Спасибо. Все нормально. Не испортили.
Я провожаю их до двери, потом беру пиво и выхожу во двор. Лилла сидит в окружении небольшой компании, которая включает Блейка и Джо. При моем появлении она машет, встает и вталкивает меня на свое место, после чего садится ко мне на колени, обвивает шею рукой и опускает голову на плечо.
— Эй, именинник, — негромко произносит она.
— Эй, — вторю я, стараясь не дотрагиваться до нее.
Лилла ерзает, придвигаясь ближе, тычется носом в шею.
— М-м, от тебя пахнет, как от Тима.
— Слава Богу, что не как от Патрика. Или Маркуса.
Она откидывается назад.
— Не груби.
— Что ты делаешь, Лилла? — я качаю головой. Несложно догадаться, отчего она предпочла мои колени. Лилла самолюбива, она хочет то, чего у нее нет, а я — просто повод.
И все-таки я позволяю ей сидеть. Не прогоняю, не пытаюсь защититься.
Она снова приваливается ко мне головой и жмет плечами.
— Не знаю. Понятия не имею. А ты?
Я и сам не знаю, что делаю. Словно в знак доказательства я тоже обнимаю Лиллу.
Мы сидим во дворе часа два, пьем, тихонько болтаем о пустяках, наслаждаемся приятным обществом и прохладой, которую приносит ночь. Гости, компаниями и парочками, расходятся, становится тише и тише. Наконец, не считая меня и Лиллы, остаются только Джо, Блейк и еще двое-трое. Когда последние гости наконец собираются уходить, мы с Лиллой составляем им компанию, пока они ждут такси. Лилла просит разрешения переночевать.
— Я не влезу в такси, — объясняет она. — И вообще мне в другую сторону. Я потрачу уйму денег.
Я отвожу ее наверх, в спальню напротив своей.
— Сейчас принесу простыни и одеяло.
Лилла обхватывает себя руками и вздрагивает.
— Здесь холодно.
— Значит, два одеяла.
Она садится на кровать, пружинит и оглядывается.
