Хизер Гуденкауф - То, что скрыто
– Не надо!
Как будто осуждает ее за то, что она пытается убрать единственное, оставшееся ему на память от первой матери. Должно быть, думает Клэр, она любила его по-своему, и он старается, как может, сохранить ее черты.
– Такое событие надо отметить, – заявляет Джонатан. – Джош, ты что хочешь сегодня на ужин?
– Пиццу, – немедленно отвечает Джошуа. – Пиццу в «Казанове»! – уточняет он.
– Пиццу так пиццу. А пока иди-ка в подсобку и перекуси. Придется подождать, пока придут Вирджиния и Шелби.
Клэр наклоняется, Джошуа прыгает к ней на руки, быстро обнимает, Клэр опускает его на пол, и он убегает. По деревянному полу волочатся шнурки.
– Уф! – говорит Клэр, когда Джош уходит.
– Вот именно – «уф!», – соглашается Джонатан. – День прошел, осталось еще двести.
– А может, все будет нормально, – с надеждой говорит Клэр, обнимая мужа за талию.
– Он справится. Главное, сама постарайся не волноваться. Слушай, мне пора, – говорит Джонатан, крепко целуя ее в губы. – Я заеду за вами в полшестого, и мы отправимся в «Казанову».
Намазав Джошуа бутерброд арахисовым маслом и налив ему стакан молока из холодильника в подсобке, Клэр возвращается в торговый зал обслуживать покупателей. После того как к ним вломились грабители, ей не хочется, чтобы в магазине работал один человек. Конечно, еще одна помощница – лишние расходы, но, учитывая налоговые льготы за наем бывших заключенных, все вполне терпимо. Ей в самом деле нужна еще одна помощница; после того как отреставрировали центр Линден-Фоллс, на Салливан-стрит много прохожих. Всем нравится гулять по историческому центру городка, идущего параллельно реке Друид. Три года ей помогала ученица местной школы, но она уезжает в колледж. Вторая, Шелби, славная девочка, но у нее много кружков и секций. Она может выходить на работу лишь несколько вечеров в неделю. Вирджиния, пенсионерка, которая почти всегда подменяет ее по выходным, на зиму обычно уезжает во Флориду.
Клэр надеется, что с Эллисон Гленн у нее все получится. Олин Юргисон не рассказывала ей подробностей ее прошлого, но Клэр знает Олин много лет; они вместе состоят в Комитете защиты исторического центра Линден-Фоллс. Они вместе добывали деньги на реконструкцию и привлекали добровольцев. Олин и раньше рекомендовала ей своих подопечных, но Клэр до последнего времени вежливо отказывалась.
В пять Джонатан подъезжает к «Закладке». Джошуа и Клэр прощаются с Вирджинией и Шелби. «Казанова» всего в нескольких кварталах от магазина; они идут туда пешком, взявшись за руки. Начало сентября; как всегда в начале осени, солнце еще светит ярко, но уже не так сильно греет.
Джонатан и Клэр садятся в кабинку, а Джошуа подбегает к группке детей, которые смотрят, как раскатывают и подбрасывают тесто для пиццы за плексигласовой перегородкой.
– Ты заботишься о безопасности, а сама берешь на работу девушку, которая отсидела в тюрьме. Не нравится мне это! – замечает Джонатан, когда Клэр рассказывает ему об Эллисон Гленн.
– Знаю, знаю, – кивает Клэр. – Но Олин о ней очень высокого мнения. Говорит, она очень умная и у нее большое будущее.
– Что она натворила? То есть… ты в самом деле хочешь, чтобы рядом с Джошуа была девица с тюремным прошлым? – спрашивает он.
– Подробностей я не знаю, – признается Клэр. – Знаю, что она совершила тяжкое преступление, но ее освободили условно-досрочно за примерное поведение. Теперь она начинает новую жизнь, и важно, чтобы на нее не давил груз прошлого. Олин заверила меня, что она не рецидивистка и не представляет угрозы для общества. – Джонатан с сомнением хмыкает. – Да-да, я все понимаю, – говорит Клэр. – Как ни странно, у меня хорошее предчувствие. Я ни за что не оставлю Джошуа в магазине наедине с ней – только если и сама буду рядом. Ну а пока… По крайней мере, познакомься с ней. Пожалуйста!
Джонатан вздыхает:
– Ладно, познакомлюсь.
– Спасибо! – Клэр перегибается через стол и целует мужа в губы. – Все будет прекрасно. Кроме того, она выгодна нам и с финансовой точки зрения. Вот увидишь!
– Мама, папа! – кричит Джошуа, подбегая к их кабинке. – Парень, который готовит пиццу, швырнул кусочки пепперони в перегородку, и они прилипли! Можно нам пиццу с пепперони?
– Конечно, – говорит Джонатан. – Попросим положить в нашу пиццу именно те кусочки, которые прилипли к перегородке.
Первый школьный день оказался для Джошуа очень утомительным; когда они добираются до дому, глаза у него слипаются и он зевает во весь рот. Джонатан берет сына на руки и несет в ванную, где следит, чтобы мальчик умылся и почистил зубы.
Клэр укладывает Джошуа в постель, расправляет простыни, чтобы не было морщин. В мягком свете ночника у него над головой образуется нечто вроде нимба, а под глазами пляшут фиолетовые тени.
– Как думаешь, Джош, тебе понравится ходить в школу? – спрашивает Клэр.
Джошуа методично гладит по голове своего игрушечного бульдога. Когда-то он был пушистый, но сейчас почти совсем облысел. Джошуа задумывается и пожимает плечами.
– Тебе нравится миссис Лавлейс? – спрашивает Клэр.
– Да, – отвечает мальчик, но она улавливает в его голосе знакомую интонацию, которая обозначает: «Да, но…» Клэр терпеливо ждет. Наконец, он выдыхает: – В классе очень шумно. Все так орут…
– В твоем классе много детей. Представляю, как там шумно. – Клэр убирает сыну волосы со лба, но он раздраженно отталкивает ее руку.
– Я скучаю по тебе. – Джошуа смотрит на Клэр, чтобы понять, как она отнеслась к его словам. Рука быстрее гладит игрушечного бульдога. – И поэтому мне хочется оттуда уйти.
Клэр вздыхает, прежде чем ответить.
– Джош, я тоже по тебе скучаю. Но у меня есть работа в книжном магазине, а твоя работа – ходить в школу.
Он молчит.
– Понимаешь?
Вместо ответа мальчик кивает. Нижняя губа ползет вперед, подбородок дрожит.
– Джош, – ласково говорит Клэр. – Уйти из школы нельзя. Теперь ты ученик… подумать только, ты в подготовительном классе!
– Знаю, – бормочет Джошуа. Из его глаз выкатываются крупные слезы.
– В чем дело, Джош? – спрашивает Джонатан, но Клэр уже знает ответ.
– Я боюсь… Хочу спать с вами.
– Джош, ты должен спать в своей кровати. Здесь ты лучше выспишься, – говорит Клэр, зная, что Джошуа все равно заползет к ним в постель среди ночи.
– Как по-вашему, где сейчас эти плохие парни? – спрашивает он.
– Джошуа, они далеко, очень далеко, – уверяет Клэр и оглядывается на мужа.
– Они не посмеют вернуться, – говорит Джонатан. – Они знают, что их ищет полиция, а еще знают, что здесь есть храбрый мальчик, который их прогнал.
– Это я – тот храбрый мальчик, – сообщает Джошуа, как будто родители еще не в курсе.
– Да, Джош, ты настоящий храбрец, – говорит Клэр. – И тебе больше не нужно беспокоиться, помнишь? Мы установили в магазине сигнализацию.
– И скоро придет новая девушка, – вспоминает Джошуа. – Как ее зовут?
– Ее зовут Эллисон. Да, и Эллисон тоже будет с нами. Завтра ты с ней познакомишься. Так что не волнуйся.
– А еще у нас есть Трумэн, – сонно шепчет Джошуа, сворачиваясь клубочком под одеялом.
– Не бойся, Джош, мы не дадим тебя в обиду, – шепчет Джонатан. – Не волнуйся!
Бринн
Я просыпаюсь оттого, что надо мной стоит бабушка и осторожно трясет меня за плечо.
– Бринн, проснись! – повторяет она. – Половина девятого. Сколько можно спать? Ты не заболела?
Я в страхе выскакиваю из постели. Неужели я проспала весь день и всю ночь и снова пропустила занятия? Комната передо мной качается; чтобы удержаться на ногах, мне приходится схватиться за бабушку.
– Грипп, – с трудом говорю я, выбегаю из комнаты в туалет и склоняюсь над унитазом.
Когда я, наконец, пошатываясь, выхожу в коридор, бабушка смотрит на меня озабоченно.
– Я волновалась. – Она берет меня под локоть и ведет назад, в постель. – Десять минут не могла тебя добудиться, так крепко ты спала.
– Грипп, – снова бормочу я. Нет сил смотреть ей в глаза. Я залезаю под одеяло и замечаю на прикроватной тумбочке стакан. На дне еще осталось немного вина. Если бабушка заметит, она мне задаст…
– Сделать тебе гренки или сварить бульон? – спрашивает она, садясь рядом со мной.
– Нет, – отвечаю я, с головой укрываясь одеялом, чтобы не смотреть на нее. – Я хочу только спать.
Она долго сидит молча. Я хочу только одного: чтобы она ушла и оставила меня одну. Наконец она спрашивает:
– Бринн, что с тобой? Что-нибудь случилось?
– Нет, – говорю я из-под одеяла. От меня разит перегаром… Гадость какая! – Мне плохо.
– Ты принимаешь лекарство? – осторожно, словно боясь обидеть, спрашивает бабушка.
– Да, принимаю! – с досадой отвечаю я. – Пожалуйста, бабушка, дай мне поспать. Мне нехорошо.
– Сегодня ты принимала лекарство? – спрашивает она.
Я откидываю одеяло и сажусь. Хватаю флакон, отвинчиваю крышку и театральным жестом достаю оттуда капсулу. Кладу ее в рот, делаю глотательное движение. Понимаю, что веду себя как дура. Ведь бабушка волнуется за меня. Я снова ложусь и накрываю голову подушкой. Меня тошнит, и мне плохо.
