Дэвид Карной - Музыка ножей
— И как вы разошлись?
— Трубку не бросит. Надеюсь.
В этот момент к телефону подходит секретарша адвокатской фирмы «Стивен, Кларк и Кришнер». Тед поднимает руку, чтобы Кляйн не мешал ему.
— Скажите, Кэролин Дупви у вас еще работает?
— Да, — отвечает секретарша. — Сейчас я вас переведу.
Трубку снимает другая секретарша:
— Приемная Кэролин Дупви.
— Она еще не ушла?
— А кто ее спрашивает?
— Тед Коган. Скажите, я по важному делу.
В трубке становится тихо. Наконец секретарша отвечает:
— Минуточку. Она сейчас подойдет.
— Неужто знаменитый Тед Коган собственной персоной? — спрашивает Кэролин хорошо поставленным дикторским голосом.
— Сейчас лучше подходит «печально известный».
— Чем обязана?
— Кэролин, мне нужен совет специалиста.
— Насколько я помню, я тебе это еще пару лет назад говорила.
— Я серьезно. У меня проблемы. И, кажется, большие. Мне нужен адвокат. По уголовным делам. Я надеялся, может, ты мне кого-то порекомендуешь. Ты по делам о сексуальных домогательствах еще работаешь?
Кэролин пару секунд молчит.
— Интересно, — наконец говорит она. Тед так и видит, как она улыбается. — И что у них на тебя есть?
— Это сложно объяснить, — повторяет Тед фразу Мэддена. — Смысл в том, что меня обвиняют в сексуальной связи с несовершеннолетней.
— Сколько ей было на тот момент?
— Шестнадцать.
— Только не говори, что ты не знал.
— Ничего не было. Она — моя пациентка.
— Еще интереснее. И кто работает по этому делу? К тебе уже кто-нибудь приходил?
— Да, двое полицейских. Пару часов назад. — Тед смотрит на карточку на столе. — Один — некий Хэн Мэдден.
— Хэнк Мэдден, — поправляет Кэролин. — Гордись! Сам Хэнк тобой заинтересовался. Он мелкими делами не занимается. Только серьезными. Даже убийствами иногда.
— Да, я так и понял. Я тебе еще главного не сказал: девчонка умерла. Ее нашли в субботу. Говорят, похоже на самоубийство.
— Боже мой!
Она вдруг становится серьезной.
— Ты с ним знакома? — спрашивает Тед. — С Мэдденом этим?
— Еще как. Он свое дело знает. И врачей очень не любит к тому же.
— В смысле?
— Я статью в газете читала. Примерно год назад. Попробую ее для тебя найти. Ты ему что-нибудь сказал?
— Более чем достаточно. Слушай, можно я приеду? Или порекомендуй кого-нибудь. Мне надо начинать шевелиться, и интенсивно.
— Прямо сейчас?
— Ну да. Или если не сейчас, то как можно скорее. До конца выходных мне надо кого-нибудь найти.
Кэролин молча листает страницы календаря, потом спрашивает.
— Ты завтра как? Часиков в десять утра?
Тед косится на Кляйна. В одиннадцать они договаривались играть в теннис.
— Я совершенно свободен. Куда приезжать?
— Как всегда. В твое любимое заведение.
— В кафе-мороженое?
— Ну а что такого?
— Ладно. Буду в десять.
— Жду с нетерпением.
— Верю.
Тед вешает трубку и закрывает лицо ладонями.
— Ну что? — спрашивает Кляйн.
— Нормально, — отвечает Тед и трет глаза. — Будь другом, не говори Киму, почему я играть не пришел. Ринхарту я сам вечером позвоню. Прости, старик, что так вышло.
5
Достаточное основание
3 апреля 2007 года, 10.06
Назавтра Коган встает совершенно разбитым и перевозбужденным. Он почти не спал. Лег он рано, около одиннадцати. Физически-то он очень устал, но мозг продолжал работать, несмотря на то что организм уже отказывался функционировать. В какой-то момент Теду показалось, будто он проспал несколько часов кряду. Оказалось, впрочем, что спал он минут двадцать. В конце концов Коган сдался и в районе двух включил телевизор. Рассуждения умников о политическом кризисе его убаюкали, но в шесть тридцать он проснулся окончательно.
В восемь начинается дождь. Серая слякоть очень подходит нынешнему состоянию Теда. Ему только и остается, что глядеть в окно, качать головой и повторять: «Здорово, блин! Просто отлично!» Но есть и положительные стороны. Из-за непогоды обычно переполненный зал кафе-мороженого в Пало-Альто наполовину пуст. И Теду удается захватить любимый столик у окна. Хороший знак, думает он.
Пало-Альто всегда старался сберечь свою старомодность, будучи при этом городом абсолютно современным. Центр тут небольшой, одиннадцать кварталов в длину и пять в ширину. Здесь есть все — от скорожраловок до дорогих французских и итальянских ресторанов. Есть бутики и галереи. Вдоль улиц растут деревья, и место для парковки найти непросто, особенно по выходным. Тогда Университетская авеню, главная артерия города, заполняется приезжими, останавливающимися на пути в торговый центр Стенфорда (и обратно), Мекку для тех, кто решил пройтись по магазинам.
Кэролин приезжает минут через пятнадцать после Теда. Он поднимает голову, отрывается от чашки кофе и газеты, и вот она — стоит у его столика, улыбается и старается держать мокрый зонтик подальше от себя, чтобы не намочить джинсы.
— Привет!
Они смотрят друг на друга, оценивают, насколько каждый постарел за прошедшие два года.
— Привет! — Тед встает и целует Кэролин в щеку.
Каждый раз, встречаясь с какой-нибудь из бывших подружек, он спрашивает себя, почему они расстались. Девушки эти всегда кажутся ему очень привлекательными, даже более привлекательными, чем они сохранились в его памяти. На секунду Тед забывает обо всех прошлых разногласиях и возвращается к тому, самому первому впечатлению, первому влечению, послужившему началом романа.
Кэролин и вправду красива. Стройная фигура, темные волосы — она их обычно собирает в пучок на затылке, — пара небрежных локонов на висках и челка. Средиземноморский тип красавицы. Карие глаза чуть-чуть маловаты для такого широкого лица. Загар чуть темнее, чем надо. И все же Когану всегда нравился имидж Кэролин. Она создавала образ женщины сдержанной, даже консервативной, с легким намеком на страстность натуры. Эта ее сторона проглядывает наиболее явственно после пары стаканов вина. Коган находил ее особенно сексуальной, когда Кэролин была подшофе. Всегда застегнутые пуговички расстегивались, а волосы распускались по плечам. И тогда Кэролин не было равных.
Разошлись они по вполне обычной причине: Когану не хотелось переходить на следующий уровень. Каким бы этот уровень ни был. Она его бросила, хотя он убедил себя, что это все ерунда, что Кэролин просто блефовала и он мог бы вернуть ее в любой момент, если бы только постарался. Он бы и постарался, но вот момент для разговора она выбрала крайне неподходящий.
Они встречались уже месяца четыре. Кэролин позвонила ему на работу и сказала, что им надо увидеться сегодня вечером и «поговорить». Коган сразу понял: ей нужны перемены. Их отношения развивались по сценарию, который ее не устраивал, и она решила, что пора либо исправлять положение дел, либо закругляться. А у Теда была тяжелая неделя. Он почти не спал: пациент с раком легких пытался отбросить коньки, несмотря на проведенную операцию, да и в травму поступило очень много пострадавших. Тед попросил Кэролин потерпеть пару дней. Аврал закончится, он вздохнет свободнее и сможет все обдумать. Но, раз приняв решение, Кэролин уже не могла отступить, и в итоге они расстались по телефону.
Тед уговорил ее объясниться немедленно.
— По-моему, нам не стоит больше встречаться, — сказала Кэролин. — Мы с тобой зашли в тупик. Ты согласен?
— Хорошо, давай разойдемся, — ответил он. — Чего кота за хвост тянуть?
Конечно, они еще увиделись пару раз. И даже переспали. Но Тед так и не смог простить ей, что она вывалила ему все это на голову в такой день. Предлог, конечно. Это ему Триш сказала. Что он просто воспользовался предлогом. Пусть так. Удачный был предлог.
Тед смотрит на Кэролин. Предлог-то был удачный, но вот основной причины их разрыва он вспомнить не может. Сколько ей сейчас? Они расстались два с половиной года назад, значит, ей где-то тридцать четыре — тридцать пять. До чего же хороша, думает Тед. Ему хочется сказать ей об этом, но вдруг она неправильно поймет? И Тед произносит нейтральное:
— Отлично выглядишь. Как всегда.
Кэролин отвечает ему тем же:
— Спасибо! — Потом садится на диванчик напротив. — Вон наша официантка. Умираю хочу кофе.
Они делают заказ. Кэролин просит омлет, а он — бублик с лососем. Им подливают кофе из старого серебряного кофейника. В этом кафе царствует стиль пятидесятых: ар деко тесно переплетается с новейшими технологиями. Тут все либо металлического, либо черного цвета. Только футболки официантов и салфетки на столах белые. Пустой зал мог бы показаться холодным и стерильным, как операционная в отделении травматологии, но здесь полно людей, и от того атмосфера скорее расслабленная и очень современная. Создается впечатление, что тут можно коротко и ясно сформулировать любую умную мысль. Тед как-то сказал об этом Ринхарту. И правда, в другой день, при других обстоятельствах Коган легко бы изложил суть дела. Но сегодня он мямлит и мается, стараясь связно рассказать Кэролин о событиях, которые заставили его вспомнить ее номер.
