Сабина Тислер - Смертельная измена
Но то, что она сейчас сказала, было словно укол в сердце. Йоганнес понял, что у него будут проблемы. Каролина не давала вовлечь себя в ложь. Она не играла в такие игры. Она была словно тигрица: неустрашимая и одновременно нежная, но агрессивная, если запереть ее в клетке.
Если они и дальше будут встречаться, это не удастся сохранить в тайне. Но он готов был пойти на риск. Ему понадобилась всего лишь доля секунды, чтобы принять решение. Его сознание работало четко и ясно. Он понимал, что катится в пропасть, но закрыл глаза и не делал ни малейшей попытки нажать на тормоза.
— Мне кажется, нет ничего чудеснее, чем быть съеденным тобой, — прошептал он и поцеловал ее.
31
Магда выпустила воду из ванны, вытерлась и нанесла на кожу нежно пахнущее масло. Приятный аромат дарил ощущение уюта, защищенности и отвлекал от проблем. И сейчас это пошло ей на пользу.
Она подумала, что может немного почитать на террасе.
Лукас еще не вернулся, но это было и неудивительно. Из-за длинной дороги в Монте-Варке покупки всегда занимали добрых четыре часа, даже если поторопиться.
На дне пустой ванны остался мобильный телефон, и она подумала, что надо бы просто выбросить его. Эти телефоны стали уже обычной вещью, у каждого их было по нескольку штук, и зачастую с трудом удавалось разобраться, какой из них личный, а каким пользуются все.
Она открыла телефон и вынула sim-карту. Это было самое важное. Потом поднялась по лестнице в спальню, надела джинсы и футболку, бросила мобильный телефон в ящик и пошла в кухню, чтобы поглубже спрятать карточку в мусорном ведре.
«Какая наглость со стороны Каролины звонить сюда!» — подумала она. Сама она на такое никогда бы не решилась.
Однако учитывая то, что ей было известно о Каролине, и то, что она слышала о ней, от этой женщины можно было ожидать чего угодно.
В начале апреля Магда, когда вытряхивала пуловер Йоганнеса и засовывала его в стиральную машину, вдруг расчихалась. Тогда она еще ничего не подозревала.
Потом приступы стали учащаться. Она чихала, когда обнимала Йоганнеса, когда вешала его костюм в шкаф, а иногда даже когда просто выходила в коридор.
Поскольку Магда точно знала, что у нее нет сенной лихорадки и реакции на цветочную пыльцу, эта прилипчивая и необъяснимая аллергия привела ее в недоумение.
Неделю спустя она увидела, что туфли Йоганнеса забрызганы грязью. Она взяла их в руку, чтобы вычистить, и тут у нее начался приступ, самый тяжелый и самый продолжительный. Но в этот раз она нашла причину: к подошвам прилип лошадиный навоз.
— Это что такое? — спросила она Йоганнеса и сунула туфли ему под нос.
— Без понятия. Грязь.
— Нет, Ханнес, это не нормальная грязь. Это лошадиный навоз! Ты что, упал в него?
— Да не знаю я! — взорвался Йоганнес. — Проклятье, Магда, я что, должен теперь отчитываться, где испачкал туфли, по какой улице ходил, в какую лужу попал или в какой навоз вступил? Пожалуйста, не делай из себя посмешище!
Магда замолчала, но не забыла тот случай. Уже много лет она знала, что у нее сильная аллергия на лошадей, и обходила лошадиные упряжки и крестьянские дворы десятой дорогой. Даже снаряжение наездника, как, например, перчатки и сапоги, вызывали у нее приступ аллергии.
«Лошадь… — подумала она. — Значит, он общается с кем-то, у кого есть лошадь».
И она стала контролировать Йоганнеса. Она обыскивала карманы его пальто, висевшего в гардеробе, и его брюк, когда они лежали в спальне на кровати, а он сам был в ванной. Когда предоставлялась возможность, она проверяла его портмоне в поисках счетов из ресторана или квитанции, которые невозможно было бы объяснить. Но не находила ничего, что могло бы ее обеспокоить.
В середине апреля Йоганнес сказал, что ему нужно ехать в Ганновер. Чтобы проверить новый филиал и провести переговоры с крупным клиентом, который собирался переезжать вместе со своей фирмой в Польшу. Его не будет два дня.
Погода переменилась. После солнечной недели с невероятным, почти как летом, теплом с дождем и градом снова вернулся холод. На возвышенностях и в горах выше пятисот метров пошел снег. Йоганнес поменял уже зимнюю резину на летнюю, и она беспокоилась о нем. Кроме того, она знала, что он слишком легко одет. У него не было с собой ни пальто, ни теплой куртки. Он не был готов к тому, что зима вернется.
В четыре часа дня Магда ему позвонила. В первый момент она удивилась, когда услышала звонок. Очень громкий и очень близко. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что он забыл свой мобильный телефон дома. В конце концов она нашла его в спальне на тумбочке.
Держа в руках его мобильный телефон, она испытывала чувство, как будто нашла ключ от секретного, много лет закрытого ящика. Магда дрожала, когда нажимала кнопку меню «сообщения», а потом «открыть».
«Я рада. С любовью. К.»
Это было последнее входящее сообщение.
У Магды закружилась голова. Она села на кровать. Пришлось подождать пару секунд, чтобы убедиться, что она не упадет в обморок.
Она по очереди открывала все сохранившиеся сообщения, поступившие с одного и того же номера.
«Завтра вечером мне подходит. Обнимаю тебя. К.»
«Скучаю по тебе. К.»
«Мы когда-нибудь сможем увидеться подольше? Не всегда же только на три часа… К.»
«Когда ты ушел, мне стало совсем плохо. Я скучаю. К.»
«Прекрасная идея! Два дня и две ночи! Я так счастлива! К.»
«Я взяла отгулы. Мы будем наслаждаться каждой секундой. К.»
«Когда ты придешь в понедельник? Уже к завтраку? К.»
«Я рада тебе. С любовью. К.»
Магда встала, швырнула телефон на кровать и вышла из спальни.
Все казалось глупым и безысходным. Сейчас четверть пятого. Йоганнес уехал семь часов назад и уже, наверное, шесть с половиной часов был у этой «К». Это в случае, если она живет в Берлине. Похоже на то, раз они часто встречались только на пару часов. Для этого не требовалось большой ловкости: достаточно уйти чуть пораньше из фирмы, а потом прийти чуть позже домой. Йоганнес был хозяином. Он мог делать все, что хотел. Никто не контролировал его. Может быть, они встречались несколько раз в неделю. А она ничего не замечала.
«К.». Женщина, у которой есть лошадь. Вот почему у Йоганнеса был навоз на туфлях.
Магда пришла в ярость. А вместе с яростью вернулись силы, и она снова пошла в спальню. Теперь она готова была прочитать то, что писал Йоганнес.
«Какая все-таки у мужчин убогая фантазия», — подумала Магда, когда увидела, что Йоганнес почти всегда отвечал одинаково.
«И я скучаю по тебе» — было написано в телефоне. Или «Я тоже скучаю по тебе. Привет!».
А вот дальше: «Я скажу жене, что мне нужно уехать с понедельника до среды в Ганновер. Тогда у нас будет много времени. Только для нас. Йоганнес».
Магда прочитала достаточно. Она записала себе номер этой «К.» и выключила мобильный телефон. По ее телу медленно ползла боль, словно гусеница, которая вгрызается в лист и ничего не оставляет после себя, кроме пустоты.
Вдруг ей в голову пришла одна идея. Она побежала в комнату Йоганнеса и лихорадочно обыскала каждый ящик, старые шкафы для бумаг, даже заглянула в папки. И все для того, чтобы найти хоть малейший намек на «К.». Кто такая эта «К.»?
Она хотела поехать туда, поймать их на горячем и просто сказать: «Вот и все». А потом повернуться и уйти. И никогда больше не разговаривать с Йоганнесом. Стереть их общее прошлое, вычеркнуть его из своей памяти. Она хотела с видом победительницы постоять над их обнаженными телами и насладиться своим триумфом.
Но все ее мечты были напрасными. Даже в его компьютере она не нашла ни малейшего намека на то, кто такая эта «К.».
Тогда она уселась в гостиной в свое любимое кресло с широкими подлокотниками, через которые можно было даже перебросить ноги и они при этом не затекали, и заплакала.
Позже Магда не могла вспомнить, что делала в тот вечер. Она чувствовала себя словно под стеклянным колпаком, через который видно все, но ничего не слышно.
Она словно оглушенная ходила по квартире, как будто прощалась с ней. Снова и снова, из комнаты в комнату, останавливаясь перед каждой картиной, перелистывая книги или беря в руки мелочи, которые когда-то так много для нее значили. Теперь она стала к ним равнодушна.
Она представила себе, как огонь уничтожает все это, и ей было все равно. Не было ничего, о чем бы она печалилась. Ее здесь уже не было, она уже не была живой.
В ее голове все время вертелась одна и та же фраза: «Если один человек изменяет другому, жизнь заканчивается».
Она долго стояла на балконе и смотрела вниз на улицу. «Прыгай! — подумала она. — Наверное, это прекрасно — разбиться о тротуар и больше ничего не чувствовать… Но кто эта женщина, с которой он спит? Что я сделала не так? Я хочу познакомиться с ней. Может, тогда я пойму, почему Йоганнес так поступил».
