Дин Кунц - Отродье ночи (Шорохи)
Может быть, Хилари — та единственная? Она не такая, как все. Я знаю. Возможно, она почувствует что-нибудь особенное во мне. Разве не может так случиться?
Он сидел неподвижно, опершись о руль, и смотрел на ночное небо. Мысли его были о Хилари, старости и смерти.
* * *В 22.30 зазвонил телефон. Хилари вздрогнула и отложила книгу.
— Алло!
Молчание.
— Кто это?
Тишина. Она бросила трубку. Так и следует поступать в подобных случаях. Повесить трубку и ничего не спрашивать.
Хилари знала, что это не случайный звонок. Два раза за один вечер, и в обоих случаях — молчание. Зловещее молчание.
Даже сейчас, получив премию от Академии, Хилари не скрывала номер своего телефона. Писатели не так известны, как актеры или даже режиссеры. Публике не интересно, кто написал сценарий к такому интересному фильму. Отсутствие номера в телефонном справочнике — это знак престижа. Многие сценаристы именно так и поступали из тщеславия. Номер отсутствует — значит, человек трудится день и ночь, ему некогда отвечать на глупые звонки.
Конечно, теперь после опубликования материала о ее двух схватках с Фраем, она могла стать объектом всеобщего внимания. История женщины, убившей насильника, возможно, запала в голову какому-нибудь ненормальному, и он решится сделать то, что не получилось у Фрая. Хилари решила завтра же сменить номер телефона.
* * *В полночь в городском морге было, по выражению одного из патологоанатомов, тихо, как в могиле. Тишина царила в полуосвещенном коридоре и темной лаборатории. В холодильнике, где лежали трупы, мерно гудели вентиляторы, нагнетавшие ледяной воздух.
В ту ночь в морге дежурил один человек. Он сидел за обшарпанным фанерным столом в смежной с кабинетом медсудэксперта комнате. Этого человека звали Альберт Вольвич. Ему было тридцать девять, разведенный, он жил с дочерью Ребеккой. Альберт спокойно работал в ночную смену в морге. Он уже подшил несколько дел, послушал радио и теперь читал роман Стефана Кинга о вампирах.
В десять минут первого зазвонил телефон.
— Морг.
Молчание.
— Алло! — повторил Альберт.
Человек на другом конце провода издал стон и заплакал.
— Кто это?
Человек продолжал всхлипывать.
Казалось, что звонивший издевается над ним: очень уж искусственными и преувеличенно громкими стали рыдания.
— Да скажите хоть слово.
В трубке раздались гудки.
Альберт пожал плечами и положил трубку.
Когда он вновь раскрыл книгу, ему почудилось шарканье ног за дверью. Но сколько он потом ни прислушивался, ничего уже расслышать не мог.
Глава 4
Пятница. Девять часов утра.
К моргу подъехала машина, и из нее вышли двое, чтобы перевезти тело Бруно Гюнтера Фрая в морг на Энджелз Хилл. Эти люди сотрудничали с похоронным бюро из Санта-Хелены, где жил Фрай. Расписавшись в документах, они вынесли тело из мертвецкой, положили в гроб и, открыв заднюю дверцу фургона, установили его на специальной подставке.
* * *Фрэнк Говард легко переносил похмелье. На утро он чувствовал себя отдохнувшим и набравшимся сил.
Уже в участке, а потом в машине Фрэнку было неловко в присутствии Тони, но Клеменса, предвидя это, постарался поддержать друга. Они, ничего не говоря, почувствовали, что отношения между ними изменились. Они начали понимать друг друга, и это сблизило их. Фрэнк и Тони увидели, что смогут вместе работать. После вчерашнего разговора препятствий к этому больше не существовало. В пятницу с утра они занялись делом Бобби Вальдеса. На этом пути их ожидало два разочарования подряд.
В управлении автотранспортом выяснилось, как они и предполагали, что Бобби Вальдес получил водительские права, представив поддельные документы на имя Жуана Масквези. В картотеке управления нашли карточки еще двоих Жуанов Масквези. Один из них оказался девятнадцатилетним юношей из Фресно, а второй — стариком, семидесяти лет. Ни у одного из них не было автомобиля марки «ягуар». Очевидно, Бобби купил машину совсем по другому документу. Вероятно, у него было несколько поддельных паспортов. Тупик.
Тони и Фрэнк вернулись в прачечную и допросили работников, которые помнили Жуана Масквези. Оставалась слабая надежда, что кто-нибудь из них видел Бобби после ухода из прачечной.
Все напрасно. Жуан ни с кем из них не общался, и куда он девался, никто не знал. Тупик.
После они отправились в закусочную. Они сели на открытой террасе и заказали сырный омлет с салатами.
— Завтра вечером свободен? — спросил Тони.
— Я?
— Да.
— Свободен.
— Хорошо. У меня есть предложение.
— Какое?
— Свидание с незнакомкой.
— Для меня?
— Не совсем.
— Я звонил ей утром.
— Забудь об этом.
— Она идеально подойдет для тебя.
— Я ненавижу смотрины.
— Это роскошная женщина.
— Ну и что?
— Свеженькая.
— Я не ребенок. Мне не надо, чтобы ты меня с кем-то знакомил.
— Разве друг не может помочь другу?
— Я сам в состоянии назначать свидания.
— Только дурак откажется от такой женщины.
— Значит, я дурак.
Тони вздохнул.
— Ну, как хочешь.
— Вспомни, что я говорил в «Болт-Хоул». Я не просил жалеть меня. Я хотел, чтобы ты понял, почему мне было так плохо.
— Я понял.
— Ты, наверно, подумал, что я люблю плакаться и распускать сопли.
— Ничего подобного.
— Мне никогда не было так плохо, как вчера.
— Я верю.
— Я никогда... не плакал. Мне кажется, я тогда очень устал.
— Конечно.
— Может быть, меня развезло.
— Может быть.
— Я много выпил.
— Достаточно много.
— Тони, я сам могу решить, с кем мне знакомиться.
— Конечно.
Они вернулись к сырному омлету.
Неподалеку располагались здания офисов, и сейчас стройные секретарши в темных юбках спешили на обед. В воздухе пахло цветами. Доносился шум улицы, свой для каждого города. В Нью-Йорке или Чикаго — это скрежет тормозов и визг сигналов. В Лос-Анджелесе — монотонное урчание моторов. Шуршание шин по асфальту. Мягкие гипнотические звуки. Как шум прибоя. Нечто нежное и невыразимо эротическое. Что-то подсознательное чувствовалось за живым дыханием города.
Фрэнк вдруг спросил:
— Как ее зовут?
— Кого?
— Не придуривайся.
— Жанет Ямада.
— Японка?
— Ну не итальянка же.
— Какая она из себя?
— Умная, приятной внешности.
— Сколько ей лет?
— Тридцать пять — тридцать семь.
— Откуда ты ее знаешь?
— Встречались с ней.
— Что же случилось?
— Ничего. Мы поняли, что нам лучше остаться друзьями.
— Ты думаешь, она мне понравится?
— Конечно.
— Хорошо. Я приду.
— Если не хочешь, давай забудем об этом.
— Нет. Я приду.
— Только не делай этого ради меня.
— Дай мне ее телефон.
— Даже не знаю, — промямлил Тони. — Мне кажется, я заставляю тебя.
— Ничего не заставляешь.
— Мне нужно позвонить ей и отменить встречу.
— Нет, послушай...
— Не хочу быть сводником.
— Черт возьми, я хочу увидеть ее! — рассердился Фрэнк.
Тони улыбнулся.
— Я знаю.
Фрэнк засмеялся.
— Будет две парочки?
— Решай сам, мой друг.
— Боишься соперника?
— Вот именно.
— У тебя виды на Томас?
— Ну, ты хватил. Это ведь просто ужин.
— Но она богатая.
— Почему мужчина должен обходить стороной женщин, у которых денег больше, чем у него?
— Я не о том.
— Когда король женится на простой девушке, это кажется романтичным. Но когда принцесса выходит замуж за простого человека, то все считают ее сумасшедшей. Двойная мораль.
— Ну что ж... удачи.
— И тебе тоже.
* * *Пятница. Час дня. На столе в морге лежит тело, приготовленное для бальзамирования. К большому пальцу ноги привязана бирка: «Бруно Гюнтер Фрай».
Тело приготовили к отправке в Напа Каунти. Служащий обработал тело дезинфектором. Кишки и другие внутренние органы вынуты через заднепроходное отверстие и выброшены. В трупе почти не осталось крови после двух ножевых ран и вскрытия, но и то небольшое количество было удалено. Обрабатывая труп, служащий насвистывал мелодию песни Донни и Мэри Осмонд.
Он закрыл незрячие глаза и несколькими стежками зашил рот: на лице замерла вечная улыбка.
Работа была сделана аккуратно: те, кто придут на похороны, не заметят швов, если, конечно, придут.
Затем труп завернули в непрозрачный белый саван и положили в дешевый алюминиевый гроб, специально предназначенный для перевозки тел в любом виде транспорта дальнего следования. В Санта-Хелене труп положат во внушительный гроб, который выберут сами родственники или друзья умершего.
В 16.00 тело привезли в Международный Аэропорт и поставили в грузовой отсек небольшого самолета, совершавшего рейсы до Санта-Розы. В 18.30 самолет приземлился в Санта-Розе. Родственники не встречали гроб с телом Бруно Фрая. У него не было близких. У дедушки родилась единственная дочь, ее звали Кэтрин. У нее не было детей. Она усыновила Бруно. Своей семьи у Фрая не было.
