Эрик Ластбадер - Французский поцелуй
— Не надо! — отчеканила Сутан. — Ты знаешь, к чему это может привести.
Тяжелый, пристальный взгляд Муна продолжал сверлить ее. Она вздрогнула. — Ты пришла сюда со своими страхами и подозрениями, — сказал он. — И этим ты сделала свой выбор. И, между прочим, ты должна признать, что ничего этого не было бы, если бы не твоя любовь к Терри. Теперь поздно идти на попятную. Ты должна выяснить, зачем этот человек преследует тебя.
Запах дикого тимьяна и майорана усилился, стал почти удушающим.
— Что мне придется делать? — в отчаянии спросила она.
— Ничего такого, к чему ты не подготовлена, — заверил ее Мун.
— Но убивать я не буду! — крикнула она, а сама в это время думала, что все повторяется, как в жутком кошмаре. Более того, она знала, что это такой кошмар, от которого нельзя пробудиться.
— Думай о Терри, — глаза Муна опять закрылись. — Или, если хочешь, думай о Крисе.
Дельфины выплевывали сверкающую в закатных лучах воду на лазурные кафельные плитки, которыми был облицован фонтан.
* * *Под вязами была устроена освещенная площадка, потому что вблизи канавы, что проходила наискосок поля, никакого освещения, естественно, не было. Лицо детектива Блокера лоснилось от пота. Кожу, казалось, можно отдирать лоскутьями.
— А черт побери! — ругался он, когда Сив и Диана вышли на освещенное место. — А дьявол! — Гудение переносного генератора перекрывало стрекотание цикад.
Он мрачно взглянул на приближающуюся пару.
— Вы только посмотрите на это! — говорил он, указывая им под ноги. — Нет, вы только посмотрите!
Один из его людей приподнял брезент. Человек лежал скрючившись, животом в канаве. Самым замечательным было то, что его голова лежала в шести дюймах от обрубка шеи.
— Еще один! — воскликнул Блокер с омерзением. — И убит тем же самым способом.
— Кто обнаружил тело? — спросила Диана.
— Да парочка одна, что забрела сюда пообжиматься. Мы записали их показания и отпустили. На них лица не было от страха.
— Личность убитого установлена? — осведомилась Диана. Сив уже ползал, обследуя тропинку над канавой. Повсюду была кровь, но уже всосавшаяся в землю. Не так, как в ризнице...
— Человека звали Декордиа. Аль Декордиа, — ответил Блокер, выворачивая дорогой бумажник из кожи аллигатора. — Вот все его барахло: водительское удостоверение, кредитные карточки. Страховка на случай болезни... Это ему больше ни к чему.
Сив смотрел на обрубок шеи. Такие же зазубрины, что и на шее Доминика. Как будто голову его брата и этого человека отхватило медвежьим капканом. Но такое, разумеется, невозможно.
— Этот парень из местных, — продолжал Блокер. — Вот, взгляните. — Он протянул Диане визитную карточку. На оборотной стороне что-то написано, очевидно, самим Декордиа. — Живет на конце Растеряева Проезда — есть тут такой фешенебельный квартал, где дома стоят по нескольку миллионов. У нас еще не было возможности поставить в известность семью, и поэтому никто еще не сделал официального опознания. — Диана что-то быстро строчила в записной книжке. — В бумажнике куча денег — больше пяти тысяч — так что версию убийства с целью ограбления можно сразу отбросить.
Сив внимательно осмотрел пальцы. Ни один из них не сломан, и никаких следов пудры или чего-нибудь в этом духе.
— Никто не прикасался к телу? — спросил он.
— Группа экспертов еще и не прибыла, — вздохнул Блокер. Похоже, сегодня ему вообще не придется поесть. — Под ложечкой прямо-таки подсасывает, — добавил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Если вы не возражаете, — сказал Сив, выбираясь из канавы, — я бы хотел получить копию заключения коронера и по этому делу тоже.
— Пожалуйста, — устало ответил Блокер. — Почему бы и нет? Всего навсего бумажка, которую надо переслать. У меня времени навалом, не так ли? Разве я не похож на человека, у которого времени навалом?
— Спасибо, детектив, — поблагодарил Сив, подталкивая Диану по направлению к их машине. — Спасибо за все.
Потом он молчал, пока они не выбрались на шоссе, ведущее к дому.
— Тот человек, что убил этого парня, Декордиа, убил и Доминика. Тот же почерк, те же характерные отметины на месте среза. — Он закрыл глаза. От бесконечного потока встречных машин с зажженными фарами начинала болеть голова. — Интересно, каким дьявольским инструментом обезглавили их обоих? — Потом, после паузы, вздохнул. — Мы обедали с тобой или только мечтали об обеде?
— Мечтали, босс.
— Тогда остановись в первом подходящем месте. Придорожная забегаловка, у которой они остановились, снаружи была облицована имитацией гранитных булыжников, а изнутри — имитацией мраморных плит. Гамбургер, картошка, пожаренная ломтиками, кофе и пирожок с сыром, похоже, тоже были имитацией, потому что на пути к желудку явно пытались прожечь пищевод. Пообещал себе перейти на более здоровый рацион, хотя и отлично понимая, что не выполнит этого обещания.
Вернувшись в машину, он бросил в рот таблетку фестала и повернулся к Диане.
— Я хочу, чтобы ты наступила этому Блокеру на хвост и постоянно теребила его, пока он не пришлет обещанные документы. Чую я, что заключение коронера даст подтверждение тому, о чем я могу пока только догадываться.
— Ты думаешь, что этот Аль Декордиа связан каким-то образом с твоим братом?
— Возможно. Они убиты одним и тем же человеком, в том же самом городе, хотя и не в одно и то же время, — ответил Сив. — Но, с другой стороны, возможно, мы имеем дело с маньяком-убийцей. Я думаю, именно это перепугало Блокера до колик в заднице. И есть чего испугаться. Однако, учитывая тот факт, что этот парень, Декордиа, пролежал в канаве несколько дней, как минимум, ума не приложу, каким образом он может быть связан с Домиником.
Слово «связан» зацепило сигнальный колокольчик в его памяти и он, включив свет в салоне машины, вынул из кармана смятый клочок бумаги.
— Это я увел с места преступления, — объяснил он Диане, разворачивая его. — Нашел в правом кармане Дома. И, поскольку он лежал на правом боку, бумажки не было видно никому.
— Только не тебе, — заметила она, начиная обгонять огромный грузовик. — Помнится, ты нас всегда учил, что нельзя ничего трогать на месте преступления, пока там не побывала группа экспертов.
— Это было до того, как я познакомился с детективом Блокером.
Сказано это было в шутку, но никто из них не засмеялся. Диана была абсолютно предана Сиву. За те годы, что они работали вместе, она не раз лезла под пули, чтобы прикрыть его. Она и в будущем сделает это без колебаний. И именно благодаря этой преданности — потому что она любила его и доверяла ему абсолютно — она задумалась про себя, что это такое нашло на босса. Будто смерть его брата в какой-то степени изменила его, сделала жестче. Он хотел — нет, это слово не достаточно точно передает чувство, которое он испытывал, решила она — он страстно желал отыскать убийцу брата.
Ныряя в Коннектикутский тоннель в этот ночной час, Диана думала, а не перейдет ли это желание в одержимость. Сив всегда жил для людей. Общественное для него всегда было выше личного. Теперь, ей казалось, это могло измениться. Не то, чтобы она не понимала и не сочувствовала ему... Но что если чувства возьмут в нем верх и он отставит прочь принципы, которым прежде следовал беспрекословно? Она уже слышала, как он сказал неправду собрату-полицейскому. Видела, как он утащил с места преступления улику — причем с места вне его юрисдикции. Причем до того, как ответственный за это дело офицер полиции смог увидеть ее. Диане и в голову не приходило, что ее босс способен на такие нарушения установленной процедуры расследования преступления.
А Сив тем временем сидел, уставившись в смятый клочок бумаги. На нем было несколько слов, написанных незнакомым, но характерным почерком — буквы наклонены назад — и, ниже них, одно слово, написанное неразборчивым, легко узнаваемым почерком его брата Дома. Вот что прочел Сив:
Сутан Сирик
бульвар Виктора Гюго, д. 67
Ницца, Франция
Спасен?
* * *Крис и Аликс, стесненные присутствием на кухне мальчика-подростка, сидели на площадке пожарной лестницы, пробравшись на нее через широко открытое окно спальни. Грохот рока преследовал их и здесь, прорываясь через всю квартиру, заполняя пространство между ними.
— Долгое время, — говорила Аликс, — я думала о себе только как о матери Дэна. Для женщин часто трудно отделить свое существование от жизни их детей. А порой ребенок занимает такое место в твоей жизни, что больше на ней ничего и не умещается.
Дождь все еще шел и, хотя они и были защищены от него козырьком навеса, кое-где капли блестели в ее волосах, как бриллианты в тиаре.
— Но со временем я начала понимать, что удовольствие от общения с ним, хотя и весьма значительное, не может наполнить мою жизнь. Если я потеряю себя в нем, то это будет плохо для нас обоих.
