Хенри Лоуренс - Золотой медальон
— А мы, амиго, возьмем да и разочаруем сеньора Корта. Мы поставим ему западню, и он, даст бог, попадет в нее. Как говорится, и на старуху бывает проруха… Да, у меня ведь припасены и хорошие новости.
— Не мешало бы услышать и хорошие, — уныло вздохнул Рид.
— Хорошие, хорошие, сеньор. У нас есть портфель и вот это.
Хосе нагнулся, поднял с пола и положил на кровать Рида портфель и магнитофон.
— Как это тебе удалось? А магнитофон откуда?
— Сейчас все объясню. Я знал, что портфель спрятан в квартире сеньора Ратмана, и надеялся, что у сеньора Корта не было времени как следует его поискать. Но не в том дело. Портфель могли найти полицейские, а это значит, что он все равно оказался бы у Корта.
— Как так?
— Очень просто. Сеньор Каппелман прислал бы из «Санта-Розы» соответствующее требование. Портфель-то его, верно?
— Да, но Каппелман…
— Мертв. Так утверждаете вы и так утверждал сеньор Ратман. Однако, как я понимаю, сеньор Каппелман жив для тех, кому это нужно.
Рид кивнул.
— Вот я и попросил одного своего приятеля навестить квартиру Ратмана и найти портфель. Моя просьба его нисколько не затруднила, и теперь, как видите, портфель у нас. Мой друг увидел там еще и эту машину Он подумал, что она представляет какую-то ценность, и принес мне.
Рид открыл магнитофон и сразу обратил внимание, что лента израсходована и находится на второй кассете.
— А знаешь, Хосе, тут, возможно, что-то кроется, надо бы прослушать запись. Есть здесь поблизости дом с электричеством?
— Поблизости нет, — покачал головой Хосе. — Но у меня есть друг, владелец маленького кафе. У него есть электричество.
— Мы можем пойти к нему?
— А почему бы и нет?
— Сейчас?
— Можно и сейчас. От глаз соседей вы тут не укроетесь, но они вас не выдадут. Можно пойти и сейчас, днем.
Хосе взял магнитофон.
— А как же с портфелем? — спросил Рид.
Хосе подошел к двери и позвал Марию.
— Вот, возьми и спрячь. Это очень нужная нам вещь.
Хосе бросил портфель девушке. Мария на лету поймала его и ушла, успев, однако, улыбнуться Риду.
Вслед за Хосе Рид вышел из хижины. Оказавшись под яркими солнечными лучами, он почувствовал себя так, словно его чем-то оглушили, и с горечью подумал, что за последнее время почти не видел солнца.
На стареньком, давно отслужившем свой срок автобусе они проехали несколько остановок по направлению к городу и вскоре уже входили в небольшое придорожное кафе. Хозяин (Хосе звал его Мигелем) провел их в маленькую комнатушку. Здесь Рид перекрутил ленту с одной кассеты на другую, включил звук и с большим вниманием прослушал рассказ миссис Каппелман. Теперь он в совершенно ином свете увидел все то, что произошло за последние дни. Он слушал миссис Каппелман, и перед ним развертывалась картина, которую он еще несколько минут назад назвал бы фантастической.
«А ведь Тацит был прав, — думал он, — когда две тысячи лет назад утверждал, что высшей целью людей, подобных Каппелману, является разрушение. Правда, теперь они поняли, что ложь и коварство, хитрость и вероломство приносят лучшие результаты, если до поры до времени действовать в глубочайшей тайне… Снова возрождается эта зловещая система: один рейх, один народ… В своих колледжах они выращивают некую элиту, некую новую расу господ — «херренфольк», призванную будто бы управлять всем человечеством. Пока это делается тайно, но кто знает, не наступит ли день, когда будущие «властелины мира» не попытаются открыто заявить о себе?.. А Корт, конечно, немец, выдающий себя за англичанина, по всей вероятности, эмиссар «Спарты», которому поручено навести в Лиме порядок…»
Рид почувствовал, что его охватывает сильнейший страх. Случайно проникнув в тайны «Спарты», он стал опасен для этой организации, и Корт обязательно постарается ликвидировать его.
«Спарта» — типичная немецкая организация с железной прусской дисциплиной и четкой военной структурой. В моих руках — портфель с бумагами, а в бумагах — десятки имен. Поэтому, по мнению Корта, я слишком осведомлен и, следовательно, представляю серьезную угрозу…»
В эту минуту рассказ миссис Каппелман, воспроизводимый магнитофоном, был прерван мужским голосом, в котором Рид сразу узнал голос Корта. Он был так реален и близок, что Рид испуганно взглянул в окно. На ленте прозвучал приглушенный выстрел, словно что-то треснуло, стон женщины, неразборчивое восклицание Ратмана, второй выстрел, удаляющиеся шаги, голоса соседей Ратмана, щелканье замка и… тишина. Рид уже протянул руку, собираясь выключить магнитофон, как послышался голос Ратмана. Он задыхался, каждое слово давалось ему с огромным трудом: «Корт… убил… ее… и меня… меня… меня…»
Голос затих. Кассета продолжала вращаться, пока из нее не выскочил конец ленты. Рид выключил магнитофон и, потрясенный, повернулся к Хосе.
— Хосе, эта запись…
— Да?
— Это же смертный приговор Корту!
— Возможно, — без всякого энтузиазма согласился Хосе.
— Нам остается только вручить ее властям в Лондоне или в Нью-Йорке и…
— Но как?
— Как? Переправить эту запись туда.
— Хорошо, амиго.
— И после этого Корта либо повесят, либо посадят за решетку на всю жизнь.
— Все может быть. Только Корт слишком хитер, и к тому же у него слишком много влиятельных друзей вроде Джилингхема. Вы забыли об этом, сеньор?
— Признаться, забыл, — сразу утрачивая свой пыл, ответил Рид.
— Нельзя забывать ничего, что касается сеньора Корта. Прежде чем мы уедем отсюда, сеньор Корт должен умереть. Он убьет вас и, возможно, меня, если мы не опередим его. Мы должны составить план.
Наступила долгая пауза. Прошло несколько минут, прежде чем Хосе заговорил снова:
— У меня есть план.
— Ну, ну! — взглянул на него Рид.
— Сегодня вечером сеньор Корт хочет украсть вас и меня.
— Знаю.
— Мы позволим ему украсть нас.
— Что?!
— Да, да, сеньор! Одно дело, когда вас крадут с вашего ведома, а другое, когда против вашего желания. Ничего с нами не случится. Вы убедитесь в этом сами. Я пойду позвоню по телефону.
Хосе ушел, оставив Рида в одиночестве, и вернулся примерно через полчаса, судя по выражению лица, очень довольный.
— Все в порядке, сеньор. Нам пора возвращаться.
На таком же дряхлом и переполненном автобусе Хосе и Рид вернулись в хижину Марии, уже приготовившей для них горячую еду и кофе. После ужина Хосе куда-то ушел, пообещав вернуться к двенадцати, а Рид задремал.
Хосе появился в начале первого.
— Они приедут минут через двадцать, — сообщил он.
Оба сидели молча и курили, пока не пришла Мария.
— «Бьюик» здесь, — сказала она.
— Пора, — обратился Хосе к Риду и ухмыльнулся. — Нам надо взять с собой вот это, — добавил он, передавая англичанину небольшой сверток.
— Что тут?
— Кассета с магнитофонной лентой.
Рид с изумлением взглянул на Хосе.
— Но это же как раз то, за чем охотится Корт!
— Правильно. Однако если мы появимся с пустыми руками, он поймет, что мы заподозрили что-то неладное.
Рид не мог не признать резонности этого довода.
— А я возьму с собой это. — Хосе поднял портфель. — И ленту и портфель мы должны иметь при себе, если хотим, чтобы наш план удался. Но вы не беспокойтесь, запись на ленте совсем не та, что мы слышали, а портфель набит старыми газетами. А теперь, сеньор, внимательно послушайте, что я скажу. «Бьюиком» управляет Гидо — он выглядит очень испуганным. На заднем сиденье, по-моему, кто-то есть. Чуть подальше на дороге стоит еще одна машина, в ней сидят двое — нам они известны, это наемные убийцы… Так вот. Мы сядем в «бьюик». Не сопротивляйтесь… А потом… потом вы сами увидите… — Он встал. — Мария, мы вернемся к завтраку.
Хосе и Рид вышли из хижины и направились к поджидавшему их «бьюику».
— Помните, — шепнул Хосе, — ни в коем случае не сопротивляться. Будем вести себя, как ягнята, которых ведут на убой. Понятно?
— Все понятно, — тоже шепотом подтвердил Рид, пытаясь без особого успеха взять себя в руки.
Гидо в надвинутой на лоб шапке ждал их недалеко от машины.
— Молодец, — похвалил его Хосе, — вовремя приехал.
— Д-да… — дрожащим голосом смог лишь промолвить ювелир. Он хотел сказать еще что-то, но не решился.
Хосе шутливо ткнул его пальцем в живот.
— Что «да»? Ничего другого ты так-таки и не скажешь?
Гидо сделал несколько судорожных глотков, но не произнес ни слова. Он был потрясен тем, что Хосе и Рид так просто попались в расставленную ловушку. «Хосе не понял моего предупреждения, — подумал ювелир. — Он не обратил внимания, что я подписал письмо не так, как обычно». Гидо захотелось закричать, позвать кого-нибудь на помощь, но было уже поздно. Пропуская Рида, ювелир сделал шаг в сторону. Рид открыл дверцу и едва не отшатнулся, когда знакомый ему голос из глубины машины произнес:
