Джеймс Твайнинг - Знак Наполеона

— Это не тот ответ, который вы искали?

— Тогда было бы слишком просто, — грустно улыбнулась она.

Эксперт проводил ее до двери, но как только Дженнифер ступила на лестничную площадку, она вспомнила, что хотела задать еще один вопрос. Вытащив из сумки лист бумаги, она протянула его Бессону:

— Это вам о чем-нибудь говорит?

Он снова нацепил на нос очки и внимательно изучил номер, который она переписала с факса Хэммона.

— Похоже на инвентарный номер Лувра, — нахмурился он. — Обычно он состоит из даты приобретения и серийного номера, но в Лувре своя система. Им нравится быть оригинальными. Хотя я не уверен… Хотите, чтобы я выяснил?

Она колебалась пару мгновений. Если это был инвентарный номер Лувра, она жаждала попасть туда лично. С другой стороны, не было никакой гарантии того, что с ней захотели бы встретиться.

— Было бы хорошо.

— Я могу оставить это?

— Конечно. Скажите мне, если что-то выяснится.

Закрыв за ней дверь, Бессон постоял некоторое время в коридоре, постукивая ногтем по зубам.

— Так что, это была она? — спросил он по-французски, заметив приближающегося к нему человека.

— Да, — вздохнул Том. — Она.

Глава двадцать шестая

— Давай-ка поподробнее, — со смехом предложил Бессон, разливая кофе. — Так, значит, ты и агент ФБР…

— Все было не так! — запротестовал Том.

— Не так?

— Ну, не совсем так, — смутился он. — Все было очень запутанно. Я помогал ей… после того как она меня шантажировала. В общем, мы оба были в Париже и все просто… произошло. Закончилось прежде, чем началось. Ты знаешь, как бывает.

— Вообще-то не знаю, — усмехнулся Бессон. — В мое время мы не спали с копами, даже с симпатичными.

— В твое время все копы были мужчинами.

— А что сказал Арчи?

— Не много. — Том запустил пятерню в волосы.

— Врешь, — снова засмеялся Бессон. — Мы оба знаем, как он относится к служивым людям.

— Он не доверял ей, — признался Том. — По крайней мере сначала. Но потом, когда она исполнила все свои обещания, когда защищала меня перед ФБР, он понял, что ошибался.

— Для начала, в наше время у копов не было таких задниц, — тоном знатока произнес Бессон.

Том улыбнулся, но слушал его вполуха. Когда Бессон упомянул имя Дженнифер, он решил, что это просто совпадение. Даже когда увидел ее входящей в кабинет, наблюдая из-за зеркального стекла, он не поверил собственным глазам. Но это была Дженнифер. Здесь, в Париже.

Ощущения были странными. Сначала — острый укол узнавания, как всегда бывает, когда человек, о котором стараешься не вспоминать, вдруг возникает перед тобой. Потом — ощущение болезненного разрыва и облегчение от понимания того, что все трудности и опасности, через которые они прошли вместе, позади. И наконец, легкая смесь влечения и гнева, устойчивая, словно масляная пленка на воде.

Возбуждение Том чувствовал, глядя на мягкие, манящие губы Дженнифер и длинные сильные ноги, думая о жарких летних ночах, проведенных вместе почти год назад. Гнев возникал оттого, что вся его кропотливо выстроенная защита от воспоминаний рухнула в одно мгновение. Сейчас было явно неподходящее для сантиментов время.

— Что ей было нужно? — спросил он.

— Помочь идентифицировать пару подделок. Она расследует какое-то дело в Штатах, по которому проходят четыре картины, но только две из них — с сертификатами подлинности.

— Дай догадаюсь, — улыбнулся Том. — Сертификаты выданы на фальшивки.

— Именно. И ничего удивительного в том, что они пришли из Японии. — Бессон помолчал. — Ты ей скажешь? Или лучше мне?

— Она умная. Сама разберется. Что-нибудь еще?

— Она спрашивала, что это такое. — Он протянул ему листок бумаги, полученный от Дженнифер.

Том бросил на него взгляд и изумленно уставился на Бессона.

— Но это же…

— Я знаю.

— Что ты сказал ей?

— Что постараюсь выяснить подробности.

— Ничего не говори пока, — предостерег Том. — У нас и без ФБР забот хватает.

Том понимал, что его слова звучат очень оптимистично. Без ФБР не обойдется, хотя Дженнифер пока ни о чем не догадывается. Нужно было держать ее в неведении как можно дольше. По меньшей мере пока все не будет кончено.

— Кстати, поддельный Гоген, которого она мне показала, — работа Рафаэля.

— Ты уверен?

— Вполне. Существует не много мастеров такого уровня.

— Ты например, — напомнил Том. — Если только не отошел от дел.

— Судя по всему, не отошел, — криво ухмыльнулся Бессон, поднимая переданную ему Томом «Мадонну с веретеном», еще одну великолепную копию Рафаэля.

— Ну что? Возьмешься?

— Конечно, возьмусь. Просто немного… стыдно.

— Это страховка.

— Чего ты хочешь получить в итоге?

— Воспользуйся воображением.

— А это что? — Бессон поставил принесенный Томом фарфоровый обелиск на кухонный стол.

— Предсмертный подарок Рафаэля.

— Не возражаешь, если я его одолжу на время?

— Зачем? — нахмурился Том.

— Вдохновение. Он дал мне идею.

— Ты не можешь рисовать все, что захочешь. Результат должен быть крайне убедительным.

— Возможно, у меня получится более убедительно, если я буду знать, зачем все это.

— Ты на самом деле хочешь знать?

— Ты прав, — усмехнулся Бессон. — Лучше мне не знать. Достаточно того, что я делаю это для тебя.

— Нет, — покачал головой Том, внезапно посерьезнев. — Не для меня. Для Рафаэля. Для Евы.

Глава двадцать седьмая

Комната была пуста. Майло в одиночестве стоял у окна, так чтобы его не было видно с улицы, сцепив руки за спиной. Снаружи кипела жизнь: узкая лодка скользила по каналу Святого Мартина, булыжную дорогу на берегу наводняли велосипедисты и бегуны трусцой, туристы покорно шли туда, куда их направляли гиды. Над крышами можно было разглядеть белый купол Сакре-Кер на Монмартре. Солнце, появляясь из-за облаков, подмигивало, словно далекий маяк.

Давненько он не был в Париже. Возвращаться сюда было рискованно, но Майло всегда знал: если он решит осуществить задуманное, необходимо будет присутствовать в Париже лично. А к тому времени как все станет известно, он будет далеко.

Раздался стук в дверь. Майло поправил галстук, одернул манжеты, чтобы они ровно на полдюйма выглядывали из-под пиджака, и повернулся.

— Да.

Вошел Джулу с засунутым за пояс пистолетом.

— Она здесь, сэр.

— Ну так введите ее, капитан, — нетерпеливо приказал Майло.

Джулу втолкнул в комнату Еву. Глаза девушки были завязаны, она ступала неуверенно, выставив одну руку перед собой, а другой держась за рукав Джулу. Он остановил ее в середине комнаты под оголенными проводами, свисавшими с потолка.

— И еще пришел какой-то парень по имени Аксель.

— Техническая поддержка. Помоги ему устроиться в подвале, — приказал Майло. — Сегодня вечером устроим репетицию.

Кивнув, Джулу выскользнул из комнаты. Подождав некоторое время, Майло пошел к Еве; паркет скрипел под каждым его шагом.

— Что вам нужно?! — требовательно воскликнула она, повернувшись на звук. Майло молчал, пока не приблизился к ней вплотную.

— Теперь можешь это снять, — сказал он, аккуратно сняв с руки девушки серебряный браслет и сразу же отбросив прочь, словно украшение обжигало его пальцы.

— Это правда необходимо? — спросила она.

— Конечно, — улыбнулся он, обняв Еву за талию.

Она тут же обвила руками его шею и притянула Майло к себе, раскрыв губы навстречу его языку. Дыхание Евы участилось. Майло прижал ее к стене, его рука сначала гладила грудь девушки, а потом скользнула между ног, вызвав сладострастный стон.

Внезапно Майло отдернул голову — с его губ капала кровь.

— Это за то, что твои обезьяны запихнули мне в рот кляп. — Ева стащила с глаз повязку и лизнула свою ладонь, словно пытаясь заглушить неприятный вкус.

— Ты сама сказала: все должно выглядеть убедительно, — напомнил он, слизывая кровь.

— Ты сказал, что Кирк будет так занят погоней за «Мадонной с веретеном», что даже не узнает о смерти Рафаэля. — Ее глаза яростно сверкнули. — Разве не для этого прибивали вонючую кошку к стене?

— Зато теперь он ищет тебя. Это нам тоже подходит.

Ева несколько секунд смотрела на любовника и сообщила, прежде чем согласно пожать плечами:

— Он считает, что послание, которое Рафаэль оставил на колодце, говорит о том, что ты убил его.

— Естественно, он так думает. Он хочет так думать. Ему удобно так думать. Но мы оба знаем, что это не так.

Повисло молчание. Их взгляды встретились: его — решительный, ее — вопрошающий.