Ава МакКарти - Проникновение
Пошарив в вазе, он выудил оттуда другую книжечку. На этой был ухмыляющийся матадор, весь в синем; за спиной у него с идиотским видом распластался озадаченный бык. Камерон усмехнулся. «Эль Тореро». Он погладил обложку книжечки большим пальцем, вспомнив черноволосую официантку из Мадрида. Он подумал о ней уже второй раз за последние два дня. По его телу рябью пробежала неудержимая дрожь. Этой он сдавил шею руками. Камерон схватил себя за правое колено, сжал его что было сил и не отпускал до тех пор, пока дерганье не прекратилось. После этого он бросил испанскую книжечку обратно в вазу. Жалко ее тратить. Хватит и «Голубя».
Камерон придвинул к себе пустую металлическую урну для бумаг и пристроил ее на полу, зажав ногами. Затем, упершись локтями в колени, он наклонился над урной, вскрыл зеленую спичечную книжечку и отогнул ее обложку назад, так чтобы книжечка полностью развернулась. Внутри, плотно прижавшись друг к другу, лежали спички, упакованные в два слоя. Одну за другой он выдвинул верхние спички, чтобы ослабить плотность упаковки, и, вытащив спичку, по очереди прикурил обе сигареты. Делая глубокие затяжки, он на секунду закрыл глаза и посмаковал головокружительный никотиновый приход.
Первую сигарету Камерон положил обратно в пепельницу, вторую сунул в книжечку, поперек спичечных слоев. Он пристроил сигарету так, чтобы ряды розовых спичечных головок сжимали сигарету по всей длине, оставив торчать наружу, на пару дюймов, лишь тлеющий конец сигареты. Затем он распластал книжечку на дне урны и посмотрел на часы. Восемнадцать тридцать пять.
За несколько часов до этого Камерону позвонили. Он едва не поддался искушению нажать на рычаг и продолжить сидеть в кресле, свернувшись в позе эмбриона. Но он слишком долго повиновался приказам, чтобы теперь ответить «нет». Когда же Камерон услышал, что от него требовали, он и сам расхотел отказываться.
С легким стуком поставив пепельницу на пол, Камерон обвел взглядом тесную кухню. Коттедж был построен по какой-то пигмейской мерке. Хорошо, если ты — карлик-недокормыш, но долговязому Камерону здесь было дьявольски неудобно. Через лилипутское оконце открывался вид на кладбище Динсгрейндж с его скорбными архангелами и безликими могильными камнями. Камерон не оплачивал свое кукольное жилье: это делали за него другие. И все же он решил: хватит, пора валить. Возможно, он скажет об этом, когда ему позвонят в следующий раз. Он раздавил сигарету в пепельнице, скрутив ее в тугой зигзаг. Нога снова задергалась. Все равно никуда не деться. Рано или поздно снова зазвонит телефон.
Камерон наклонился, чтобы проверить сигарету в урне. Серо-белый столбик пепла достиг почти дюйма в длину. Камерон наблюдал за тем, как тлеющий огонек пожирает папиросную бумагу, подбираясь все ближе к пухлым спичечным головкам.
В качестве устройства замедленного действия все это было куда как примитивно — но в том-то и состояла самая суть. Сделаешь устройство слишком сложным — и наверняка что-нибудь пойдет не так. Он знал одного типа, который пытался поджечь свой магазин, наполнив воздушный шар керосином. Он подвесил его к потолку и раскачал над зажженной свечой. По идее, с затуханием колебаний шар должен был остановиться над свечой, пламя прожгло бы в нем дыру, а керосин, пролившись наружу, воспламенился бы. К тому времени, само собой, чувак рассчитывал быть уже в нескольких милях от места происшествия, обеспечив себе твердое алиби.
Однако все пошло через жопу. Придурок залил в шар столько керосина, что тот хлынул, как Ниагара, и моментально залил свечу.
Куда лучше все делать просто. Однажды Камерон уже воспользовался устройством из спичечной книжечки, но неправильно рассчитал время, за которое мог добраться до безопасного места. Он провозился тогда слишком долго, и пламя, обогнав его, перекрыло выход. Камерон попытался пройти сквозь стену огня, сражаясь с дрожащими языками пламени, как боксер с тенью, но те отшвыривали его всякий раз, когда он подходил слишком близко. Он до сих пор помнил запах собственной обуглившейся плоти. Опустив глаза, Камерон помассировал сморщенную кожу на руке, там, где огонь оставил свою отметину. Ему повезло: он выбрался оттуда живым. Но в этот раз он не намерен был рисковать.
Камерон снова посмотрел на сигарету. Слой пепла достиг двух с лишним дюймов в длину. Ему вспомнилась стариковская манера курить, приклеив сигарету к губе и не вынимая ее изо рта — до тех пор, пока пепел не станет длиной чуть ли не в палец. Так курила его мать. Она шаркала за своей ходильной рамой, то и дело искоса, неодобрительно поглядывая на Камерона сквозь дым, струившийся из сигареты; пепел вечно угрожающе свисал с кончика, но ни разу не упал на пол. Казалось, она всегда была старой. Под конец — настолько старой, что у нее уходило девятнадцать минут только на то, чтобы подняться с кресла. Камерон знал это точно: однажды он встал над ней и засек время.
Он снова наклонился над урной. Тлеющий огонек подкрался вплотную к спичкам. Розовые спичечные головки замерли в ожидании, будто спелые ягоды, готовые вот-вот лопнуть. Камерон отодвинулся подальше — на всякий случай. Оранжевый огонек, похожий на раскаленный кусочек янтаря, прикоснулся к первой розовой головке. Спичка с шипением вспыхнула. За ней воспламенилась другая, потом третья, четвертая — пока не загорелись все до единой. Над спичечной книжечкой заплясала огненная полоска высотой в дюйм, в воздухе завоняло серой.
Камерон посмотрел на часы. Восемнадцать сорок четыре. Девять минут. Он кивнул. Девять минут на то, чтобы подготовить остаток горючего и убраться из квартиры, не успевшей сгореть дотла. Он закрыл глаза и усмехнулся. Велено сделать так, чтобы все походило на несчастный случай. Тело окатила жаркая волна. Нет проблем.
В конце концов, несчастные случаи — как раз его специальность.
Глава двадцать первая
Гарри стояла на краю тротуара, глядя вслед «ягу» Эшфорда. Она в который раз подивилась тому, как разнились взгляды людей на ее отца. Преданный друг — и папаша в бегах; финансовый гений — и обанкротившийся мошенник. Впрочем, она и сама часто не могла понять, кем он был в тот или иной период жизни.
— Запрыгивайте, быстро!
Рядом с ней с мягким урчанием притормозил сияющий красный «СААБ», и Гарри разглядела за рулем квадратный силуэт Джуда. Забравшись на пассажирское сиденье, она пристроила сумку у себя на коленях и поглядела на Джуда, но тот отвернулся, следя за движением сзади. Тирнан с его комплекцией американского футболиста-полузащитника, казалось, едва помещался в салоне автомобиля. Левая рука молодого человека крепко сжимала рычаг переключения скоростей. Рукав рубашки был закатан, так что были видны массивные наручные часы и могучее предплечье. Обручального кольца не было.
Гарри послушала, как тикает индикатор, мысленно задавшись вопросом, долго ли еще Джуд намерен ее игнорировать. Наконец он перестроился, влившись во внешний ряд и просигналив водителю машины, шедшей следом. Какое-то время они ехали молча.
Блин, можно ли вообще выудить что-нибудь из этого упрямца?
Кивнув на сумку на коленях у Гарри, Джуд поинтересовался:
— Что это?
— Мой ноутбук.
— Я о логотипе.
— А… — Гарри провела пальцами по серебряной эмблеме «ДефКон» на своей сумке. Череп и кости, выгравированные внутри буквы «о», когда-то были чернильно-черного цвета, но со временем истерлись до грязно-серого. — «ДефКон», — сказала она. — Ежегодный хакерский конвент в Лас-Вегасе. Эту сумку я выиграла там на конкурсе, когда мне было тринадцать лет. Меня туда взял отец.
Джуд недоверчиво взглянул на нее.
— Ваш отец взял вас с собой на хакерский конвент? — не скрывая удивления, спросил он.
Она кивнула.
— Ну да. Он знал, что я всеми правдами и неправдами хотела туда попасть. Я строила самые изощренные планы, собиралась смыться из страны тайком, под покровом ночи. За день до этого я заболела ларингитом, но даже это меня не остановило. В конце концов сестра меня заложила. А отец, вместо того чтобы запретить мне ехать, взял и отправился со мной.
Гарри улыбнулась, вспомнив ту поездку. «ДефКон» был одним из самых известных ежегодных хакерских конвентов, и Гарри ужасно злила перспектива заявиться туда в сопровождении родителя. Но когда они прибыли в гостиницу «Алексис», где регистрировались участники конвента, от ее злости не осталось и следа. Она, тринадцатилетняя девчонка, оказалась в самом сердце лас-вегасского Стрипа,[53] где круглые сутки мерцают неоновые огни и от жары спирает дыхание! Гостиничное фойе гудело от голосов юных хакеров, и Гарри чуть не запрыгала от радостного возбуждения при мысли о том, что и она — полноправная участница общего действа.
Она жадно оглядывалась по сторонам, упивалась каждой мелочью. Хакерское подполье в те времена состояло почти исключительно из мужчин. Татуированные пижоны в кожаных куртках смешались с сопляками, которых, похоже, наряжали еще их мамаши. Одни, рассевшись по углам, обсуждали достоинства новейших хакерских программ, другие были в стельку пьяны уже к двум часам дня.
