Ричард Кларк - Врата скорпиона
Эту историю Ахмед услышал впервые – раньше не случалось, чтобы брат приподнимал завесу прошлого и обсуждал свою прежнюю тайную жизнь террориста.
– «Кудс-форс», – спросил он, – это те, кто пытался взорвать американскую военно-морскую базу в Бахрейне? Ты с ними сотрудничал?
– Нет. Я служил Халиду Шейх Мухаммеду, боевику бен Ладена. Потому что считал, что он намерен выдворить иностранцев из нашей страны, – нехотя признался Абдулла. – Во время операции против иностранной базы в Хобаре «Кудс-форс» попросили у Халида несколько людей в поддержку. Я помог организовать им пристанище на ферме неподалеку отсюда. Халид утверждал, что мы им многим обязаны. Вот я и оказал им помощь.
Ахмед боялся произнести хотя бы слово, чтобы брат не умолк. Но тем не менее спросил:
– Чем «Аль-Каида» обязана «Кудс-форс»?
Абдулла не отвечал и, словно вспоминая, погрузился в дальние уголки сознания, куда не часто заглядывал.
– Я познакомился с бен Ладеном и двумя его людьми: его мозговым центром доктором Аз-Завахири и его мускулами Халидом Шейх Мухаммедом. Сам Усама не играл в операции значительной роли – те двое использовали его в качестве объединяющего символа. Я отправился на встречу с ними в Афганистан. Почему? Потому что считал, что только они выступают против власти Ас-Саудов. Никто другой даже не помышлял избавить наш народ от этих пиявок. Я не против монархии вообще. Понимаю, монархии вполне хороши в Великобритании и малых государствах залива. Но только не у нас. Ас-Сауды разворовали страну, тянули народ в прошлое. Позволили иностранцам устроить свои военные базы на земле двух святых мечетей. И отнюдь не для того, чтобы защищать нас, но чтобы контролировать нефтяные месторождения.
Ахмед догадывался, что брат мучается чувством вины по поводу своего прошлого. Он говорил с тем же выражением, как в те годы, когда признавался отцу, что помял машину. Ахмед решил сменить тему и перевести разговор на современность. На иранцев.
– Ты встречался с людьми из «Кудс-форс» в лагерях бен Ладена?
– Нет-нет, они никогда там не появлялись. Если человек хорошо себя зарекомендовывал и они ему доверяли, Халид направлял его на продолжение тренировок с людьми из «Кудс-форс» или «Хезболлы». Доктор Аз-Завахири имел кабинет в Тегеране и часто туда наезжал еще в те дни, когда возглавлял египетский исламский джихад. Многие братья прибывали в афганские лагеря через Иран, где «Кудс-форс» проводила их мимо иммиграционной службы и перевозила до границы на автобусах. Но тот факт, что «Кудс-форс» помогала «Аль-Каиде» деньгами и тренировочной базой, никогда не обсуждался вслух. Об этом не знал даже президент Ирана. И уж тем более американцы.
Ахмед изумленно покачал головой. Как выяснялось, «Стражи революции» были чем-то вроде службы внутри других служб и отчитывались только перед главным аятоллой – высшим правителем Ирана.
– Что произошло между тобой и «Аль-Каидой», Абдулла? Почему ты порвал с ними и организовал собственное движение в нашей стране?
Брат пожал плечами, давая понять, что ответ на этот вопрос известен или подразумевается сам собой.
– После 11 сентября мои дороги с бен Ладеном разошлись. Я решил, что, убив невинных людей, он зашел слишком далеко. После того как американцы вторглись в Ирак, я отправился туда и некоторое время сотрудничал с этим сумасшедшим Аз-Завахири. Спросишь почему? По той же причине, что наш дядя воевал в Афганистане. И я сам боролся с Ас-Саудами. Чтобы выдворить с территории страны иностранные войска. Я участвовал в войне, набирался опыта, а затем возглавил движение, чтобы наш народ получил возможность сплотиться в единую нацию – великую нацию и перестал оставаться просто американской базой или механизмом для добывания денег в угоду одной семье.
Ахмед гордился братом: Абдулла осознал ошибки и перегибы других и основал свою партию ради освобождения родины. Хотя в том, что он делал, прослеживались параллели с «Аль-Каидой». Он тоже взял на себя тяжелую практическую работу, а общественным лицом движения сделал теоретиков вроде Зубайра бен Тайера.
– И ты победил, – сказал он брату.
– Да, но теперь мы оказались слабы. Ас-Сауды вывезли все наши деньги. – Абдулла перешел к одной из самых насущных тем – финансам. – Американцы заморозили большинство их счетов – видимо, рассчитывают востребовать для себя. Но и с тем, что у них осталось, Ас-Сауды доставляют нам много головной боли. Они мечтают вернуться и снова править страной. Ликвидировать меня и перебить весь совет. Не представляю, сколько у меня осталось времени до того, как они осуществят свои намерения. Я каждый день получаю донесения. – Ахмед поднял голову, и их глаза встретились. Абдулла кивнул в сторону одного из своих телохранителей.
– Я принимаю многое в шуре, с чем сам не могу согласиться, – продолжал он. – Многое такое, что считаю вредным для будущего нашей страны. Принимаю, потому что сейчас мы слабы и не имеем права на внутренние распри, которые с радостью используют наши враги. Те, которых ты называешь скорпионами.
Ахмед помолчал и скромно ответил:
– Если у меня и есть право рассуждать на подобные темы, то исключительно потому, что в нас обоих течет кровь нашего отца. Я не заслужил права голоса, как ты.
– Но я люблю нашу страну и люблю тебя и не хочу, чтобы твои усилия пропали даром. Если ты теперь же не остановишь своих противников в совете, они слепят Исламию из такой глины, которая очень скоро затвердеет. А затем начнут охоту на тебя, поскольку ты не вписываешься в то, что они намерены создать. А они намерены создать слабую Исламию, которая привлечет к себе целые стаи скорпионов. Особенно если они попытаются овладеть ядерным оружием. – Ахмед потянулся через стол и сжал брату левую руку. – Если ты считаешь, что тебя должны убить, лучше умереть за то, во что веришь сам, а не за то, во что верят твои недруги.
Абдулла в ответ крепко стиснул руку брата.
– Это и есть твой диагноз, доктор? Мне предстоит быть убитым?
– Нет, – улыбнулся Ахмед. – Диагноз предварительный. Мои пациенты редко умирают. Новая армия пойдет за тобой, брат. И ты уже теперь возглавляешь всю полицию. Используй эту силу, пока она в твоих руках. Используй во благо народа. Наш народ еще не полностью освобожден. Если он будет с тобой, истинно с тобой, скорпионы не посмеют прийти.
– Иншалла, – ответил Абдулла и обнял брата.
Держась за руки, они отправились обратно в «Золотой тюльпан»; телохранители сопровождали их спереди и сзади. На столе остался недоеденный ужин. А синюю тетрадку с докладом ООН Абдулла засунул за пазуху.
– Поднимемся наверх, – предложил шеф безопасности. – Познакомлю тебя со своей командой. Ребята целый день изучали бухгалтерские книги «Арамко». Расскажешь им кое-что из своих теорий. – Он увлек брата к лифту.
Рядом с главным залом ресторана на крыше имелся отдельный кабинет с коврами и подушками на полу. В углу вились дымки распространявших сладкий аромат благовоний. Когда вошел Абдулла, сидевшие кружком и курившие кальяны мужчины разом поднялись на ноги. Он поочередно пожал всем руки, расцеловался в щеки и познакомил с братом – врачом-шпионом.
– Ну что, проверили документы и состояние безопасности в компании? – спросил он, усаживаясь на пол посреди подушек. – Что-нибудь удалось обнаружить? Как там Ас-Сауды, не выкачали всю нашу нефть, не забрали с собой в Калифорнию? – Слуга принес ему новый кальян и помог разжечь.
– Нет, шейх, это не под силу даже Ас-Саудам, – ответил Мухаммед бен Хасан, вызвав смех остальных. Он был партнером в крупнейшей бухгалтерской и консалтинговой фирме в Лондоне, но после революции вернулся на родину по просьбе человека, с которым играл в футбол в Эр-Рияде, – Абдуллы бен Рашида. – Наши разведанные запасы – 290 миллиардов баррелей; и еще от 150 до 200 неразведанных.
– Я понимаю, Хаммад, что это много. Но что это значит? Как соотносится с тем, что имеют другие? – Абдулла выдохнул ароматный яблочный дым.
– Это значит, что мы обладаем третью оставшихся мировых запасов нефти. Вторая треть принадлежит другим государствам залива. И последнюю делят между собой Россия, Венесуэла и Нигерия. Но нашу нефть добывать дешевле, чем в других странах, – она буквально бьет из-под песка. России и Америке приходится тратить значительные средства сначала на геологические изыскания, а потом – чтобы поднять черное топливо из-под ледника или со дна моря. Благодаря их потребностям и высокой стоимости нефтедобычи цена за баррель подскочила до девяноста евро. Нашу нефть дешевле перегонять в то время, как большинство мировой нефти требует дорогостоящей перегонки.
– Нынешний объем потребления также в нашу пользу. Китай и Америка импортируют свыше десяти миллиардов баррелей, и их потребности продолжают расти. Вот вам ключ: почти все другие производители нефти исчерпали дешевые месторождения и могут рассчитать день, когда вычерпают все до капли. Нам же при нынешнем объеме добычи нефти хватит еще на сто лет. Когда нефть во всем мире закончится, у нас останется довольно и для себя, и на продажу.
