Т. Паркер - Безмолвный Джо
– Но возможно, появится, если до Сэмми Нгуена дойдут слухи о вас с Бернадетт.
Одеркирк показал ему фото наблюдения, где Гэйлен был снят рядом с девицей.
Гэйлен сделал шаг вперед, чтобы лучше разглядеть снимок, и можно уверенно сказать, что тот не оставил его равнодушным. На мгновение он застыл. Вероятно, ему давно была известна история о пламенной любви Нгуена к своей пассии, но он наверняка никогда прежде не видел этой фотографии.
– Это не ваше дело. Хотите, чтобы я помог сделать вашу работу, и поэтому решили развернуть меня задом, чтобы трахнуть?
– Забавная картинка, не так ли? – заметил Одеркирк, кивнув на фото и улыбаясь.
– Засранцы, – огрызнулся Гэйлен, двигаясь к выходу.
Пока Одеркирк размахивал фотографией, Берч придержал для Гэйлена дверь.
– Так это она твое алиби, Джон? – поинтересовался Берч. – Вот почему ты не хотел назвать ее имя. Знаешь, мы могли бы не распространяться об этом печальном факте твоей биографии. Но если понадобится, можем оповестить весь мир.
– Пошли вы оба к чертовой матери.
Гэйлен выскочил из комнаты, за ним вышел Берч. Выходивший последним Одеркирк выразительно взглянул на меня и произнес:
– Такая работа мне нравится.
* * *Через некоторое время зашел Берч и сказал, чтобы я подождал у его рабочего стола. Там я и прождал несколько минут, успев просмотреть семейную фотографию. Жена, дети, внуки. Сам Берч выглядел счастливым. Здесь же стопкой были сложены папки с делами, чистый блокнот для записей, официальная табличка с фамилией и личной подписью. Сверху лежал стандартный незаполненный бланк личного допроса. Я не мог не заметить вписанных сверху имени, адреса и номера телефона Гэйлена.
Через некоторое время появился Берч, предложивший мне пройти в одну из комнат для заседаний. Он озабоченно взглянул на меня, но промолчал.
– Это был он, сэр. Я узнал его по голосу, – сказал я.
– Голос в данном случае ничего нам не дает, Джо.
– Понимаю, но по внешности опознать его не могу.
– В таком случае мы не можем его арестовать.
– Но это был он, сэр. Человек, застреливший моего отца.
– Я верю тебе, Джо. Но прокурор не может выдвинуть обвинение в убийстве, опираясь на опознание подозреваемого по голосу. Таких случаев еще не было. Нам нужно нечто более существенное. Что еще, Джо?
– Когда он вошел в комнату, мне показалось странным его поведение, сэр. Еще до того, как он открыл рот. Понимаю, это вам мало поможет.
– Пожалуй, нет.
Вздохнув, Берч откинулся назад и задумался.
– Если именно он нажал на спусковой крючок, почему же все-таки пришел сюда и стал выслушивать мои вопросы?
– Потому что наглый и самоуверенный. В "Кобровых королях" верят, что он не расколется даже под давлением. А ему известно, что у вас недостаточно улик, чтобы сразу арестовать, иначе бы вы это давно сделали.
– А что, если это просто смышленый парень, который и вправду ничего не знает об Уилле? Зачем бы ему понадобилось беседовать с полицейскими из отдела убийств?
– Все он знает.
– Ты ведь не рассмотрел его, Джо! А если его там действительно не было? И голос у него просто похож на голос убийцы?
– Тут не просто голос. А то, какие он использует обороты. Я тоже не знаю, сэр, зачем он пришел и говорил с вами, если невиновен.
– А я тебе скажу зачем. Что обычно делают эти типы после таких дел, когда понимают, что их засекли?
Смываются при первой возможности. А если непричастны, то заходят потолковать, выясняя наши действия, связи и нас же потом выставляя на смех. Гэйлен не спрятался, он пришел, не побоявшись крутого разговора. Он не стал с ходу выкладывать имя и телефон человека, который может подтвердить его алиби. Даже не опоздал на допрос.
Для описания своих чувств, когда Гэйлен вошел в комнату, я попытался подобрать слова поточнее.
– Он потряс меня своим странным видом и поведением, сэр. Сейчас я не могу точно передать свою реакцию на его появление. Словно какой-то предупредительный сигнал. Узнавание. Не могу это описать.
Взглянув на меня, Берч покачал головой:
– Не знаю, что и думать. Посмотрю сегодня дома видеозапись – всегда удается ухватить что-нибудь новое. Хотя одно можно сказать определенно: думаю, он боится, что может сделать Сэмми Нгуен с этой Бернадетт Ли, когда узнает о ее шашнях с Гэйленом.
Я кивнул.
– Собираетесь с ней побеседовать?
– Будь уверен.
– Могу дать вам ее адрес, из писем Сэмми.
Еще один изучающий взгляд Берча и вопрос:
– Зачем ты это делаешь?
– Чтобы помочь, сэр.
По его виду можно было заключить, что он и хотел бы мне поверить, да не мог.
– Мне кажется, о событиях того вечера ты знаешь побольше, чем рассказываешь. Намного больше.
Я почувствовал, как кровь прилила к лицу, а застывшие шрамы напряглись. Да, несколько важных подробностей я оставил при себе. Возможно, последние секреты Уилла. По крайней мере последние из доверенных лично мне.
– Джо, твой отец больше не нуждается в защите. Он остался в прошлом. И тебе лучше сказать правду. А вот еще что – хранить секрет бесконечно может собака. Человек же должен разбираться, когда его молчание приносит больше вреда, чем пользы. Тебе ясно?
– Да, сэр.
– И это надо крепко усвоить, если собираешься работать в органах правопорядка.
– Да, я знаю.
И подождав еще несколько секунд, он тряхнул головой, явно рассчитывая на другой ответ.
* * *Из машины я позвонил по мобильному телефону на домашний номер Эллен Эрскин. Ни ответа, ни сообщения автоответчика. Я попробовал дозвониться ей на работу. Приятный женский голос произнес:
– Детский дом Хиллвью. – И я попросил позвать миссис Эрскин.
– Она на собрании, хотите оставить сообщение?
– Нет, спасибо, – ответил я и повесил трубку.
"Детский дом Хиллвью, – подумал я. – Почему? Денежное пожертвование, сбор дополнительных средств, корректировка бюджета?"
Так и не придумав ничего подходящего, я отправился на службу в блок "Ж" – узнать, что из обещанного сделал для меня Сэмми Нгуен.
* * *Гэри Саргола по кличке Убийца из холодильника затребовал врача, чтобы тот осмотрел пораженную тромбофлебитом ногу, которая уже доконала его. Поскольку это было вне моей компетенции, я доложил сержанту Делано.
– Пусть немного помучается, – ответил тот. – Как та девица, которую он засунул в морозильник. Кстати, довольно симпатичная.
Дэйв Хаузер, бывший помощник окружного прокурора, занявшийся наркобизнесом вместе с парнем, против которого когда-то сам выступил с обвинением, показал мне фотографию своей новорожденной дочери. Дэйв торчал в тюрьме четыре месяца, а его дочь была двух дней от роду. Ее назвали Кристен. Дэйв мечтал, когда выйдет отсюда, отвезти семью на Таити и купить там участок земли недалеко от Брандо.
Доктор Чапин Фортнелл рыдал, лежа на своей койке. Когда я спросил его, что случилось, он повернулся и взглянул на меня красными от слез глазами.
– Все летит к черту, Джо.
Позже я узнал, что повесился один из тех шести мальчишек, за совращение которых "добрый" доктор был осужден.
В комнате отдыха я застал серийного насильника Фрэнки Дилси, смотревшего "мыльную" оперу. Когда я проходил, он обернулся в мою сторону и, тыча пальцем в актрису на экране, пробубнил:
– Сплошное траханье, и больше ничего, Говнорыло. Единственный способ пробраться туда, в высший свет, – это трахаться.
И дальше в том же духе. Моя повседневная работа. Я наблюдал, как они воспринимают нового заключенного, которого доставили сегодня днем и которого предстояло поместить в камеру рядом с Сэмми. Это был байкер-наркоман по имени Майк Стейч и по кличке Великан, который, как мне сообщили, с помощью мачете оттяпал голову полицейскому осведомителю, а потом положил ее в наволочку и несколько недель протаскал на своем "харлей-дэвидсоне". Дорожный полицейский, несколько миль гнавшийся за Майком, когда тот проскочил на красный свет, учуял запах мертвечины и арестовал его. В Интэйке Стейча обрили наголо. "Уж слишком много вшей, чтобы покончить с ними при помощи обыкновенного мыла". Вся шея до подбородка у него была покрыта татуировкой. На левой руке отсутствовал средний палец. У Великана был рост шесть футов и шесть дюймов, огромное брюхо и короткие изогнутые ноги, будто специально созданные для того, чтобы по десять часов в день трястись в седле бензобака на колесах.
Он задал мне тот же неоригинальный вопрос, который задавали все.
– А что у тебя, черт возьми, с лицом?
– Кислота из аккумулятора.
– Раздолбанная дорога выглядит лучше, чем твоя морда. А чего ты не прооперируешься?
– Я сделал восемь операций. Он задумался и понимающе кивнул.
– Парень, покрой все это татуировкой. Изобрази большую задницу, пронзенный мечом череп или льва с разинутой пастью, и тогда никто не разберется, что у тебя под этим. У меня есть кореш в Стентоне, он классно все сделает.
