Майкл Коннелли - Забытое дело
– О Боже, что случилось? – взволнованно спросила Танака.
– Полиция начала новое расследование, – ответил Босх. – В связи с только что обнаружившимися обстоятельствами. Видите ли, всплыло одно имя. Этот человек, возможно, имел отношение к случившемуся в восемьдесят восьмом, и мы пытаемся установить, не был ли он как-то связан с Бекки или ее подругами.
– Вы можете назвать это имя? – быстро спросила Грейс Танака.
– Роланд Маккей. Он на пару лет старше Бекки. В школе Хиллсайда не учился, но жил неподалеку, в Чатсуорте. Скажите, вам это имя знакомо?
– Пожалуй, нет. По крайней мере я не могу его вспомнить. А в какой связи оно всплыло? Неужели он отец?
– Отец?
– Нам тогда сказали, что Бекки была беременна. Я имею в виду, что, возможно…
– Мы пока не знаем этого. Мы даже не знаем, существовала ли между ними вообще какая-то связь. Значит, имя вам не знакомо?
– Нет.
– Его еще называют Ро.
– Тоже нет.
– Правильно ли я понял, что вы тогда не знали о беременности?
– Я не знала. И остальные тоже. Ее подруги.
Босх кивнул, хотя и понимал, что она этого не видит. Несколько секунд он ничего не говорил, надеясь, что женщина не выдержит молчания и скажет что-нибудь ценное.
– Э-э, у вас есть фотография этого человека? – спросила она наконец.
Босх вздохнул – он ждал другого.
– Да, есть. Попробую придумать что-нибудь, чтобы переслать ее вам, а уже тогда…
– Вы можете ее отсканировать и отправить мне электронной почтой, – перебила его Грейс Танака.
Босх знал, о чем идет речь, но сам ничего сделать не мог. Помочь могла бы Райдер, но ее рядом не было.
– Да, вы правы. Моя напарница разбирается в таких делах, но сейчас ее здесь нет.
– Я дам вам свой электронный адрес, а она пусть вышлет фотографию, когда вернется.
Босх записал продиктованный адрес в записную книжку и пообещал отправить фотографию уже следующим утром.
– Что-нибудь еще, детектив?
Босх знал, что разговор надо заканчивать, что у Райдер еще будет возможность побеседовать с Грейс Танака после того, как та увидит фотографию. И зная все это, он, однако же, решил воспользоваться случаем и попытаться разворошить прошлое в надежде пробудить чувства и воспоминания.
– Еще несколько вопросов, если не возражаете. Э… скажите, как бы вы охарактеризовали ваши с Бекки отношения в то лето?
– В каком смысле? Мы были подругами. Я же знала ее с первого класса.
– Да, конечно. А как вы думаете, вы были самой близкой ее подругой?
– Нет, самой близкой была Тара.
Босх снова кивнул – вот и еще одно подтверждение того, что именно с Тарой Бекки в конце была ближе всех.
– И она не рассказала вам о том, что забеременела?
– Нет. Повторяю, мы все узнали об этом только после похорон.
– А вы? Вы обо всем ей рассказывали?
– Конечно. Конечно, обо всем.
– Уверены?
– Детектив, к чему вы клоните?
– Бекки знала о том, что вы лесбиянка?
– А при чем тут это? Я не понимаю…
– Я лишь пытаюсь представить, какой была ваша группа. «Кошачий клуб». Вы ведь, кажется, так себя называли?
– Нет, – резко ответила Грейс Танака. – Бекки не знала. Никто из них не знал. Думаю, я и сама тогда мало что знала. Вам все ясно, детектив? Еще вопросы есть?
– Извините, мисс Танака. Поймите, я только лишь стараюсь воссоздать картину взаимоотношений. Ценю вашу откровенность. Последний вопрос. Предположим, что Бекки попала в какую-то клинику. После процедуры она вряд ли могла вернуться домой самостоятельно. Как вы считаете, к кому бы она обратилась за помощью, кому бы позвонила?
Грейс Танака ответила лишь после долгой паузы.
– Не знаю, детектив. Я бы хотела надеяться, что она обратилась бы ко мне. Мне бы хотелось думать, что Бекки рассчитывала на меня. Во всем. Но очевидно, она обратилась к кому-то еще.
– К Таре Вуд?
– Об этом вам лучше спросить у нее. До свидания, детектив Босх.
Трубку повесили, а Босх, достав фотографию из школьного журнала, отыскал на ней ту, с кем только что разговаривал. Грейс Танака была азиаткой, небольшого роста, с тоненькой фигуркой, никак не вязавшейся с резкими манерами и жестким голосом женщины в Хейуорде.
Он написал записку Райдер, попросив ее отсканировать и отправить по указанному адресу фотографию Маккея. Босх также предупредил, что к вопросу о сексуальной ориентации мисс Танака лучше подойти осторожнее. Записку он положил на стол так, чтобы Райдер, придя утром на работу, сразу ее заметила.
Оставался последний звонок – Дэнни Котчофу, который, согласно полученной из компьютера информации, жил на Мауи, где время отставало от лос-анджелесского на три часа.
Босх набрал найденный номер, и ему ответила женщина. Назвавшись женой Дэниеля Котчофа, она сказала, что муж на работе и что работает он менеджером в отеле «Фор сизонс». Босх позвонил в отель, и его тут же соединили с Дэниелем Котчофом, который предупредил, что в его распоряжении не более пяти минут, и попросил подождать, пока он найдет подходящее для разговора место. На поиски места ушло несколько минут. С первых же слов стало ясно, что продуктивного разговора не получится. Как и Грейс Танака, Котчоф не смог вспомнить Роланда Маккея. Судя по тону, и сам звонок из полиции воспринимался им как досадное вмешательство в личную жизнь. Он объяснил, что давно женат, что у него трое детей, а о Бекки Верлорен он вспоминает очень редко. При этом Котчоф не преминул напомнить, что уехал на Гавайи с родителями за год до ее смерти.
– Но насколько мне известно, вы ведь продолжали перезваниваться и после вашего отъезда, – сказал Босх.
– Не знаю, кто вам это наплел, – раздраженно ответил Котчоф. – Ну да, поначалу мы перезванивались. Звонить приходилось по большей части мне – ее родители считали, что она тратит слишком много денег на переговоры. Я решил, что это только повод, что они просто хотят развести нас с ней. В общем, звонить приходилось мне, да только что проку от таких звонков? Я был здесь, на Гавайях, она там, в Лос-Анджелесе. Понимаете, все уже осталось позади, все было кончено. А потом у меня появилась подружка – в общем, сейчас она моя жена, – и я перестал звонить Бекки. А о том, что с ней случилось, я узнал уже много позже. Тогда же мне еще позвонил детектив, который вел расследование.
– Вы узнали о ее смерти еще до звонка из полиции?
– Да, раньше. Миссис Верлорен позвонила моему отцу, а уже он рассказал мне. Ну и друзья тоже звонили. Те, кто знал о нас с Бекки. Не очень-то приятно, скажу вам, услышать, что с девушкой, которую хорошо знал, случилось такое.
– Да.
Босх раздумывал, о чем еще можно спросить. Слова Котчофа несколько расходились с тем, что рассказывала Мюриель Верлорен. Так или иначе, но расхождения требовали уточнения. Не давало покоя и алиби Котчофа.
– Послушайте, детектив, мне надо идти. Я же на работе. У вас еще что-то есть?
– Несколько вопросов. Можете вспомнить, когда именно вы перестали звонить Ребекке? Было ли это незадолго до ее смерти или раньше?
– Хм, даже и не знаю. Думаю, где-то в конце того, первого, лета. Примерно тогда. Да, почти за год до всего…
Босх решил расшевелить Котчофа, напустить на него страху и посмотреть, что из этого получится. Устраивать такие эксперименты предпочтительнее, конечно, при личной встрече, но ни денег, ни времени на командировку не было.
– Значит, ко времени смерти Бекки ваши отношения с ней уже определенно прекратились?
– Да, конечно.
Босх подумал, что получить данные о телефонных переговорах семнадцатилетней давности уже вряд ли получится.
– Вы звонили ей в какое-то определенное время? Я имею в виду, знала ли Бекки, когда ждать звонка?
– В общем-то да. У нас время отстает на три часа, так что поздно вечером не получалось. Обычно я звонил ей перед самым обедом, а она в это время как раз ложилась спать. Но имейте в виду, продолжалось так недолго.
– Понятно. Извините, но мне придется спросить вас кое о чем очень личном. Вступали ли вы с Ребеккой Верлорен в сексуальные отношения?
Пауза.
– А это здесь при чем?
– Объяснять не могу, Дэн. Вы же понимаете, тайна следствия. Но уверяю, нам важно это знать. Можете ответить?
– Нет.
Босх подождал, но Котчоф тоже молчал.
– Так это ваш ответ? – спросил наконец детектив. – У вас не было секса?
– Нет, не было. Бекки сказала, что еще не готова, а я не хотел настаивать. Послушайте, мне действительно пора идти.
– Заканчиваю, Дэнни. Еще немного. Вы ведь хотите, чтобы мы поймали убийцу, верно?
– Конечно, только я же на работе.
– Да-да, вы уже говорили. Позвольте спросить, когда вы в последний раз виделись с Ребеккой?
– Число не помню, но, наверное, в тот день, когда мы улетали. А утром мы с ней простились.
– И потом вы в Лос-Анджелесе уже не бывали?
– Нет. То есть тогда – нет. Потом я, правда, уезжал с Гавайев. Прожил пару лет в Винисе после окончания школы. И снова вернулся сюда.
