Тесс Герритсен - Хирург
– И с чем связан ваш визит?
– Прошлой ночью на Нину Пейтон было совершено нападение в ее доме. Сейчас она в критическом состоянии.
Первой реакцией медсестры был шок. И тут же ему на смену пришла ярость. Мур распознал это по тому, как вздернулся ее подбородок и сверкнули глаза. – Это был он?
– Он?
– Ну, тот мужчина, который изнасиловал ее?
– Мы не исключаем такую возможность, – сказала Риццоли. – К сожалению, жертва находится в коме и не может говорить.
– Не называйте ее «жертвой», – раздражено проговорила медсестра. – У нее есть имя.
Риццоли тоже вскинула подбородок, и Мур догадался, что она на взводе. Начало беседы нельзя было назвать удачным. Он поспешил вмешаться:
– Мисс Дейли, речь идет о невероятно чудовищном преступлении, и нам необходимо...
– Ничего невероятного не бывает, – возразила Сара. – Во всяком случае, когда мы имеем в виду то, что мужчины проделывают с женщинами. – Она взяла со стола папку и протянула ему. – Ее медицинская карта. Наутро после изнасилования она пришла в клинику. Я видела ее в тот день.
– И вы же осматривали ее?
– Я делала все. И беседовала, и осматривала. Я взяла вагинальные мазки и подтвердила, что при осмотре под микроскопом обнаружена сперма. Я вычесала лобковые волосы, собрала образцы ногтей – все, что нужно в таких случаях. Дала ей противозачаточную пилюлю.
– Она не обращалась в пункт скорой помощи за другими анализами?
– Женщина, которая к нам приходит, получает всю необходимую помощь в этих стенах, причем от одного врача. Ей совсем ни к чему этот парад лиц. Так что я сама беру кровь на анализ и отправляю в нашу лабораторию. И я же делаю необходимый звонок в полицию. Если, конечно, жертва этого хочет.
Мур открыл папку и увидел заполненную анкету пациента. В ней значились дата рождения Нины Пейтон, ее адрес, телефон, место работы. Следующая страница была исписана мелким почерком. Первая запись была датирована 17 мая.
"Причина обращения: сексуальное изнасилование.
История со слов потерпевшей: 29-летняя белая женщина полагает, что подверглась сексуальному насилию. Прошлой ночью, пребывая в баре «Грамерси», она почувствовала себя плохо и, по ее словам, пошла в дамскую комнату. Что было дальше, не помнит..."
– Она проснулась дома, в своей постели, – сказала Сара. – Как добралась домой, не помнила. Не помнила, как разделась. И уж точно не помнила, как могла порвать на себе блузку. Как бы то ни было, в постели она оказалась совершенно голая. Бедра были испачканы, как ей показалось, спермой. Один глаз заплыл, и на обоих запястьях были синяки. Она довольно быстро догадалась о том, что произошло. И у нее была такая же реакция, как у всех других жертв насилия. Она подумала: «Я сама виновата. Нельзя быть такой беспечной». Вот так всегда у женщин. – Она в упор посмотрела на Мура. – Мы во всем виним себя, даже если подонком оказался мужчина.
Выслушав такую гневную отповедь, Мур не нашелся с ответом. Он уткнулся в медицинскую карту и стал читать протокол медицинского осмотра.
«Пациентка пребывает в прострации, говорит монотонно. Она пришла без сопровождения, пешком...»
_ Она все повторяла про ключи от своей машины, – сказала Сара. – Она выглядела избитой, один глаз припух. Ни на что не реагировала, только твердила о том, что потеряла ключи от машины и ей нужно их найти, иначе она не сможет добраться на работу. 1Ине не сразу удалось прервать этот однообразный монолог и заставить ее говорить со мной. Эта женщина прежде не знала горя. Она была образованна, независима. Работала торговым представителем в компании «Лоуренс Сайентифик Саплайз». Каждый день общалась с людьми. И вот она оказалась здесь, практически невменяемая. Одержимая навязчивой идеей найти эти идиотские ключи от машины. В конце концов, мы открыли ее сумку и поискали во всех карманах. Ключи нашлись. Только после этого она смогла сосредоточиться и рассказать мне о том, что с ней произошло.
– И что она рассказала?
– Примерно около девяти вечера она пошла в бар «Грамерси», где должна была встретиться с подругой. Подруга так и не появилась, и Нина какое-то время пробыла там. Выпила мартини, поболтала с какими-то парнями. Послушайте, я была в этом баре, по вечерам там полно народу. Женщина вполне может чувствовать себя в безопасности. – И добавила, уже с оттенком горечи: – Как будто есть такое место, где можно чувствовать себя в безопасности.
– А она помнила того мужчину, который отвез ее домой? – спросила Риццоли. – Нам действительно нужно это знать.
Сара посмотрела на нее.
– Вы все про этого насильника? Те двое полицейских из отдела сексуальных преступлений тоже интересовались только им.
Мур, видя, как бесится Риццоли, понимал, что обстановка накаляется. И поспешил ответить:
– Детективы сказали, что она не смогла описать его.
– Они допрашивали ее при мне. Она сама попросила меня остаться, так что всю историю я выслушала дважды. Они все выспрашивали у нее, как он выглядел, а она не могла вспомнить. Она действительно ничего не помнила.
Мур перевернул еще одну страницу в медицинской карте.
– Вы видели ее еще раз, в июле. Всего неделю назад.
– Она пришла, чтобы сделать повторный анализ крови. Тест на ВИЧ может оказаться положительным через шесть недель. Это еще одна жуткая сторона злодеяния. Сначала тебя изнасилуют, а потом узнаешь, что тебя еще и наградили смертельной болезнью Эти шесть недель становятся настоящей пыткой для женщин, которые не знают, есть у них СПИД или нет. Они страдают, думая о том, что, возможно, в их крови уже размножается коварный вирус. Когда они приходят на повторный анализ, мне приходится выступать в роли психотерапевта. Заверять в том, что я позвоню сразу же, как только получу на руки результат анализа.
– Вы не делаете анализы здесь?
– Нет. Мы отправляем их в лабораторию «Интерпат».
Между тем Мур добрался до последней страницы карты, где были приведены результаты анализов: «ВИЧ-тест: отрицательный. Сифилис: отрицательный». Страница была тонкой, почти прозрачной. «Почему-то самые важные новости поступают к нам именно на таких хлипких листочках, – подумал он. – Телеграммы. Экзаменационные баллы. Анализы крови».
Он закрыл медицинскую карту и положил на стол.
– Когда вы увидели Нину во второй раз – в тот день, когда она пришла на повторный анализ крови, – как она вам показалась?
– Вы хотите знать, была ли она по-прежнему травмированной?
– Не сомневаюсь в этом.
От его спокойного ответа ярость Сары словно улетучилась. Она откинулась на спинку кресла – будто, лишенная злости, утратила и жизненные силы. Какое-то мгновение она обдумывала его вопрос.
– Когда я увидела Нину во второй раз, она была похожа на ходячую смерть.
– Как это?
– Она сидела на том стуле, где сейчас сидит детектив Риццоли, и у меня было такое чувство, что я вижу сквозь нее, будто она прозрачная. После изнасилования она так и не вышла на работу. Думаю, ей тяжело было видеть людей, особенно мужчин. Она была парализована странными фобиями. Боялась пить водопроводную воду и вообще все, что не было герметично упаковано. Напиток должен был обязательно находиться в запаянной бутылке или банке, куда нельзя впрыснуть яд. Она боялась, что мужчины, увидев ее, сразу поймут, что она была изнасилована. Она была уверена, что насильник оставил сперму на ее простынях и одежде, и каждый день часами стирала. Та Нина Пейтон, которой она была когда-то, умерла.
Вместо нее я видела перед собой призрак. – У Сары дрогнул голос, и она уставилась на Риццоли, представляя на ее месте другую женщину. Сколько таких женщин прошло перед ней – разные лица, разные призраки, но все с глубокой душевной травмой.
– Она не говорила о том, что ее преследуют? Что насильник вновь появился в ее жизни?
– Насильник никогда не исчезает из вашей жизни. Пока вы живете, вы принадлежите ему. – Сара сделала паузу. И добавила, с горечью: – Может быть, на этот раз он просто пришел предъявить права на свою собственность.
Глава 9
Викинги приносили в жертву не девственниц, а шлюх.
В год 922 от Рождества Христова арабский дипломат ибн Фадлан оказался свидетелем такого жертвоприношения в племенах, которые он назвал русами. Он описал их как высоких и светловолосых мужчин атлетического телосложения. Из Швеции они спускались вниз по русским рекам к южным рынкам Хазарии и Халифата, где торговали янтарем и мехами в обмен на шелк и серебро Византии. Именно на этом торговом пути, в местечке под названием Булгар, в излучине реки Волги, готовили умершего знатного викинга в его последний путь в Валгаллу.
Ибн Фадлан был свидетелем этих похорон.
Лодку покойника вытащили на берег и подняли на постамент из березовых бревен. На палубе соорудили шатер и в нем ложе, которое накрыли греческой парчой. Труп спустя десять дней после погребения был эксгумирован.
