Ностальгия по крови - Дарио Корренти
«На следующей неделе состоится заседание суда присяжных Бергамо, которое будет отмечено как одно из самых значительных в анналах судопроизводства. Мы ограничимся тем, что пообещаем публике приложить все усилия, чтобы день за днем давать подробнейший отчет об этом заседании».
Хитрый ход, но эта хитрость будет вознаграждена. Автора станут останавливать на улице, чтобы узнать детали, дамы будут приглашать в свои салоны, а главное – удвоится продажа газеты. И для Джакомо процесс над Винченцо Верцени станет поворотным событием, началом долгой блестящей карьеры.
Слушание 26 марта 1873 года. Джакомо в первом ряду журналистов, с блокнотом и карандашом наготове.
«На скамье подсудимых Винченцо Верцени из Боттануко, двадцати двух лет. Это светловолосый молодой человек с тонкими светлыми усиками и правильными чертами лица. Вид у него цветущий. Его лицо можно было бы назвать симпатичным, если б не мрачное выражение и не косящие глаза. Одет он как зажиточный крестьянин и не выказывает никаких признаков волнения».
Зал суда набит битком. Это хороший признак, значит, дело вызвало интерес. Только что огласили состав суда присяжных. Председатель суда, королевский прокурор господин Квинтавалле, зачитал постановление о передаче дела в суд и обвинительное заключение.
«Винченцо Верцени, двадцати двух лет, обвиняется в покушении на убийство своей кузины Марианны Верцени. Отягчающим обстоятельством является отсутствие мотива у преступления, что предусмотрено статьями 96, 98, 522, 533 номер 2 Уголовного кодекса».
В зале раздается шум.
«В случае преднамеренного убийства без видимого мотива Джованны Мотта также предусмотрено обращение к статьям 522 и 533 Уголовного кодекса».
Снова шум в зале.
«В случае убийства Элизабетты Паньочелли, считая отягчающими обстоятельствами то, что убийство совершено преднамеренно и без мотива, предусмотрено обращение к статьям 522, 526, 528, 531, 533 Уголовного кодекса».
Публика громче зашумела, комментируя решение суда.
Начался допрос обвиняемого. «В зале воцарилась мертвая тишина», – отметил Джованни.
«Как вы сейчас слышали, вам предъявлено обвинение по трем эпизодам, – произнес Председатель суда. – Первый случай – покушение на убийство вашей кузины Марианны Верцени в 1868 году, в праздничный вечер».
Верцени возбужден и сильно нервничает. Свою виновность он отрицает. Суд переходит к случаю убийства Мотта. Верцени заявляет, что видел ее только мельком, поскольку они соседи.
– И вы не испытывали к ней вожделения? – спросил государственный обвинитель.
– Нет… что вы хотите, к маленькой девочке… – ответил Верцени.
В камере он пытался во всем обвинить двух крестьян, но в зале суда от своих слов отказался.
Затем перешли к случаю убийства Паньочелли. Верцени показали подкладку шляпы, найденной на месте преступления, и он заявил, что шляпа не его.
Слушание 29 марта 1873 года. Качча, как всегда, в первом ряду, с блокнотом в руках. Со стороны защиты появились два опытных юриста: Ломброзо и Гриффини.
«Были зачитаны акты экспертизы ботинок Верцени, где особое внимание уделили правому ботинку, поскольку у подсудимого дефект правой ноги и он слегка прихрамывает».
Чезаре Ломброзо потребовал, чтобы подсудимого обрили наголо для краниометрических [34] обмеров, но председатель суда запротестовал, поскольку тогда не все свидетели смогут его опознать. Ломброзо также приказал, чтобы обвиняемого увозили и привозили в особом закрытом транспорте под усиленным конвоем карабинеров, ибо по дороге из камеры в зал суда ему угрожала толпа.
Слушание 31 марта 1873 года. Были заслушаны свидетели, среди которых мать Марианны Верцени. По ее словам, она не сразу сообщила о факте нападения, так как была уверена, что дочь кричала от боли в животе: у той были глисты. Джакомо, очень внимательный к реакции публики, прокомментировал: «Веселье в зале».
Однако председатель суда не нашел в этом ничего смешного:
– Где это видано, чтобы глисты так царапали горло?
Свидетельница рассмеялась:
– Вы же хорошо знаете, что не годится выдумывать лишнее, – и упорно настаивала на своем: – Я сразу побежала за сажей, разболтала ее в воде с чесноком и дала выпить Марианне от боли в животе.
Затем допрашивали отца Марианны. Он утверждал, что не придал особого значения событию, поскольку не видел никакого мотива.
– Винченцо работал как зверь, – сказал он, – и ни разу никого пальцем не тронул.
И принялся рассказывать, как Верцени всю жизнь только и делал, что работал, что он происходил из семьи, которая никогда не давала ему денег и ради экономии охотно кормила бы его землей, а не полентой.
– Это люди, готовые драться за свою выгоду, они постоянно грызутся друг с другом с утра до вечера и пойдут продавать даже блошиный мех.
При этих словах зал загудел от громкого смеха. Журналист так и записал в скобках:
(Веселье в зале.)
Слушание 1 апреля 1873 года. Напряжение нарастало. Были заслушаны три женщины, на которых Верцени нападал, прежде чем перешел к убийствам: госпожа Брави, госпожа Эспозито и госпожа Превитали. Все они опознали обвиняемого. Затем дали показания свидетели Джованни Батиста Равазио, его жена Мария Лекки и восемнадцатилетний сын Джо Равазио. После них заслушали опытного специалиста по стиральным машинам, которому задавали вопросы по поводу одежды Мотта. Суд пытался разобраться, одежда была выстирана или вымокла под дождем и снегом. Джакомо то и дело зевал: процесс шел довольно скучно. Небольшое оживление наступило, только когда вызвали свидетелей, способных рассказать, как был найден труп. Он очень внимательно за ними наблюдал. Один из них оказался крестьянином весьма неотесанного вида. Другой – портным с желтовато-золотистым лицом. Показания давали и две девушки, видевшие Верцени утром в день убийства Мотта. В зале возникло напряжение, поскольку девушки его не опознали. Председатель суда вышел из себя и пригрозил, что привлечет одну из них к ответственности за дачу ложных показаний. Девушка испугалась:
– Прошу прощения, синьор председатель, я ошиблась. – И сразу же узнала Верцени.
Слушание 2 апреля 1873 года. В зал суда были вызваны эксперты. Окулист произвел офтальмологический осмотр подсудимого:
«Верцени страдает небольшим двухсторонним косоглазием и средней степенью близорукости».
Когда об этом задали вопрос профессору Квальино, он высказал несогласие, что аномалия в развитии глаз способна стать причиной или последствием отклонений от нормы в нервных центрах. Затем допросили ризничного сторожа и священника Боттануко, которые опровергли алиби Верцени: в храме его не было. Заседание несколько оживилось, когда вызвали двух бывших невест обвиняемого. Чезаре Ломброзо допрашивал Каролину Маркези:
– О чем он с тобой говорил? Верцени никогда не рассказывал тебе о каких-нибудь кровавых сценах?
Свидетельница ответила:
– Нет, он никогда таких гадостей не рассказывал. Говорили всегда
