Джеффри Линдсей - Декстер без демона
"Ладно", успокоил я её, "Я присмотрю за детьми".
Я надеялся на шанс посвятить некоторое время собственным страданиям и найти способ решить проблему отсутствия Пассажира. Так как затея провалилась, было бы лучше просто немного расслабиться, даже может быть урвать кусочек драгоценного сна, который я не получил сегодняшней ночью, и это было моё священное право.
В конце концов, была суббота. Многие уважаемые религии и профсоюзы, как известно, рекомендовали использовать субботу для расслабления и личного роста; для того, чтобы провести время вдалеке от беспокойной сумятицы, в заслуженном отдыхе и расслаблении. А Декстер был теперь более или менее семейным мужчиной, что, как я понял, изменило многое. И Рита закрутилась, как торнадо с белокурой чёлкой, с разными свадебными приготовлениями, так что это был явный приказ для меня, чтобы собрать Коди и Астор и утащить их из этой свистопляски в убежище санкционированное обществом как соответствующее для взрослого и ребенка, проводящих вместе время.
После тщательного рассмотрения моих вариантов, я выбрал Музей Науки и Планетарий Майами. В конце концов, там будет полно других семейных групп, которые поддержат мой обман – и сами также будут обманывать окружающих. С тех пор как кто-то запланировал ступить по Тёмному Пути, следует помнить что чем ты ненормальней, тем важнее казаться нормальным.
И поход в музей с Любящим Папочкой Декстером был самым что ни на есть нормальным для всех троих. В этом также была и ещё одна отличительная черта – то что официально Хорошо Для Них имеет большое преимущество, и совсем неважно насколько сильно они пытаются отвертеться от этого.
Таким образом, мы втроём загрузились в мой автомобиль и поехали на север шоссе Ю.С.1, обещая вихрем крутящейся Рите, что мы возвратимся к обеду целыми и невредимыми. Я проехал по Коконат Дроув и перед Рикен Козвей повернул на парковку перед музеем. Тем не менее мы не пошли послушно в этот прекрасный музей. На парковке Коди вышел из машины и просто встал. Астор какое-то время посмотрела на него и повернувшись ко мне, спросила, "Почему мы должны туда идти?"
"В образовательных целях", ответил я ей.
"Фу", сказала она, и Коди кивнул в знак согласия.
"Важно чтобы мы вместе проводили время", объяснял я.
"В музее?", задала вопрос Астор, "Это жалко".
"Какое интересное слово", удивился я, "Где ты его услышала?"
"Мы не пойдём туда", продолжила она, "Мы хотим заняться делом".
"Вы когда-нибудь были в музее?"
"Н-е-т", произнесла она это слово в три высокомерных звука, как может только десятилетняя девочка.
"Ну, вы можете удивиться. Вы действительно чему-нибудь научитесь".
"Это не то, что мы хотим изучать", настаивала она, "Не в музее".
"А что вы хотели бы изучать?", спросил я, и удивился что смог произнести это как очень терпеливый взрослый.
Астор скорчила рожицу, "Ты знаешь. Ты обещал на показать всякое".
"Откуда вы знаете, что я этого не сделаю?"
Секунду она неуверенно смотрела на меня, затем обернулась к Коди. Чтобы они там не хотели сказать друг другу, слова им не потребовались. Через мгновение она обернулась ко мне, вся деловая и самоуверенная, "Ни за что".
"А что вы знаете о том, что я собираюсь вам показать?"
"Декстер, зачем бы мы просили тебя показать нам это?"
"Потому что вы об этом ничего не знаете, а я знаю".
"Тоже мне, новость!".
"Ваше образование начинается в том здании", сказал я с самым серьёзным видом, "Следуйте за мной и учитесь". Я посмотрел на них какое-то время, наблюдая, как растёт их неуверенность, потом повернулся и направился к музею. Возможно я был несколько раздражён из-за ночи без сна, и я не был уверен, что они последуют за мной, но я должен был сразу же установить основные правила. Они должны были делать так, как я велю, так же как я давным-давно понял, что надо слушаться Гарри и делать то что он велит.
ГЛАВА 15
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ ЛЕТ ВСЕГДА НЕЛЕГКИЙ ВОЗРАСТ, ДАЖЕ ДЛЯ искусственных людей. В этом возрасте природа берет своё, и даже когда четырнадцатилетний, о котором идет речь больше заинтересован в клинической биологии, чем в росте популярности среди одноклассников из Понс де Леон Джуниор Хай, природа всё равно правит железной рукой.
Одним из категорических императивов пубертатного периода, относящихся даже к молодым монстрам является то, что никто старше двадцати ничего не понимает. И поскольку Гарри тогда было уже далеко за двадцать, я вступил в краткий период протеста против его безрассудных ограничений моих вполне естественных и полезных желаний нарубить моих одноклассников на маленькие кусочки.
Гарри разработал изумительно логичный план, как научить меня сливаться с окружением, и обращаться с вещами – или людьми – аккуратно и правильно. Но логика ничто по сравнению с желанием Тёмного Пассажира впервые расправить свои крылья, сломать прутья клетки, вылететь на свободу и броситься на жертву, словно удар молнии из острой стали.
Гарри знал так много вещей, которым мне нужно было научиться, чтобы стать благополучным и тихим мной, чтобы превратиться из дикого расцветающего чудовища в Темного Мстителя: как притворяться человеком, как действовать уверенно и осторожно, как наводить порядок потом. Он знал всё это так, как мог знать только старый полицейский. Я понял это, но тогда – тогда всё это казалось таким скучным и необязательным.
В конце концов Гарри не мог действительно знать всё. Он не мог знать, например, о Стиве Гонсалесе, особенно прелестном образце человеческого подростка, который привлёк моё внимание.
Стив был выше меня, и на год или два старше; у него уже было нечто на верхней губе, что он называл усами. Он был в моем классе по физкультуре и считал своим священным долгом сделать мою жизнь настолько несчастной, как только возможно. Если он не ошибался, то Бог должен был быть польщён теми усилиями, которые он для этого прикладывал.
Это было задолго до того, как Декстер превратился в живой Ледяной Куб, и некоторое количество пыла и жестоких чувств ещё кипело во мне. Они требовали помочь Стиву и вывести его на новые вершины творческой энергии в его преследовании кипятящегося юного Декстера. Мы оба знали, что это может закончиться только одним способом, но к сожалению для него, не тем, который имел в виду Стив.
Итак, однажды в полдень, некий к несчастью трудолюбивый уборщик ввалился в кабинет биологии Понс де Леон, и обнаружил Декстера и Стива, разбирающихся со своим личным конфликтом. Это был не тот классический школьный мордобой – ругательства и размахивание кулаками – который скорее всего имел в виду Стив. Но он не смог противостоять молодому Темному Пассажиру, так что уборщик обнаружил надежно примотанного к столу скотчем Стива с заклеенным клейкой лентой ртом, и стоящего над ним со скальпелем в руке Декстера, который пытался вспомнить тот урок по биологии, когда они препарировали лягушку.
Гарри приехал за мной на полицейской машине и в униформе. Он выслушал возмущенного зам. директора, который описал сцену, ссылаясь на записи в записной книжке, и потребовал у Гарри ответа, что он собирается с этим делать. Гарри просто смотрел на зам. директора, пока его слова не начали стихать до полной тишины. Он посмотрел на него еще минуту для эффекта, и перевёл свои холодные синие глаза на меня.
"Ты сделал то, что он сказал, Декстер?" спросил он меня.
Не было никакой возможности уклониться от ответа или солгать под давлением этого взгляда. "Да," ответил я, и Гарри кивнул.
"Вот видите?" возмутился зам. директора. Он порывался сказать что-то ещё, но Гарри оглянулся на него и он снова замолк.
Гарри обернулся ко мне. "Почему?"
"Он меня доставал." Это прозвучало как-то хиловато, даже для меня, так что я добавил, "Часто. Все время."
"И, ты приклеил его к столу," произнес он почти без выражения.
"Угу."
"И взял скальпель."
"Я хотел, чтобы он прекратил," сказал я.
"Почему ты никому не сказал?" спросил Гарри.
Я пожал плечами, что было значительной частью моего словарного запаса в те дни.
"Почему ты не сказал мне?"
"Я сам мог об этом позаботиться,"
"Похоже, что ты не так уж хорошо позаботился об этом," сказал он.
Поскольку я не мог на это возразить, вполне естественно, что я уставился себе под ноги. Их созерцание мало что могло добавить к дискуссии, так что я снова посмотрел на них. Гарри всё ещё наблюдал за мной немигающим взглядом. Он не выглядел рассерженным, и я его практически не боялся, что каким-то образом делало ситуацию ещё более дискомфортной.
"Мне очень жаль," Произнёс я наконец. Я не был уверен что мне действительно жаль – что касается этого, я вообще не уверен, что могу сожалеть о чем-либо. Но кажется это была подходящая вежливая реплика, и больше ничего не всплыло из глубин моего подросткового мозга, набитого бурлящей кашей из гормонов и неуверенности. И хотя я был уверен, что Гарри не поверил в моё раскаяние, он снова кивнул.
