Джанрико Карофильо - Прошлое — чужая земля
— Продолжайте!
— Я думаю, насильник ходит в эти заведения. Осматривается, выбирает жертву, возможно, среди девушек, которые пришли без парней, — обычно такие девушки собираются компанией. Потом одна уходит, а он следит за ней… и делает свое дело.
— А девушки, которые там работают?
— С ними то же самое, лейтенант. Он приходит в бар ближе к закрытию, выбирает себе официантку или барменшу. Сидит, пьет и ждет. Когда бар закрывается, идет за девушкой и, если ее никто не провожает и не встречает на машине…
— … возможно, в эти бары он заходит не раз. Выбирает жертву, изучает ее привычки. Все верно.
Он зажег сигарету, плюнув на головную боль. Какое-то время обдумывал идею Кардинале, балансируя между восхищением и завистью и пытаясь свести все факты воедино. Наконец-то в тупике замаячил след, наконец-то на горизонте появилась гипотеза, достойная рассмотрения. Он почувствовал нарастающее возбуждение.
— Девушки точно назвали заведения, из которых возвращались?
— Одни да, другие нет. Нужно снова с ними поговорить. Не исключено, что они кое-что заметили в те или предшествующие вечера. Одинокого незнакомого мужчину.
— Правильно. Обязательно выслушаем каждую. И начнем с последней. Потом поговорим с ее подругами. Она сказала, их в тот вечер было четверо. Надо сейчас же с ними связаться. Пока они еще что-то помнят.
Он загасил выкуренную до половины сигарету.
— Молодец, Кардинале! Просто отлично! Вызовем их прямо сегодня. Сначала Катерину как-ее-там, а потом и ее подруг. Молодец!
— Черт возьми, и правда молодец! — повторил Кити, зажигая новую сигарету, когда бригадир удалился.
Головная боль прошла.
Глава 18
Катерина как-ее-там не помнила больше ничего из событий того вечера. В баре она ни на кого не обратила особенного внимания. Да, они с подругами часто ходили в это место. Нет, она не замечала ничего подозрительного в предыдущие вечера. Нет, она не могла сказать, следили ли за ней раньше.
Две ее подруги сказали примерно то же самое.
От третьей — симпатичной девушки с пышной грудью и хитрым, но не слишком умным лицом — поначалу тоже не удалось добиться большого толка. На допросе Кардинале и Пеллегрини буквально ели ее глазами.
— Итак, синьорина…
— Роселла.
— Ах да, Роселла. Вы не могли бы сообщить нам свои анкетные данные?
Перечислив все, что требуется, она по просьбе Кити в четвертый раз изложила им события того вечера. Катерина и Даниэла ушли раньше, потому что на следующий день собирались на лекции. Они с Кристиной немного задержались, чтобы еще выпить и поболтать.
— Хорошо, Роселла, а теперь я хотел бы, чтобы вы поподробнее рассказали мне о том, что случилось до этого. До того, как ушли ваши подруги. Никто из посетителей бара не показался вам немного странным? Какой-нибудь мужчина или молодой парень, который пришел один и вел себя не так, как другие? Может, кто-то, кого вы уже видели раньше в том баре?
Роселла тряхнула головой и произнесла: «Нет, никого». Неужели и эта их догадка не оправдалась? Значит, они опять вернулись к тому, с чего начали? Но тут вдруг девушка, до того энергично мотавшая головой, замерла, как будто ей в голову пришла новая мысль.
— Заглядывал там один… Но это точно не он!
— Что вы хотите сказать? Кто заглядывал?
— Мы буквально только что расположились, когда он вошел. Он сел за стойку. А минут через десять ушел. Но это точно не он.
— Почему?
Роселла посмотрела ему в глаза и снова покачала головой. Повисла пауза.
— Он был очень красивый. Таким не нужно насиловать девушек. За ними девушки сотнями бегают. Он не мог пойти за Катериной…
Зачем такому красавчику нападать на такую дурнушку, как Катерина, — примерно такие слова рвались у нее с языка, но Джорджо ее перебил:
— Вы видели его раньше?
— Нет, совершенно точно. Если бы видела, запомнила бы. Повторяю, что…
— Вы смогли бы его узнать, если бы снова увидели?
Конечно, смогла бы. По тому, как она это произнесла, было очевидно, что она не просто узнала бы его, но с удовольствием познакомилась бы с ним поближе.
Сначала Кити попросил ее описать этого парня — метр восемьдесят, глаза светлые, волосы темные, — а потом показал ей альбом с фотографиями всех подозрительных лиц, которые они собрали в ходе расследования. По правде сказать, он не очень-то надеялся обнаружить в коллекции маньяков этого Алена Делона.
И действительно, его там не оказалось.
Девушка с гримасой отвращения быстро пролистала листы, с которых на нее глядели отвратительные рожи, обезображенные собственной низменной природой и мерзкими пороками либо изуродованные следами тычков и затрещин, полученных перед съемкой. Закрыв альбом, она решительно отодвинула его от себя, отрицательно качая головой. Кити замер на несколько секунд, а потом сказал:
— Послушайте, Роселла, вы говорите, что хорошо его помните. Сможете описать его нашему художнику? Возможно, у нас получится составить фоторобот.
— Смогу, но поверьте мне, это не может быть…
— Да, я понимаю. Вы говорите, маловероятно, что он именно тот, кого мы ищем. Очень может быть, что вы правы, но мы не имеем права оставить без проверки ни одно предположение.
Кити говорил с девушкой, но думал уже о другом. На него накатило странное возбуждение, а в мозгу билась одна и та же настойчивая мысль: это может быть он, это может быть он; не знаю почему, но он идеально подходит, не знаю, к чему он подходит, но подходит. Идеально.
— Пеллегрини, будьте добры, пригласите нашего художника. Того ефрейтора с усами… Как его зовут?
— Его зовут Нити, лейтенант, но его нет.
— Что значит — нет? Куда он девался?
— Он на больничном, лейтенант. Попал в аварию на мотоцикле и сломал руку. Ту, которой рисует.
Пауза. Тишина.
— Можно спросить в полиции, может, они одолжат нам кого-нибудь из своих. У них как минимум двое…
— Вы сами не понимаете, что предлагаете. Разумеется, они согласятся нам помочь! Одолжат своего художника и скажут: «Дорогие друзья карабинеры, о чем речь, конечно, забирайте себе нашего специалиста, а мы будем сидеть тихо и даже не подумаем сунуть нос в ваше расследование!» Вы всерьез на это рассчитываете?
Пеллегрини повел плечами и поджал губы, вероятно, подумав: «Ну и что? Если мы все равно в тупике?»
Но Кити не собирался сдаваться. Ему в голову пришла одна безумная идея. А может, и не совсем безумная.
Почему-то ему было трудно поделиться ею с собравшимися в этой комнате людьми — между прочим, его сотрудниками.
Но почему, — спрашивал он себя, почему он стесняется признаться подчиненным, что умеет рисовать и может самостоятельно набросать фоторобот подозреваемого?
Кончилось тем, что он принялся за дело, так ничего и не объяснив.
— Кардинале, принесите мне несколько белых листов, карандаш и ластик.
Бригадир молча посмотрел на него, наморщив лоб и прикрыв глаза. Как будто не совсем понял. Именно так.
— Ну так вы несете или нет?
Тот очнулся и вышел. Вернулся несколько минут спустя с бумагой, карандашами, ластиком и точилкой.
— А теперь выйдите все, пожалуйста, и оставьте меня наедине с синьориной.
Он ничего больше не добавил, чтобы не пускаться в объяснения. Оба помощника вышли, не говоря ни слова и не смотря друг на друга.
Кити и девушка провели вместе не меньше часа. Когда Пеллегрини и Кардинале вернулись в комнату, на столе лежал портрет.
Пеллегрини не сдержался:
— Это вы нарисовали, лейтенант?
Кити ничего не ответил. Его взгляд блуждал по портрету, лицам своих подчиненных и девушке.
— Синьорина Роселла говорит, что он похож на того парня, которого она видела два дня назад в баре…
Девушка осмотрелась, собиралась что-то добавить, но передумала и ограничилась кивком головы в знак согласия. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Какое-то время все присутствующие хранили молчание, не в силах сломить необъяснимую неловкость.
Потом Кити поблагодарил девушку за помощь, дал ей подписать протокол и отпустил. Если она им снова понадобится, ей позвонят. Он сам проводил ее по коридору и лестнице до выхода.
Он вернулся в кабинет: подчиненные стояли у стола и при его появлении оборвали разговор.
— Итак?
Тишина. Такая же, как раньше.
— Итак, я думаю, нам есть над чем работать.
Опять молчание. Помощники ограничились кивком головы.
Кити хотел спросить, что их не устраивает. Потому что им явно что-то не нравилось. Но он неизвестно почему сдержался и отправил подчиненных сделать ксерокопии рисунка. Когда все было готово, он велел им показать рисунок всем пострадавшим девушкам, выведать у них названия заведений, в которых они провели те вечера, и уточнить, ходили ли они туда прежде. Он выпалил все это на одном дыхании, желая поскорее остаться в одиночестве.
