Никки Френч - Что делать, когда кто-то умирает (в сокращении)
Позвонить по определившемуся номеру я не могла: что я скажу, когда мне ответят? Но если не звонить, какой вообще смысл в этой затее?
После обеда я продолжала шуршать бумагами. Телефон я вынула из кармана и положила на стол. Потом снова убрала его. Сварила кофе. Скормила ненужные письма машинке для измельчения бумаги и полила цветы на подоконнике. Но когда рабочий день Бет закончился и она ушла, я не смогла удержаться. Снова вынув телефон, я открыла окно пропущенного вызова и нажала кнопку. Раздался сигнал, я закрыла глаза, стараясь дышать ровно, несмотря на путаницу в голове и гулкий стук сердца.
— Алло! — послышался в трубке мужской голос. И это же «алло!» прозвучало за дверью.
— Кто?.. — в растерянности начала я, и вдруг до меня дошло, в чем дело. Я поспешно нажала кнопку, завершив разговор, и бросила телефон на стол.
— Алло! — повторился уже начинающий раздражаться голос за дверью. — Вы слышите? Алло! Алло!
Я так дрожала, что едва могла сидеть. Дверь распахнулась.
— Привет, Гвен. — Дэвид вошел, пряча мобильник в карман.
Я сделала вид, будто настолько поглощена работой, что не расслышала его. Уставившись на какие-то цифры, я подчеркнула несколько. Так, значит, это Дэвид, только и могла думать я.
— Гвен!
Я почти не дышала, но понимала, что должна сказать хоть что-нибудь, чтобы выглядеть нормальным человеком.
— А, Дэвид! — откликнулась я. — Как дела?
Пропустив мою реплику мимо ушей, он принялся беспокойно вышагивать по офису. Тем временем я пыталась сделать выводы из того, что сейчас узнала. Дэвид был одним из любовников Милены. Нежные, многословные письма писал он — несмотря на свою обычную ироничность. Как он мог? С подругой и коллегой Фрэнсис! Прямо под носом у жены! Как она могла?
— Фрэнсис скоро будет?
Свое состояние я могла бы сравнить с попытками мертвецки пьяного человека изображать трезвого.
— Не знаю. — На всякий случай я отчетливо выговаривала каждое слово. — У нее встреча с представителями типографии.
— Ничего, — откликнулся Дэвид, — я ей позвоню.
Больше я не могла находиться рядом с ним ни секунды. Поднявшись, я потянулась за своей курткой.
Дэвид окинул меня оценивающим взглядом, смысл которого по-прежнему оставался для меня неясным.
— Вы, случайно, не из-за меня убегаете?
— У меня назначена встреча, — объяснила я.
— В вашей школе?
— Нет. — Я запретила себе вдаваться в подробности, опасаясь попасться в ловушку собственной лжи. — Вы не могли бы передать Фрэнсис, что я ей позвоню?
Когда я уже открывала дверь, Дэвид окликнул меня:
— Простите, Гвен, совсем забыл: вы не хотите пообедать с нами завтра? Приедет Хьюго Ливингстоун. Он до сих пор не оправился после смерти Милены, вот мы и решили, что новое знакомство пойдет ему на пользу.
— Это было бы замечательно, — дрогнувшим голосом отозвалась я. — С удовольствием.
Всю дорогу до дома меня не покидало ощущение, будто я вляпалась в какую-то мерзость. Перевернула камень и увидела под ним целую кучу ползучих склизких тварей. Дома я долго отмывалась под душем, словно старалась смыть с себя все напоминания о Гвен, путаницу и ложь. Я стояла под струями воды, пока бойлер почти не опустел, а вода не стала чуть теплой.
Я уже подумывала позвонить Гвен и попросить ее прийти, уже взялась за трубку телефона, но вдруг увидела себя глазами Гвен: бедняжка Элли, такая одинокая и несчастная, за неимением собственной жизни лезет в чужую.
Устроившись на кухне, я первым делом позвонила в офис «Тусовщиков», зная, что Фрэнсис не будет на месте и все, что от меня потребуется — оставить на автоответчике сообщение о том, что больше я не приду, и пожелать ей удачи. Я быстро покончила с этим делом, открыла ящик стола, куда складывала всевозможные листовки и проспекты, и нашла среди них ту рекламу, которую несколько недель назад вручила мне женщина-полицейский, — список телефонов специально для жертв, для пострадавших, несчастных, одиноких и беспомощных.
Глава 7
Джуди Каммингс, женщина средних лет, была невысокой и коренастой. В ее темно-каштановых волосах мелькало несколько седых прядей, густые брови нависали над блестящими карими глазами, она куталась в кардиган. Ее рукопожатие было крепким и кратким. Я боялась, что консультант-психолог будет жать мне руку слишком долго, превращая простой жест в утешение, и я опрометью убегу от такого фальшивого подобия близких отношений. Но, на мою удачу, Джуди держалась почти деловито.
— Присаживайтесь, Элли, — предложила она.
В маленькой теплой комнате не было другой мебели, кроме трех низких кресел и низкого столика, на котором я заметила коробку бумажных носовых платков.
— Спасибо, — неловко и скованно ответила я и добавила: — Не знаю с чего начать.
— Так почему бы не начать с самого начала? Посмотрим, что у нас получится.
И я начала рассказ с того, как в октябрьский понедельник вечером ко мне в дверь постучали. Я не стала упоминать о своем дилетантском расследовании или о том, что я не верю в измену Грега — ни о чем, кроме своей потери.
— Я не чувствую ничего, кроме тоски и опустошенности, — закончила я. — И жалею, что не могу заплакать.
— Со временем обязательно сможете. — Ее голос звучал мягче и тише. — Слишком много всего навалилось сразу, верно? — продолжала она. — Горе, гнев, обида, одиночество, страх перед будущим. Не говоря уже об изменившемся восприятии прошлого.
— Да, моего счастья. Я-то ведь думала, что счастлива.
— Вот именно. Теперь вам трудно доверять даже самой себе. Но вы пришли сюда — значит, сделали важный шаг на своем пути.
Мы договорились встретиться на следующей неделе, и я ушла, собравшись пройтись по магазинам. Я дала самой себе обещание окружить себя заботой. Сегодня, думала я, у меня будет простой, но вкусный ужин. Я сяду за стол и съем его, запивая вином. Потом почитаю и в одиннадцать лягу спать.
Но мой вечер прошел по-другому. Я прослушала сообщения на автоответчике, позвонила родителям Грега и договорилась встретиться с ними в следующие выходные. Потом проверила мобильник и увидела, что на нем три голосовых сообщения и две эсэмэски от Фрэнсис. Во всех повторялось примерно одно и то же: «Вы нужны мне. Бет в отъезде. Пожалуйста, вернитесь». Я включила свой новый мобильник и увидела три пропущенных звонка от человека, которому отправляла письма, — теперь я знала, что это Дэвид. Включив музыку, я замариновала куриную грудку в кориандре и лимонном соке. Я даже успела открыть бутылку вина и поставить на плиту сковородку. Но меня прервал стук в дверь, я сняла сковородку с огня и пошла открывать.
Когда дверь распахнулась и я увидела, кто стоит за ней, то чуть было не захлопнула ее снова. Мне хотелось накинуть на нее цепочку, взбежать наверх и спрятаться под одеялом. Но об этом я лишь подумала: мы продолжали стоять нос к носу, и к моему лицу приклеилась бессмысленная улыбка.
— Джонни!
— Незачем так удивляться — неужели ты думала, что я позволю тебе исчезнуть? Так легко ты от меня не отделаешься.
— Но как ты узнал, где я живу?
— Услышал, как в ту ночь ты называла адрес таксисту. Ты не пригласишь меня войти?
— В доме беспорядок. Лучше пойдем куда-нибудь выпьем, — поспешила предложить я.
— Вид вполне пристойный, — возразил Джонни, шагнув через порог.
— Я собиралась уходить.
— А по-моему, — заявил он, входя в кухню так непринужденно, как к себе домой, — ты собиралась приготовить аппетитный ужин на одну персону. Я налью нам обоим вина?
— Нет, — ответила я. — То есть да. Почему бы и нет?
На столе валялись конверты с моей фамилией, я поспешно сгребла их, смяла в кулаке. По лбу у меня тек пот, взгляд нервно метался. За раму окна были заткнуты открытки с нашими именами — моим и Грега. Внезапно зазвонил телефон, и, так как автоответчик был включен, кто-то принялся громко звать: «Элли, Элли! Возьми трубку, Элли».
— Минутку, — хрипло выговорила я и метнулась в коридор, чтобы ответить на звонок. — Да? — сказала я в трубку и увидела, как Джонни разглядывает нашу с Грегом фотографию, прикрепленную к холодильнику.
— Элли, это я, Гвен.
— Гвен, — глупо повторила я, и чтобы загладить оплошность, повторила уже другим тоном, словно представляясь собеседнику: — Это Гвен.
— Что? Это я, Гвен.
— Да, знаю.
— Можно, я приеду?
— Что? Сейчас?
— По поводу Дэна. Я не хотела откровенничать с тобой из-за… ну, ты понимаешь, но потом подумала, что это нечестно по отношению к нам обеим, ведь…
— Минутку… Извини. Послушай, обязательно приезжай.
— Если это неудобно…
— Нет. — Черт, он и открытки заметил? — Мне пора. Пока.
Я положила трубку и сразу приподняла ее, сдвинув в сторону от рычажка, чтобы никто не мог до меня дозвониться. И кинулась в кухню.
