Роберт Финн - Адепт
— А вот и нет. — Американка помахала в воздухе пальцем. — Мои родители были из строгой методистской семьи. В церковь я, положим, не хожу, но от дьявольского зелья бегу как от огня.
— Если не считать сегодняшнего вечера, — подколол ее Браун.
Сьюзен не на шутку встревожилась.
— Господи, я сама не знаю, как это вышло! Скажите, это не попадет в мое личное дело? — спросила она в притворном ужасе.
— Ладно-ладно, ничего страшного. В крайнем случае сообщу вашим родителям.
За кофе они еще немного поговорили о Лондоне. Вечер явно подходил к концу, и когда стаканы опустели, Дэвид попросил счет.
— Давайте встретимся через пару дней. К тому времени я уже протрезвею, — пообещал он.
— Отлично. Сообщите мне, как все пройдет с Хэммондом. И дайте знать, если наш парень уже в тюрьме.
Сьюзен записала свой мобильный номер на копии счета.
— Напомните, чтобы я стер телефон перед тем, как отдать бумажку в бухгалтерию, — пошутил Дэвид.
Девушка рассмеялась.
— Никогда не чувствовала себя так легко на деловой встрече, — призналась она.
— Верно, мы больше развлекались, чем работали, — согласился Браун.
Сьюзен надела жакет, и они направились к выходу. Ночь была теплой, и они немного прошлись по улице, болтая о том о сем, пока Дэвид не заметил такси. Он остановил его, махнув рукой водителю.
— Не забудьте взять квитанцию, — напомнил он Сьюзен.
Такси остановилось. Сьюзен назвала шоферу адрес и открыла заднюю дверцу. Перед тем как сесть в салон, она повернулась к Дэвиду.
— Это был приятный вечер.
— Да, согласен, — ответил тот.
На секунду повисла неловкая пауза — простое рукопожатие казалось слишком формальным, но оба не знали, чем его заменить.
— Удачной вам дороги, — пробормотал Дэвид, по-солдатски вытянув руки вдоль тела.
Сьюзен кивнула, улыбнулась и села в машину. Дэвид захлопнул дверцу и проводил взглядом отъезжавшее такси.
ГЛАВА 11
На следующий день
Среда, 16 апреля
Дэвид вновь сидел в кабинете инспектора Хэммонда. Детектив встретил его более или менее любезно — правда, первые десять минут он без конца говорил по телефону, так что проявить враждебность ему было просто некогда.
Прижав к уху трубку, инспектор в основном молчал или хмыкал в микрофон. Под конец он сказал: «Ладно, займись этим, время не терпит», — и бросил трубку на рычаг.
Хэммонд взглянул на Дэвида, находившегося по другую сторону стола.
— Значит, вы уже знаете, чем кончилась наша засада? — спросил он, присовокупив к своему вопросу крепкое ругательство.
— Нет, — покачал головой Дэвид.
Инспектор кисло усмехнулся:
— Ваш парень устроил взбучку двум моим ребятам, а потом удрал. Я думаю, он приезжал за своими вещами. Когда он возвращался к машине, его остановили. Наши люди наставили на него оружие и попытались арестовать. Они хотели надеть на него наручники, но он на них набросился. Не знаю как — но я все досконально выясню, не сомневайтесь, — преступник ухитрился их обезоружить и задал им трепку. У меня есть список телесных повреждений — сплошные переломы и ушибы. Жить они, конечно, будут, но на конкурс красоты уже не попадут. Он превратил их в отбивные.
Хэммонд нервно перебирал рассыпанные на столе бумаги; потом он поднял голову и поймал взгляд Дэвида.
— Ну что, довольны? — скривился инспектор.
Дэвид поджал губы.
— Мне очень жаль, что так получилось. Я имею в виду — что ваши люди пострадали. — Помолчав, он добавил: — У меня есть информация, которой я хочу с вами поделиться. Надеюсь, вы не расцените это как вмешательство.
— Опять вы что-то натворили, Браун? — грубо спросил Хэммонд.
— Я? Абсолютно ничего. Вам известно, что за эти годы наша фирма расследовала сотни краж; естественно, у нас появились кое-какие связи. Мы получили сведения от одного из наших друзей, только и всего.
Инспектор начал раздраженно мять в руках бумагу.
— Ладно, выкладывайте, — пробормотал он сквозь зубы.
Дэвид подался вперед и мягко сказал:
— Прошу вас, инспектор, успокойтесь. Вы действуете мне на нервы.
— Какого дьявола! Если вы собираетесь меня провоцировать… — вскипел детектив, но замолчал, не закончив фразы.
Пару секунд Дэвид ничего не говорил и старался дышать ровно. Хэммонд жег его злобным взглядом. Наконец Браун достал из кармана листок и положил на стол.
— Черный «порше-турбо» с известными вам номерами, он постучал пальцем по бумажке, — несколько раз видели возле дома вот по этому адресу. — Дэвид снова постучал по листочку несколькими строчками ниже. — Наш информатор счел это подозрительным.
— Вы разгласили информацию с описанием машины, которую мы разыскиваем? — нахмурил брови Хэммонд.
— Разгласил — неправильное слово. Ваши люди делают то же самое, когда звонят кому попало и представляются офицерами полиции; а я обратился к очень узкому кругу лиц, на чье молчание могу рассчитывать. Совсем разные вещи, — возразил Дэвид.
— И что я должен с этим делать? — поинтересовался Хэммонд.
— Ну, если моя наводка правильная, вы можете арестовать владельца дома и посадить его в тюрьму. А если нет — примите мои извинения и простите, что отнял у вас время, — сказал Дэвид.
Детектив пододвинул листок поближе и повернул к себе. Пробегая глазами строчкам, Хэммонд стал покачивать головой. Он задумчиво выпятил нижнюю губу.
Продолжая покачиваться, инспектор небрежно произнес:
— Ладно, оставьте это мне.
Дэвид промолчал, и Хэммонд добавил скучным тоном:
— Что-то еще?
— Нет, — сказал Дэвид.
Он встал и направился к двери.
Выходя из комнаты, Дэвид попрощался с инспектором. Ответа не последовало.
* * *В кисловатом запахе пива и сигарет, въевшихся в темные стены паба, Дэвиду чудилось что-то родное и знакомое — почти так же пахло в его старом доме, где он вырос и провел детство.
В этой теплой и уютной атмосфере Банджо — занявший на этот раз столик поближе к барной стойке — посвящал друга в то, что называл «обзором прессы». Дэвид почти не смотрел телевизор, и Банджо считал своим долгом выдавать ему краткую сводку последних новостей и сплетен.
— И что такого особенного в этих людях? — недоуменно спрашивал Дэвид.
— Ничего. Это скучные безмозглые ублюдки.
— Тогда почему их считают знаменитостями?
— Вообще-то там бывают не только звезды, — уточнил Банджо, — но еще и старые хрычи, которые вопят на всю округу: «Черт возьми, верните меня на экран, я же столько лет был популярным!» С другой стороны, как же не считать их знаменитостями, если вся страна готова смотреть с утра до вечера, как они спесиво задирают нос и со скучающим видом слоняются тут и там, не зная, чем себя занять?
— Выходит, вся эта шумиха поднята из-за кучки обычных людей, которые ни черта не делают и ни к чему не стремятся? — продолжал недоумевать Дэвид.
— Вот именно, — весело кивнул Банджо. — Это все равно что смотреть на обезьян в зоопарке.
— Но почему они на это соглашаются?
— Ну, во-первых, за определенное вознаграждение. И потом, для большинства из них это единственный способ хоть на время перестать быть глупыми и бездарными пустышками…
— …Превратившись в глупых и бездарных суперзвезд, — вставил Дэвид.
— …И в любом случае это гораздо проще, чем пытаться что-то сделать со своей жизнью, — заключил Банджо.
Дэвид взялся за свой стакан.
— Вижу, все эти знаменитости уже сидят у тебя в печенках, — заметил он.
— Знаешь, если бы они просто попались мне на улице, я бы ничего не имел против. Ко мне. скажем, приходит почтальон — отличный парень, весельчак и балагур, к тому же он приносит мне почту, что довольно мило. Но если он вздумает устроить свое ток-шоу, это сразу начнет меня бесить. Или представь, что ты пошел в галерею Тейт, а там на стенах в рамочках висят каракули моей племянницы Сайобхан, которая обожает рисовать свою собачку Поки. — Банджо покачал головой. — Поверь, люди не становятся лучше или интересней из-за того, что на них наводят камеру. Чтобы не сомневаться, будто вся нация захочет смотреть, как ты пожираешь завтраки или торчишь в кресле, надо иметь «эго» размером с гренландского кита. Трудно относиться с симпатией к человеку, который воображает, что сам факт его существования — уже достаточно крупное событие, чтобы совать его в прайм-тайм. Дэвид рассмеялся.
— Сегодня ты в ударе, Банджо. Жаль, что сюда не заглянул какой-нибудь член гольф-клуба, он бы смаковал каждое слово. Кстати, ты уже заготовил на этот случай пару шуток?
Банджо только вяло махнул рукой.
— Заткнись, чертов сноб, — выругался он беззлобно.
—Ладно, дружище, не сердись. Я тебя не высмеиваю, просто меня забавляет твоя эрудиция. Я думал, что люди с таким интеллектуальным багажом остались в Викторианской эпохе. Но скажи на милость, почему знания не делают нас более счастливыми? Я уверен, останься ты в своем Бромли, среди старых друзей, ты бы сейчас был точь-в-точь таким же, как они. И что самое смешное, тебя бы это вполне устраивало. Разве не странно, что образование, такая ценная и замечательная вещь, может оказаться занозой в заднице?
