Хилари Боннер - Дикое правосудие
Когда Джоанна в назначенное время вошла в «Дьюк», Сэм принял ее, как всегда, радушно, но от ее взгляда не ускользнуло, что он потрясен ужасными обвинениями, которые предъявили его старшему сыну. Если бы Джимбо арестовали за что-нибудь другое, Сэм О’Доннелл рассматривал бы это как издержки бизнеса. Его бизнеса. Но изнасилование и убийство гражданского лица всецело противоречило его личному моральному кодексу. Джоанна знала, что Сэм считает себя хорошим, честным злодеем. Но, как бы то ни было, если он беспокоился или расстроился, он явно старался не показывать виду. Во всяком случае, перед ней. Бармен провел Джоанну в темную комнату с деревянными панелями и пожелтевшим от табачного дыма потолком, Сэм с распростертыми объятиями поднялся из своего большого кресла с высокой спинкой, приветствуя ее. Затем он снова уселся в похожее на трон кресло, и Джо заметила, что единственное пятно света — на стене, позади старого главы клана, — слегка напоминает какой-то таинственный, угрожающий силуэт. Сэм любил театральные эффекты.
— Рад вас видеть, Джоанна, — произнес он низким прокуренным голосом, открывая в улыбке очень дорогую работу дантиста.
Его грузную фигуру облегал отлично сшитый, красивый светло-серый костюм. На руках — профессиональный маникюр, на пальцах и запястьях — золотые кольца и браслеты. Джо знала, что Сэму уже под шестьдесят, но его волнистые волосы по-прежнему оставались густыми, хотя их слишком темный цвет выглядел неестественно. Стильная прическа подчеркивала крупные черты лица. Слишком маленькие, глубоко посаженные глаза сверлили взглядом гостью. Любой, кто недооценивал Сэма, совершал большую ошибку. Справа и чуть позади босса стоял Комбо. Сын Комбо, Малютка Джон, — молодой человек, точная копия отца, даже выше и больше его, — стоял в двух шагах за ним. Внешне все выглядело как обычная деловая встреча у Сэма.
Джо совсем не трогала эта хорошо поставленная сцена из «Крестного отца». В конце концов, она пришла сюда всего лишь взять интервью. И хотя у нее не было ни малейшего желания ссориться с О’Доннеллами, она их не боялась: как журналистка, для О’Доннеллов она была последним человеком, кому они желали бы причинить вред.
Сэм закурил большую сигару и предложил Джоанне кофе из серебряного кофейника, стоявшего на столике рядом с ним. Кофе он налил ей в чашечку из костяного фарфора такой тонкой работы, что, когда пьешь из нее, мизинец изящно отгибается сам собой. Все хорошо знали, что в этой комнате Сэм не пьет спиртное, как не пил его и никто другой, пока находился здесь. Если хотелось выпить, предполагалось, что человек пройдет в бар, но только когда отпустит Сэм. Джо знала правила.
— Джоанна, я хочу, чтобы вы написали о моем мальчике, — сказал Сэм, посылая к потерявшему свой цвет потолку густой клуб сигарного дыма.
— Именно за этим я сюда и пришла, — ответила Джо, и они оба почувствовали, что это неправда.
Внешне Джоанна была готова согласиться со всем, что бы Сэм ни говорил. Разве можно оставить «Комет» без этого интервью, раз уж в деле появились О’Доннеллы? Поэтому Джо приготовилась выказывать симпатию, которой у нее, естественно, не было ни к этой семье, ни к затруднительному положению Джимбо.
— Мой мальчик сказал мне, что он ни в чем не виноват, и я полностью доверяю ему, — продолжил Сэм. — Мы, О’Доннеллы, не причиняем вреда простым людям и никогда не причиняем вреда женщинам. Ни один из нас не поступил бы с молоденькой девушкой так гадко, и весь этот сброд, оклеветавший его, отлично знает это. Моего мальчика подставили. Что мы и собираемся доказать.
Джоанна с пониманием посмотрела на старого ушлого гангстера. Чтобы вызволить из-под ареста сына, он предпринимал именно те шаги, которые она и ожидала. И он ничего не упустил. Весьма типично для Большого Сэма. Джо уже видела имена адвокатов, которых наняли для защиты Джимбо. У О’Доннеллов есть деньги, свои методы и влияние — гораздо большее влияние во всех сферах, чем им следовало бы иметь.
Джоанне оставалось лишь надеяться, что полиция Девона и Корнуолла и адвокаты обвинения знают, против кого выступают. Скорее всего в Западной Англии преступников такого уровня, как О’Доннеллы, и не сыщешь. И пожалуй, самой сильной чертой этой семьи было то, что они совсем не воспринимали себя как преступников. Скорее они считали себя, может, и грубыми, но честными дельцами, которые трудятся в определенной сфере и придерживаются немного других правил, чем остальное общество. За много лет они выработали собственное понятие о справедливости, и, если им бросят вызов, они непременно станут настаивать, что обладают такими же правами в обществе, как и все.
— Джимбо всегда был неравнодушен к дамочкам, но никакого насилия, — продолжил Сэм. — Один лишь раз, еще мальчишкой, он не удержался. Но я все равно не верю, что он мог изнасиловать. Просто его завели. Ему и женщин-то неволить не надо, он слишком хорош для этого, мой мальчик. И вот пожалуйста — Анжела Филлипс! Полная ерунда. Изнасиловать и замучить девчонку? Да говорю вам, ничего подобного. Да еще похищение! Ну зачем, скажите ради бога, зачем ему это похищение? Это же сколько трудов-то! Всем известно. Да и какая ему нужда, моему мальчику?
Джоанна не сомневалась: Сэм убедил себя в том, что говорит правду.
Также она не сомневалась, что он сделает все возможное и невозможное, чтобы с его сына сняли все обвинения. И она знала наверняка, что он — сильный противник.
Глава шестая
Суд над Джимбо О’Доннеллом проходил в эксетерском городском суде в апреле 1981 года, через семь месяцев после ареста. Джоанна снова приехала в Девон, чтобы освещать этот процесс.
Филдинга она не видела с последнего судебного заседания. Всю фоновую информацию «Комет» уже собрала, и до начала слушаний в суде наступило некое затишье. Пока писать по этому делу было не о чем. Но у Джоанны накопилось много другого материала, который следовало обработать. Плюс Фрэнк Мэннерс. Плюс все другие ублюдки. И плюс — самое важное! — муж.
Направляясь по шоссе М4 в Девон, Джо снова размышляла о мрачной перспективе отношений с Крисом. Их брак явно изжил себя. Они больше не спали вместе и едва выносили общество друг друга. Джоанна чувствовала, что она уже на пределе. Первый раз в жизни она серьезно задалась вопросом, есть ли у Криса другая женщина. Они столько лет прожили вместе, но, похоже, сейчас он по-настоящему ненавидит ее, свою жену, и это совершенно не укладывалось в голове. Иногда ей казалось, что Крис просто придумывает проблемы в их отношениях, и она невольно спрашивала себя, не делает ли он это нарочно.
Когда ей хотелось выпить и поболтать, Пол Поттер неизменно оказывался поблизости, но она продолжала считать его лишь другом, и не более того. Только он один из всего ее окружения, которое становилось все более и более враждебным, давал ей такое желанное утешение. Так или иначе, Джоанна при первой же возможности, не задумываясь, уехала из Лондона.
Как и ожидалось, О’Доннелл продолжал настаивать на своей невиновности по всем пунктам обвинения. С древних времен эксетерский королевский суд располагается в величественном Эксетерском замке, построенном еще во времена римского завоевания. Джоанна всегда с содроганием проходила в неприступные, окованные железом ворота — единственный вход во внутренний двор, где когда-то стояла виселица. Там бесконечно много раз приводился в исполнение смертный приговор. Но Джеймса Мартина О’Доннелла, похоже, вообще ничто не трогало. Джимбо явно не беспокоили мрачные призраки других, более жестоких времен. Как подозревала Джо, воображение не относилось к его сильным сторонам. Его именитые адвокаты с самого начала рьяно взялись за дело, и Джоанна испугалась, что благодаря финансовой поддержке папаши защитники Джимбо во главе с блестящим молодым адвокатом по имени Брайан Бернс успешно справятся со всеми обвинениями.
На этот раз Джимбо выглядел совсем по-другому и вел себя тоже по-другому. Теперь его волосы, немного отросшие за время заключения, были аккуратно подстрижены и приобрели русый цвет, какой им, скорее всего, и полагался от природы. Вызывающая татуировка на плече скрылась под одеждой. В суд он неизменно надевал темный костюм, безупречно отглаженную белую рубашку и скромный галстук. Когда Джимбо говорил, он был сама вежливость, особенно в отношении судьи и присяжных. Казалось, в нем не осталось ни капли высокомерия. Над новым образом Джимбо трудились люди, отлично знавшие свое дело.
Большинство доказательств против О’Доннелла были косвенными. Впрочем, некоторые из них выглядели довольно весомо, в том числе и показания одного бывшего военного, вызванного полицией в качестве свидетеля. Он твердо заявил, что О’Доннелл находился в составе их группы, когда во время учений они прятались в шахте Нак-Майн. Но обвинению не удалось использовать эти показания в качестве хорошего начала. Джимбо довольно охотно признал, что в день исчезновения Анжелы он действительно находился в частных владениях Филлипсов, но тут же заявил, что это простое совпадение. Время от времени он выбирался отдохнуть на природе, разбил палатку на дартмурских пустошах, недалеко от фермы «Пять вершин», а потом нечаянно забрел на землю Филлипсов. На заявление прокурора, что О’Доннелл вел наблюдение за фермой, изучая передвижение Анжелы и членов ее семьи, Джимбо с жаром возразил.
