Эрик Богосян - Торговый центр
У цоколя здания он услышал собачье сопение. Как сюда забрел пес? Как он мог пробежать через стоянку? Потом он услышал голоса.
– Давай, вот сюда, слышь, тут нас не засекут.
Увидев Дэнни, они не знали, что делать. Это что, какой-то очередной спятивший бомж? Потом они поняли – это тот мужик из полицейской машины. Дэнни их немедленно узнал.
– Эй, это тот извращенец. Извращенец тут прячется.
– Ты тот мужик. Ты что, сбежал?
У Дэнни горело горло. Руки болели, он чувствовал ожог на спине. Глаза слезились.
– Он типа в шоке, слышь.
– Ты в шоке, эй?
Беккет и Терри подобрались поближе к Дэнни, оглядели его.
– Слушай, он еще в наручниках. И обгорел!
– Блин, идиот, он был в полицейской машине, которая на хуй вся сгорела.
– Эй, ты как? Нормально?
Дэнни выдавил из себя односложное «Нет».
– Нет?
– Нет. Не нормально. Помогли бы вы мне.
– А чего это мы тебе должны помогать?
Терри протянул руку:
– Дай я посмотрю наручники. – Дэнни повернулся и показал Терри скованные запястья.
– А больно? – Терри потянул, Дэнни дернулся вперед, пикируя лицом в землю.
Беккет отпихнул Терри.
– Эй, слушай. Не надо так.
К Дэнни приблизилась Шелл:
– Это тот мужик, который заглядывал в примерочные. Ему нравится, как выглядит пизда. Тебе нравится, как выглядит пизда?
Дэнни попытался одним прыжком вскочить на ноги, но Терри уцепился за его рукав. Шелл продолжила допрос:
– Хочешь увидеть мою пизду?
– Я просто хочу домой.
Где-то прогремела пулеметная очередь – в сонном ночном пейзаже этот звук показался почти естественным.
– Где коп, который тебя арестовал?
– Убит. Кто-то его прикончил.
– Bay. Типа, как в Калифорнии было.
Появилась Адель, продралась сквозь кусты:
– Куда вы делись, а?
– Ты с Джеффом говорила? Где Джефф?
– Смылся.
– Только бы он к лесу не пошел. Там этот маньяк.
Дэнни вспомнил еще несколько слов:
– Я его видел, маньяка.
– Видел?
– Помогите мне с этой штукой.
– И какой он?
Дэнни решил совершить обмен: он им что-нибудь расскажет, а они ему помогут.
– Бешеный. Псих.
Терри ухватился за слово, как за игрушку.
– Бешеный. Он самый! «Бешеный маньяк-убийца». Сегодня вечером у нас тут чрезвычайная ситуация, бешеный маньяк-убийца. Он поджег торговый центр, убил нескольких копов. Продолжение в одиннадцать!
– Там, в лесу, стреляют. Даже по телику показывают. «На всех телеэкранах мира!»
Дэнни сделал вид, что ему интересно.
– Пожалуйста.
Адель слегка дотронулась до наручников:
– Больно, наверное.
– Да. – Дэнни не мог отвести взгляд от ее нежного лица.
Адель взглянула ему прямо в глаза.
– Все будет хорошо.
Дэнни улыбнулся ей: наконец явился спаситель.
35
Шуршали сухие листья, Мишель пробирался через рощицу, опасливо и тяжело. Настороже, с широко раскрытыми глазами, он изо всех сил вглядывался во тьму – мускулы напряжены, в полной готовности. К запаху ночи примешивался прелый запах листьев. Он знал, во-первых, что роща окружена полицией, а во-вторых, – что его жертва где-то впереди. Если он выйдет из рощи, чернокожий мужчина с винтовкой, – полиция его застрелит. Собаки будут преследовать его. Он окажется в розыске, а то и мертвый, этим и закончится его жизнь в Америке.
Делая выбор, пусть и неправильный, Мишель вновь почувствовал, что контролирует ситуацию. Обнаружился новый выход, словно открылись ворота, через которые мог пройти человек. Вот он, этот выход.
Пожарные машины прыскали водой на маленькие деревца. Пламя выродилось в тлеющие угли. Собаки, которым удалось уйти, жалобно лаяли, обнюхивая горелую шерсть своих сородичей. Тощий человек преподал урок человеку и зверю. Мужчины в форме теперь будут действовать с предельной осторожностью. Мишель тихо продолжал путь, твердо зная, что никто в ближайшее время не войдет в эту рощицу.
Его глаза привыкли к рассеянному свету. Хотя здесь было темно, торговый центр и шоссе там, наверху, светились достаточно ярко, так что Мишель почти все различал. Позади лаяла собака, но он не понимал, приближается она или удаляется. Огонь сбил псов с толку. Мишель это знал. Он снова вслушался. За шумом сирен и криками, доносившимися со стоянки, он расслышал тихое металлическое клацанье поддеревьями прямо перед собой. Мишель осторожно двинулся вперед, прижался к молодому деревцу, внимательно вглядываясь во тьму. Снова услышал этот звук и слегка повернул голову. И увидел движение. Там, ссутулившись, сидел тощий человек – просто черный силуэт среди теней.
Мишель знал, что делал этот человек. Он перезаряжал оружие, готовясь к следующей перестрелке. У человека было много оружия, очень много патронов. У Мишеля – только один. Если Мишель промахнется, в него выстрелят, в него попадут.
Мишель осторожно шагнул вперед, а потом, для упора, встал на одно колено. Медленно, как ползет черная патока по горлышку бутылки, приложил винтовку к плечу и прицелился. Выстрелить из винтовки в неподвижную мишень меньше чем в двадцати футах несложно. Сердце у Мишеля ухнуло, перед глазами все поплыло.
Человек протянул руку и взял что-то из сумки. При этом он отклонился, и на линии выстрела, между винтовочным дулом и центром лба этого человека, оказалось деревце. Мишель прицелился в открытую часть тела, где наверняка не было никакой защиты, никакого бронежилета.
Мишель поменял положение – очень медленно поднялся, шагнул вперед и еще раз пригнулся. Но когда он выставил вперед согнутую правую ногу, упершись в колено рукой с оружием, центр тяжести, всех его двухсот пятидесяти фунтов, у него сместился. И Мишель, кувыркаясь, покатился в никуда.
Он так удивился, что чуть не вскрикнул. В темноте он не разглядел малюсенького ручейка, протекавшего в бетонном русле у подножия холма. Мишель поставил ногу в пустоту.
Глухая возня и шорох ворвались в ощетинившуюся нервную систему Мэла. Он быстро откатился вниз и в сторону, поливая огнем то место, где Мишель начинал пригибаться, пули разбивали в щепки тощие деревца и вспахивали землю. Но Мишеля там уже не было.
Услышав над собой автоматную очередь, он скрючился во влажных дубовых листьях, в луже на дне бетонной трубы. Он схватил винтовку, не выпрямляясь, чувствуя ветерок от пуль над головой. Потом – тишина, и он замер, недвижим. Струйка воды, текущая по твердому руслу, намочила тяжелую ткань его штанов. Он понимал, что беззащитен. Если этот человек узнает, где он, ему не составит никакого труда встать над Мишелем и обрушить на него лавину огня.
Хотя, впрочем, Мишель лежит в канаве, так что, если этот человек на секунду появится на краю, он тоже окажется идеальной мишенью.
Мишель ждал, сердце его бешено колотилось, а Мэл уже уходил. Он не был уверен, что пристрелил своего гостя, и вообще не знал, был ли тут посторонний, но ждать, чтобы это выяснить, не собирался. В памяти вспыхнуло: покрыть район автоматическим огнем, уйти. Ждать, слушать. Неподвижный, настороженный, как кошка, ничего больше не слыша, Мэл сгреб сумку и винтовку и устремился вверх по склону, к шоссе.
* * *Это могила, подумал Мишель. Я могу лежать здесь всю ночь, а могу начать двигаться. Если я начну двигаться, я, может быть, умру. Или нет. Если я не начну двигаться, меня могут с тем же успехом забросать землей.
Мишель выкарабкался из канавы, наделав много шума: ошибка. Из глубины рощи ему ответил один выстрел, пуля просвистела над самым плечом. Стрелять туда – зря истратить патрон. У него же только один, еще не время. За спиной он слышал лай собак. Выбора не было, только идти за Мэлом вверх, к шоссе.
36
Беккет изучил наручники Дэнни. Конструкция его восхитила.
– Очень интересно. Представляешь, если мы тебе не поможем снять эти штуки, а ключа ты никогда не найдешь, тебе никогда не освободиться. Как на необитаемом острове. Умрешь с голоду.
Терри задумчиво кивнул:
– Тебе придется отрезать одну руку.
Беккет не поднимал глаз.
– Если отрезать руку, истечешь кровью.
– Не мне, ему.
Беккет погладил наручники, покрасневшие запястья.
– Вот каково было рабам, сечешь?
– Каким рабам?
– Рабам на галерах. Скованным одной цепью. Иногда они умирали, и их не отцепляли, пока не добирались до порта.
– Я кино про это видел. Иногда их просто в воду кидали.
– Наручники – современное изобретение. Идеальная штука. Знаете, как они в кино про Джеймса Бонда вскрывают этот замок? Никому из вас этот замок никогда не вскрыть. – Беккет огляделся, будто ждал, что кто-то осмелится ему возражать.
Шелл вгляделась Беккету в глаза.
– Ты все еще под кайфом, Беккет?
Беккет поднял глаза и почувствовал взгляд Адель.
– Не знаю. Может быть.
Дэнни смотрел на бледные молодые лица. Сколько им? По меньшей мере, лет на пятнадцать моложе его. Глаза у них темные. Очень темные. Наверное, дни напролет играют в видеоигры.
