Харлан Кобен - Чаща

— И при этом, по какой-то причине, — в который уж раз на лице Флера отразилось недоумение, — они пользовались вымышленными именами.

Шамик не ответила. Хорошо.

Флер Хиккори продолжал качать головой, будто кто-то просил его признать, что два плюс два равняется пяти.

— Ваши насильники использовали имена Кэл и Джим вместо собственных. Это ваши показания, не так ли, мисс Джонсон?

— Да.

— Вы видите в этом какой-то смысл?

— Протестую, — вмешался я. — Во всем этом жестоком преступлении для нее нет никакого смысла.

— Да, я это понимаю, — кивнул Хиккори. — Просто надеялся, что мисс Джонсон сможет объяснить, почему насильники не скрывали своих лиц, затащили ее в свою комнату… и при этом называли друг друга вымышленными именами. — Он обворожительно улыбнулся. — У вас есть этому объяснение, мисс Джонсон?

— Объяснение чему?

— Почему двое мальчиков, которых зовут Эдуард и Барри, называли себя Джим и Кэл?

— Не знаю.

Флер Хиккори вернулся к своему столику.

— Прежде я спрашивал вас, знакомы ли вы с какими-то насильниками. Вы это помните?

— Да.

— Хорошо. Знакомы?

— Я так не думаю.

Флер кивнул и взял со стола лист бумаги.

— А как насчет мужчины, который в настоящее время сидит за изнасилование в Рейуэе? Его зовут… обратите внимание, мисс Джонсон… Джим Брудвей.

Шамик широко раскрыла глаза.

— Вы говорите про Джеймса?

— Я говорю про Джима… или Джеймса, если вас больше устраивает имя, указанное в документах Брудвея, который ранее проживал в доме 1189 по Центральной авеню в городе Ньюарке штата Нью-Джерси. Вы его знаете?

— Да, — осторожно ответила она. — Я его знала.

— Вы знали, что сейчас он в тюрьме?

Она пожала плечами:

— Я знаю многих, кто сейчас в тюрьме.

— Уверен, что знаете. — Впервые в голосе Флера послышались жесткие нотки. — Но мой вопрос не об этом. Я спросил, знали ли вы, что Джим Брудвей в тюрьме?

— Он не Джим. Он Джеймс…

— Я спрошу еще раз, мисс Джонсон, а потом попрошу суд обязать вас ответить…

Я встал:

— Протестую. Он оказывает давление на свидетельницу.

— Протест отклоняется. Отвечайте на вопрос.

— Я об этом слышала. — Голос Шамик звучал очень уж жалобно.

Флер театрально вздохнул:

— Да или нет, мисс Джонсон? Вы знали, что Джим Брудвей в настоящее время находится в тюрьме штата?

— Да.

— Ну вот. Почему нам пришлось вытаскивать из вас этот ответ?

— Ваша честь… — подал голос я.

— Давайте не устраивать представление, мистер Хиккори. Продолжайте, — велел судья.

Флер Хиккори прошел к своему стулу.

— Вы когда-нибудь занимались сексом с Джимом Брудвеем?

— Его имя — Джеймс, — настаивала Шамик.

— Давайте, чтобы не вносить путаницы, называть его «мистер Брудвей», хорошо? Вы когда-нибудь занимались сексом с мистером Брудвеем?

Я не мог пропустить такое:

— Протестую. Ее сексуальная жизнь не имеет никакого отношения к данному делу. Закон в этом вопросе предельно ясен.

Судья Пирс посмотрел на Флера:

— Мистер Хиккори?

— Я не пытаюсь запятнать репутацию мисс Джонсон или намекнуть, что она женщина свободных нравов. Представитель обвинения уже объяснил, что мисс Джонсон работала проституткой, а потому вступала в половые сношения со многими мужчинами.

Ну зачем я открывал рот?

— Я задаю этот вопрос не для того, чтобы как-то опорочить свидетельницу. Она признала, что занималась сексом с мужчинами. И тот факт, что мистер Брудвей мог быть одним из них, едва ли заставит ее покраснеть.

— Это предвзятость.

Флер посмотрел на меня так, словно я только что свалился с лошади.

— Я же объяснил, что никакой предвзятости нет и в помине. Дело в том, что Шамик Джонсон обвинила двух юношей в очень серьезном преступлении. Она дала показания, что мужчина по имени Джим изнасиловал ее. И я задаю очень простой и понятный вопрос: занималась ли она сексом с мистером Джимом Брудвеем… или с Джеймсом, как она предпочитает… который в настоящее время находится в тюрьме штата за изнасилование.

Я видел, к чему он клонит, и не ждал ничего хорошего.

— Разрешаю вопрос, — постановил судья.

Я сел.

— Мисс Джонсон, вы когда-нибудь занимались сексом с мистером Брудвеем?

Слеза скатилась по щеке Шамик.

— Да.

— Больше чем один раз?

— Да.

Казалось, Флер двинется в этом направлении дальше, но он чуть изменил тактику:

— Вы выпивали или принимали наркотики, перед тем как заняться сексом с мистером Брудвеем?

— Возможно.

— Да или нет? — Голос стал предельно жестким. В нем чувствовалась ярость.

— Да. — Она уже плакала.

Я встал:

— Короткий перерыв, ваша честь.

Флер нанес нокаутирующий удар, прежде чем судья успел ответить.

— В ваших занятиях сексом с Джимом Брудвеем когда-нибудь принимал участие другой мужчина?

Зал взорвался.

— Ваша честь! — прокричал я.

— Тихо! — Судья застучал молоточком по столу. — Тихо!

Зал быстро угомонился. Судья посмотрел на меня.

— Я знаю, слушать это трудно, но собираюсь разрешить этот вопрос. — Он повернулся к Шамик: — Пожалуйста, ответьте.

Стенографистка суда зачитывала вопрос, а по лицу Шамик катились слезы. Когда она закончила, Шамик ответила без запинки:

— Нет.

— Мистер Брудвей даст показания…

— Он позволил какому-то своему приятелю при этом присутствовать! — воскликнула Шамик. — Это все. Я не разрешила ему даже прикасаться ко мне. Вы слышите? Не разрешила!

Зал замер.

— Итак, — продолжил Флер, — вы занимались сексом с мужчиной по имени Джим…

— Джеймс! Его имя Джеймс!

— …и при этом другой мужчина находился в комнате, но вы тем не менее не знаете, откуда взялись эти имена, Джим и Кэл?

— Я не знаю никакого Кэла. И его имя Джеймс.

Флер Хиккори придвинулся к Шамик. На его лице отражалась озабоченность, словно он тревожился за нее.

— Вы уверены, что не выдумали всего этого, мисс Джонсон? — Голос звучал как у докторов из телесериалов, которые стремятся помочь.

Шамик вытерла слезы.

— Да, мистер Хиккори. Я уверена. Чертовски уверена.

Но Флер и не думал возвращаться к своему столику.

— Я не собираюсь утверждать, что вы лжете, — продолжил он, и я сумел подавить желание протестовать, — но нет ли вероятности того, что вы выпили слишком много пунша? Не ваша вина, разумеется, вы думали, что он безалкогольный… Потом приняли участие в половом акте с двумя мужчинами и на эти события наложились воспоминания из другого временного периода? Не этим ли объясняются ваши утверждения, что вас изнасиловали двое мужчин, которых звали Джим и Кэл?

Я вскочил, желая сказать, что это два вопроса, но Флер опять знал, что делает.

— Вопрос снимается, — объявил он с таким видом, будто сожалел, что это дело вообще слушается в суде, поскольку для обвинения его клиентов нет никаких оснований. — У меня больше нет вопросов.

Глава 13

Дожидаясь Сильвию Поттер, Люси пропустила имя и фамилию Маноло Сантьяго, гостя Айры, через «Гугл», которых так звали. Людей хватало, но толку в этом не было. Репортеров среди них не нашлось. Так кто же он? И зачем приходил к отцу?

Разумеется, она могла спросить Айру. Вот если бы он вспомнил!..

Прошло два часа. Потом три, четыре. Она позвонила в комнату Сильвии. Трубку не сняли. Отправила электронное письмо на блэкберри. Ответа не получила.

Ей это определенно не нравилось.

Откуда Сильвия Поттер узнала о ее прошлом?

Люси сверилась со студенческим справочником. Сильвия Поттер жила в Каменном доме. Она решила пойти туда и разобраться на месте.

В университетском кампусе есть определенная магия. Кампус — нечто отгороженное от внешнего мира, защищенное, и, наверное, в мире должны быть такие островки. В относительной изоляции иной раз даже лучше, чем на воле. Когда ты молод, кампус представляется безопасным местом, а для тех, кто старше, вроде Люси и Лонни, становится убежищем.

В свое время Каменный дом был общежитием студенческого братства «Пси-У». Но десятью годами раньше в университете со студенческими братствами покончили, заклеймив их «антиинтеллектуальными». Люси соглашалась с тем, что у подобных братств хватало недостатков, но сама идея запрещения казалась очень уж авторитарной, прямо-таки фашистской. В суде как-то разбиралось дело об изнасиловании в общежитии студенческого братства другого университета. Но фигурантами дела с таким же успехом могли быть члены команды по лакроссу,[20] или группа строителей в стрип-клубе, или рокеры, разгулявшиеся в ночном клубе. Люси не знала правильного ответа, но не сомневалась: нельзя избавляться от объединений, которые лично тебе не нравятся.