Харлан Кобен - Шесть лет

— И под ними ты подразумеваешь, двух мужчин, которые… похитили тебя?

— Да.

— Кто эти люди?

— Не знаю.

— Они, что, похитили тебя с целью получения выкупа?

— Сомневаюсь, — сказал я, понимая, как идиотски это звучит. — Один вломился в мой дом. Другой ждал в фургоне. Они настаивали, чтобы я поехал с ними.

— Ты очень крупный мужчина. Сильный. Физически пугающий.

Я ждал.

— Как они убедили тебя пойти с ними?

Я пропустил часть о Натали и вместо этого кинул бомбу:

— Они были вооружены.

Его глаза снова расширились.

— Пистолетами?

— Да.

— Настоящими?

— У них были настоящие пистолеты, да.

— Откуда ты знаешь?

Я решил не упоминать, что один стрелял в меня. Интересно, могла ли полиция найти пули на автостраде. Нужно проверить.

— Ты ещё кому-нибудь говорил об этом? — спросил Трипп, когда я не ответил.

— Я рассказал полицейским, но не уверен, что они мне поверили.

Он откинулся назад и начал постукивать по губе. Я знал, что он думает: «Как отреагируют студенты, их родители и важные выпускники, если узнают, что на кампусе были вооружённые люди? Они не только были на кампусе, но если я говорю правду, что сомнительно в лучшем случае, они похитили профессора и напали на студента».

— Но ты же был довольно пьян в то время, так ведь?

Ну вот. Приплыли.

— Да.

— У нас на кампусе в центре квадрата есть камера безопасности. Ты шёл мимо неё нетвёрдой походкой зигзагами.

— Такое случается, когда выпиваешь слишком много.

— Так же нам сообщили, что ты ушёл из Библиотечного бара в час ночи… и, тем не менее, ты не был замечен нигде на кампусе до трёх часов.

Я снова ждал.

— Где ты был в течение двух часов?

— Зачем ты спрашиваешь?

— Потому что я расследую нападение на студента.

— Мы знаем, что событие произошло после трёх часов. Что, ты думаешь, что эти два часа я планировал это?

— Последнее, что тебе сейчас нужно, Джейкоб, это сарказм. Это серьёзное дело.

Я закрыл глаза и почувствовал, как комната начала вращаться. В чём-то он был прав.

— Я ушёл с дамой. Но это абсолютно не имеет значения. Я бы никогда не ударил Барри. Он приходил ко мне в офис каждую неделю.

— Да, он тоже тебя защищает. Он сказал, что ты его любимый преподаватель. Но я должен апеллировать фактами, Джейкоб. Ты понимаешь, так ведь?

— Понимаю.

— Факт: Ты был пьян.

— Я профессор колледжа. Выпивать — это практически часть работы.

— Это не смешно.

— Но правда. Чёрт возьми, я был на вечеринках в этом доме, и ты тоже не боишься опрокинуть стаканчик-другой.

— Ты совсем не помогаешь себе.

— Я и не пытаюсь. Я пытаюсь рассказать правду.

— Ладно, факт: Вдруг выясняется, что пока ты был в забытье, у тебя случился секс на дну ночь.

— Мы не были в забытье. Это именно то, о чём я говорю. Ей около тридцати, и она не работает в колледже. И что с того?

— А то, что после этого всего, на студента напали.

— Но не я.

— И всё же, есть некая связь, — сказал он, откинувшись назад. — Я не вижу другого выбора, как просить уйти тебя в отпуск.

— Из-за выпивки?

— Из-за всего.

— Но я сейчас в середине курса…

— Мы найдём замену.

— У меня есть обязательства перед студентами. Я не могу просто бросить их.

— Возможно, — сказал он с металлом в голосе. — Тебе следовало думать об этом прежде, чем напиваться.

— Выпивка — не преступление.

— Нет, но твои действия после… — его голос затих, и улыбка растянула губы. — Забавно.

— Что?

— Я слышал о твоей стычке с профессором Трейнором несколько лет назад. Разве ты не видишь параллели?

Я ничего не ответил.

— Знаешь, как говорили древние греки, — продолжил он. — Горбатый не видит горб на своей спине.

Я кивнул.

— Глубокомысленно.

— Ты всё шутишь, Джейкоб, но ты действительно думаешь, что непорочен?

Я не знал, что и подумать:

— Я не думаю, что я непорочен.

— А что просто лицемер? — вздохнул он слишком глубоко. — Мне не нравится делать это с тобой, Джейкоб.

— Я слышу «но».

— Ты знаешь, что это за «но». Полиция расследует твоё заявление?

Я не знал, что ответить, поэтому решил говорить правду.

— Не знаю.

— Так, может и к лучшему, что ты возьмёшь отпуск, пока всё не разрешится.

Я собирался запротестовать, но остановился. А он прав. Если забыть обо всей политической чепухе и судебных исках. Правда в том, что я могу подвергнуть студентов опасности. Из-за моих действий, фактически, уже серьёзно пострадал один студент. Я могу придумывать какие угодно оправдания, но если бы я сдержал обещание, данное Натали, то Барри бы сейчас не лежал в больнице с переломами лицевых костей.

Могу ли я рисковать тем, что это случится ещё раз?

Нужно не забывать, что Боб ещё где-то на свободе. Он может захотеть отомстить за Отто, или, по крайней мере, закончить работу или заставить замолчать свидетеля. Оставшись здесь, разве я не поставлю под угрозу благополучие своих студентов?

Президент Трипп начал перебирать бумаги на столе, явный признак, что мы закончили.

— Пакуй вещи, — сказал он. — Я бы хотел, чтобы ты покинул кампус в течение часа.

Глава 16

К полудню следующего дня я вернулся в Пальметто Блафф.

Я постучал в дверь дома, который располагался в тихом тупике. Делия Сандерсон, Тодда Сандерсона, эм, вдова, открыла дверь с грустной улыбкой. Она обладала тем, что многие могли бы назвать особой красотой жилистой крестьянки. У неё были грубые черты лица и большие руки.

— Спасибо за то, что приехали, профессор.

— Пожалуйста, — сказал я, ощутив укол совести. — Зовите меня Джейк.

Она отошла в сторону и пригласила меня войти. Дом был милым, выполненный в современном искусственном викторианском стиле, который был, кажется, в моде в силу новейших изобретений. Участок примыкал к полю для гольфа. Атмосфера была зелёной и спокойной.

— Не могу передать, как сильно ценю то, что вы приехали.

Ещё один укол совести.

— Пожалуйста, это честь для меня.

— И всё же. Колледж отправил профессора…

— Это не большое дело, — попытался я улыбнуться. — Неплохо, иногда выбраться.

— Я благодарна, — произнесла Делия Сандерсон. — Наших детей сейчас нет дома. Я отправила их обратно в школу. Хоть мы и горюем, нужно что-нибудь заниматься, понимаете, о чём я?

— Понимаю.

Я не сказал ничего конкретного, когда звонил ей вчера. Я просто сказал, что я профессор в альма-матер Тодда и что я надеялся заехать к ней домой, чтобы поговорить об её ушедшем муже и выразить соболезнования. Разве я, каким либо образом намекнул, что я приеду от имени колледжа? Скажем так, я не препятствовал такому образу мыслей.

— Хотите кофе? — спросила она.

Я уже давно понял, что люди имеют склонность расслабляться, когда делают простые вещи и чувствуют, что обустроили гостей комфортно. Я ответил согласием.

Мы стояли в вестибюле. Официальные комнаты, где обычно принимают гостей, располагались справа. Жилые комнаты и кухня — слева. Я пошёл за ней на кухню, понимая, что неофициальная обстановка может так же сделать её более открытой.

Не было никаких признаков недавнего взлома, но что именно я ожидал найти? Кровь на полу? Перевёрнутую мебель? Открытые ящики? Жёлтую полицейскую ленту?

Лощёная кухня была дорогой, и в ней было ещё больше дорогой техники, чем в медиа-зале. Огромный телевизор висел на стене. Диван был буквально завален пультами и джостиками от Xbox. Да, я знаю, что такое Xbox. У меня такой есть. Я люблю играть в Madden. Осудите меня.

Она направилась к одной из те кофемашин, в которых используют кофе в таблетках. Я сел на стул у гранитного кухонного бара. Она показала мне удивительно большой выбор кофе в таблетках.

— Какой хотите? — спросила она.

— На ваше усмотрение.

— Вы любитель крепкого кофе? Спорим, что да.

— Вы выиграли спор.

Она открыла кофе машину и положила туда таблетку под названием «Реактивное топливо». Казалось, машина поглотила таблетку и начала писаться кофе. Ага, знаю, аппетитная фигура речи.

— Вы пьёте чёрный? — спросила она.

— Я не настолько любитель крепкого кофе, — сказал я и попросил немного молока и подсластителя.

Она передала мне кружку.

— Вы не выглядите, как профессор.

Я частенько такое слышу.

— Мой твидовый пиджак в чистке. Сожалею о вашей потере.

— Спасибо.

Я сделал глоток кофе. Зачем я здесь? Мне нужно было выяснить, был ли Тодд Делии Сандерсон Тоддом Натали. И если это был один и тот же человек, то, как такое возможно? Что значит его смерть? И какие секреты могла хранить эта женщина?

Конечно же, я не знал ответы на эти вопросы, но я хотел попытаться узнать что-нибудь. Это значит, что, возможно, мне придётся на неё надавить. Меня совсем не украсит подталкивание к нужной мне информации женщины, которая настолько явно горюет. Чтобы я не напридумывал, что произойдёт здесь, на самом деле я не имел и понятия, но Делии Сандерсон было очевидно очень больно. Можно было увидеть напряжение на её лице, поникшие плечи, красные капилляры глаз.